Раздраконь ректора

Глава 19.

Я боялась поднять голову, но самой это делать и не пришлось. Сильные руки схватили меня, и я увидела перед собой взволнованное лицо Дина:

– Мира? С тобой всё хорошо?

– Отлично, – промямлила я, понимая, что мы не просто попались.

Мы попались, натворив таких дел, что нас точно теперь исключат! Вторя моим мыслям, брови Дина, который резко превратился в моих глазах в ректора Данталиона, сошлись на переносице.

Он поставил меня на землю, отступил на шаг и обвёл всех участниц недавних злополучных событий суровым взглядом.

Разноглазке помогла подняться профессор Суинтон, которая тоже явно была крайне недовольна тем, что увидела. Глория насупилась и обхватила себя руками, намереваясь отнекиваться до последнего.

Корделия стояла, высоко вздёрнув подбородок. Пухлые губы деканши были плотно сжаты, она была напряжена как струна, но взгляда не прятала. Она высокомерно посмотрела сначала на ректора, потом на профессора Суинтон.

– Что вы устроили? – тон дракона был угрожающим.

Внутри меня всё сильнее ворочалось волнение.

– Всё не так, как кажется… – начала я.

– А как кажется? – прищурился Виридиан.

– Вы думаете, будто мы желали чего-то дурного, но это неправда! – выпалила я.

– А чего же вы желали? – спросил Данталион.

– Найти маму, но её там не было, – призналась я, чувствуя, что вот-вот расплачусь.

– Я почувствовала зов Зури, – вмешалась Суинтон. – Боюсь, что печать нарушена.

– Я восстановила её, – подала голос деканша. – Выбралось лишь несколько чудовищ. Но они ещё несколько часов будут обездвижены паутинным проклятьем.

– Будем надеяться, что Зури справится, – с толикой волнения проговорила Эдвина.

– Мы можем как-то помочь, профессор Суинтон? – уточнила Корделия.

Та отрицательно покачала головой:

– Остаётся лишь ждать. Сейчас единственный путь в храм закрыт. Ковен не может выполнять свои обязанности.

Несмотря на внутренний страх, я подмечала всё, что слышала. Значит, ковен занимается тем, что ставит эти печати, не давая тварям проникнуть в наш мир? Неужели мама… Тогда, когда мы бежали от монстров, времени подумать не было. Но теперь я поняла – Зефир видел маму последний раз возле круга. Значит она там… Неужели её больше нет? Разве можно выжить среди таких тварей?

Я сжала кулаки. Нет! Я буду верить до конца! Мама была сильной ведьмой. Она бы справилась. С чем угодно бы справилась!

– Что вы забыли в храме вместе с адептками, профессор Мартелл? Вы должны были следить за их безопасностью! Вы – преподаватель! – не скрывая раздражения спросил ректор.

Корделия стойко встретила разъярённый взгляд Виридиана:

– Я поступила так, как посчитала нужным, господин ректор. И приму любое наказание.

– Вы уволены. С самыми ужасными характеристиками, какие только могут быть. – отчеканил Виридиан. – Вам больше не позволят работать ни в одной академии.

Я увидела, как у Корделии задрожали пальцы. Она изо всех сил сцепила руки в замок, чтобы никто этого не заметил. Её голова поникла.

Ехидна! Неужели я правда делаю это…

– Прошу вас! – подскочив к Дину, я схватила его за манжет рубашки. – Декан Мартелл спасла нам жизнь. Не нужно её увольнять. Сделайте ей выговор, накажите как-нибудь... но не нужно рубить сгоряча. Вы же посмотрите… На ней лица нет. Куда она пойдёт?

– Рубить сгоряча? – вопросительно повторил Виридиан, опуская на меня глаза.

Я заглянула ему в лицо и отчаянно закивала, надеясь, что он сжалится над Корделией.

– Я буду сам решать, Мирабелла, – отрезал он, всё больше распаляясь. – Вы подвергли риску не только себя, но и всех вокруг! Чем вы думали?

– Я просто хотела найти маму, – всхлипнула я. – Вы ничего не говорите мне…

– Потому что это смертельно опасно, Мира!

Я отпустила ректорский манжет и отступила на шаг:

– Вы сами во всём виноваты! Если бы вы мне всё рассказали… Там ведь чудовища! И мама исчезла в этом круге! Зефир всё вспомнил! Вдруг ей нужна помощь? Вдруг она… вдруг её…

Я почувствовала, как слёзы душат меня и больше не могла вымолвить ни слова.

– Мира… – голос Дина смягчился. – Я просто не хочу, чтобы ты пострадала.

– Да! – горько усмехнулась я, чувствуя, как влага копится в глазах. – