На дальних рубежах 2

Глава 21

В свои ранние годы Кора никогда не верила матери, говорившей, что для людей с их кровью земля - нечто большее, нечто особенное. Слишком много лет Кора провела, живя жизнью космического скитальца, таскаясь по просторам вселенной за своими родителями. Понятие о корнях и доме у нее было весьма абстрактным, а исконная колыбель человечества и вовсе казалась чем-то вроде легенды. Но потом в ее жизни появилась ферма на Айоке, и Кора поняла, о чем же говорила ей мать.

Возвращение на Айоку после долгого отсутствия вдохнуло в нее силы. Подобно Антею, стоило ей ступить на свою землю, как она почувствовала, как восстанавливается внутреннее равновесие, прочищаются мысли, восполняются все внутренние резервы. Бескрайние травянистые равнины под высоким небом ласкали взгляд, вид сытых стад и уютного дома согревал душу. Жизнь здесь шла своим чередом даже в отсутствие Коры, но это не расстраивало, а наоборот радовало.

За два года на ферме произошёл ряд перемен, и хотя у Коры было мало времени, она сразу же окунулась в пучину здешней жизни. На ее территории теперь действовали заказник и биостанция. Природа постепенно обогащалась, после двух лет отсутствия это бросалось в глаза. Список скота пополнился, новые животные уже начали приносить приплод к немалой радости Коры. Её драгоценные лопоухие брамы подросли и вынашивали уже второе поколение телят. Коровы эти были животными ласковыми и ручными, и оторвать от них умиленную хозяйку было сложно.

Но самым главным открытием стали перемены в отношениях Консуэлы и Олсена. Управляющий и домоправительница, ранее державшие дистанцию, после отъезда Коры сблизились. Олсен явно ухаживал за "Мисс Конни", и Консуэла совершенно очевидно отвечала взаимностью на его чувства. Вся ферма следила за романом, затаив дыхание. Дело неспешно, но неотвратимо шло к свадьбе. Это было очевидно всем, кроме самих влюблённых. Даже молчаливая и обычно суровая дочь Конни Мариетта улыбалась, видя, как галантно и трепетно ухаживает за Конни старый ковбой, а та от его ухаживаний расцветает, будто совсем юная девчонка.

Да, жизнь шла своим чередом, но лишней Кора себя не чувствовала. Для нее тут всегда было место. И хотя она покидала Айоку с горечью, осознание этого согревало душу. На Севолу Кора вернулась умиротворенной и несколько успокоившейся. Казалось, теперь у нее было достаточно сил, чтобы продолжать службу вдали от собственного дома. Этой иллюзии не суждено было прожить слишком долго.

Звонок разбудил ее глубокой ночью. Подскочив в кровати, Кора судорожно захлопала по тумбочке в поисках телефона. На экране высветилось имя звонившего - Том Килгор. Сердце мгновенно ёкнуло. Сон как рукой сняло. Кора села, прямая, как палка, напряженная до предела.

— Том? - хриплым ото сна голоса спросила она, приняв вызов.

На том конце ответили не сразу. Кора ждала, уже понимая, но боясь озвучить догадку самой себе.

— Джейс погиб, - сухо сообщил младший Килгор, сразу переходя к главному.

— Когда? Где? - Кора не чувствовала ни собственных губ, ни языка, поэтому слова давались с трудом.

— Не знаю подробностей, - резко ответили ей. - Два дня назад мне позвонил его командир и сообщил, что отряд Джейса попал в засаду и был уничтожен....

Снова молчание. Долгое. Тяжелое.

— Я хочу, чтоб вы знали, - зло проговорил, наконец, Том. - Я считаю вас лично ответственной за смерть моего брата. Если бы не вы... Если бы вы продали мне его тогда, сейчас Джейс был бы жив. У него был бы шанс на новую жизнь. А теперь у меня нет даже тела, которое можно похоронить! Его бросили в каких-то горах как мусор!

Том уже кричал, но Кора не реагировала. Она сидела, совершенно оглушенная, будто ее контузило, не способная понять, где она и что происходит.

— Что вы молчите? - срывающимся голосом потребовал Том. - Вам и сказать нечего?

— Нечего, - отстраненно признала Кора.

— Будьте вы прокляты, - прошипел Том с ненавистью.

Он, похоже, хотел сказать что-то еще, но передумал и просто сбросил звонок. Кора сидела в тишине и темноте, скованная шоком. Горе было настолько огромным, всепоглощающим, что она даже не могла отреагировать на него - не могла заплакать, не могла закричать, не могла даже пошевелиться. Казалось, она перестала дышать. Заголоси она, зарыдай, - стало бы легче. Но Кора не могла собраться и сделать такую малость как разжать пальцы, стискивавшие телефон.

Она просидела так до утра. Когда будильник зазвонил, Кора механически, как внезапно ожившая шарнирная кукла, умылась, оделась и замерла посреди комнаты. Она не осознавала, что делает и зачем, просто действовала на автопилоте, потому что поступил нужный сигнал. А потом автопилот кончился. Она стояла в центре своей спальни, совершенно не понимая, как поступать дальше. Все казалось бессмысленным, но одновременно обязательным к исполнению: спуститься к завтраку, поехать на работу, отработать день, вернуться....

Когда в ее комнату вошла Инола, подумавшая, что дочка просто проспала, Кора так и стояла истуканом. Инола остановилась на пороге. Сперва, увидев дочь в форме и с таким страшным, посеревшим лицом, она испугалась, подумав, что Кора решила покончить собой. Однако Кора каким-то деревянным, скованным движением повернулась к ней и сдавленным, едва слышным голосом произнесла:

— Мама... Джейс погиб...

Инола сорвалась с места и сгребла дочь в охапку, прижимая к себе, как прижимала столько раз, когда в детстве Коре было больно или страшно. И ее дочь, такая высокая и сильная, вдруг обмякла, растаяв в материнских объятьях, превращаясь просто в горько, безутешно плачущего ребенка. Удивленный долгим отсутствием обеих, к ним пришел Дон Алехандро. Оба родителя, разобравшись, в чем дело, ничего не говорили, только обнимали Кору. В воздухе висели два страшных слова - "Джейс погиб". И ничего больше не требовалось объяснять.

В тот день Кора на работу опоздала, но все-таки пошла. Это было ошибкой, несомненно. В таком состоянии толку от нее не было никакого, но отпуск в связи с утратой она взять не могла, как не могла обратиться к штатному психиатру за помощью. Оглохшая, ослепшая от горя женщина существовала в неком Лимбе. Потеря была настолько огромной, что, казалось, после нее не осталось вообще никаких чувств. Только пустота.

Дни потянулись унылой вереницей, смазанные, тусклые, пустые и бессмысленные. Мозг все время застилал какой-то туман, любая мысль вязла в нем, как в вате. Кора не могла читать рабочие документы, она смотрела на листы с текстом и видела просто что-то черное на белом. Концентрация требовала неимоверных усилий, и Кора, у которой сил в эти дни и так было мало, быстро утомлялась. А ведь еще недавно Коре казалось, что она обрела второе дыхание после возвращения на Айоку, и вот снова жизнь выбила у нее почву из-под ног.

И все же каким-то чудом ей удавалось имитировать работоспособность, иначе ее бы отправили на осмотр у психиатра, и после диагноза "депрессия" ее ждала бы отставка. В общем-то, правильно, ведь от Коры зависели жизни других, но пока все было тихо, так что можно было и не списываться в утиль. Тем более, что во время обычных для ее группы упражнений и огневой подготовки Кора действовала так, как надо. Пожалуй, это как раз ей удавалось хорошо и приносило хоть какое-то облегчение. Она отключалась от тягостных чувств и мыслей и фокусировалась на привычной сиюминутной задаче с четко очерченными рамками. Правда, после этого она чувствовала себя совсем выгоревшей, чего раньше никогда не было, но это тоже можно было скрыть.

Худо-бедно, но она нашла какой-то ритм, вслепую нащупала путь и продолжила жить, хотя бы просто на инстинктах. Это не меняло того факта, что Кора просыпалась, жила и засыпала с одной-единственной мыслью, всегда маячившей где-то на фоне: Джейс погиб. Вместе с ним из жизни ушли краски, вкусы, запахи. И все же жизнь неумолимо продолжалась, ей было все равно. Мир внутри Коры крошился и осыпался, но мир вокруг нее не замечал ни ухода из жизни светлого, замечательного человека, ни чьей-то внутренней катастрофы, связанной с этим.

В таком состоянии ее и нашел спустя пару недель Коди. Он поймал ее на выходе из командной штаб-квартиры, когда Кора покидала ее, переодевшись в гражданское после тренировки. Друг мгновенно оценил ее состояние и внешний вид. Поняв, что Бурбуль пришел по делу, Кора посторонилась, запуская его в комнату "Сьерры". Не совсем по правилам, но Коре было сейчас все равно.

— Я так понимаю, ты уже слышала, - произнес он вместо приветствия. Кора лишь кивнула в ответ. - Как справляешься?

— Справляюсь, - прохрипела Кора. От стресса голос у нее стал ломким и сиплым.

— Угу, - скептически протянул Бурбуль. - Оно и видно.

— Ты это хотел мне сообщить?

Бурбуль недовольно сжал губы, ему не нравились безысходность и обреченность, так и сочившиеся из каждой поры его старой боевой подруги.

— Хотел убедиться, что ты не рассыпалась в труху, ну и жилетку для соплей предоставить, - буркнул он.

Кора подняла на него глаза, в которых не было ничего кроме всепоглощающей неизбывной боли. Бурбуль понял, что под таким гнетом Кора вот-вот сломается, потому что одному такое не вынести. Всем доводилось видеть, как друзья и сослуживцы тонут и захлебываются в тоске, если не на кого опереться.

— У тебя есть с кем поговорить? - спросил он. - Родители? Психолог? Хоть кто-то?

— Не нужно, - устало произнесла Кора, опускаясь на диван. - Родители у меня - люди хорошие, но Джейса, кажется, так и не приняли. Не хочу с ними о нем говорить. Да и не о чем тут трепаться. Кто я ему? Никто. Два года как расстались... Жизнь уже дальше пошла.

— Ага, то-то я и вижу, как далеко она ушла у тебя...

Кора лишь вяло пожала плечами. Тело было обмякшим, а лицо почему-то болело, и горло сдавливало стальным кольцом. Она непроизвольно потерла нижнюю челюсть, пытаясь избавиться от напряжения.

— Это все глупости, Бурбуль. Я напридумывала себе бог знает что. Видимо, на что-то надеялась. А теперь всем надеждам конец. Я справлюсь. Не сразу, но справлюсь.

— Что-то я не понял... Ты о чем?

— Не важно, прости. Мне, наверное, просто жаль упущенного времени. И вообще, человек погиб, а я о себе. Нехорошо это...

— Ну, раз он погиб, ему уже все равно, а вот ты, мать, меня откровенно расстраиваешь.

— Добро пожаловать в клуб, я в последнее время многих расстраиваю.

— Кора, нельзя же так! Черт подери, ты же не одна, в конце концов! Ты так докатишься черт знает до чего! - обеспокоенно ругался Бурбуль, но его слова разбивались о стену равнодушия, как прибой о скалу.

— Может, это было бы справедливо, - едва слышно произнесла не похожая на саму себя Кора, глядя остекленевшим взглядом куда-то в сторону. - Он был прав, если бы не я... Если бы я не устроила Джейса работать к нам, он бы не погиб...

— Кто это сказал? Кто "он"?

— Его брат.

— Ну, милая моя, с горя на кого только не кинешься! Мало ли что он сказал! Это же был единственный путь к свободе. И Джейс сам его выбрал. В конце концов, мужик сам должен распоряжаться своей жизнью. Вот он и распорядился. Знал, на что шел.

Кора слушала молча, отрешенно. Все доводы тонули в тумане, окутавшем ее сознание.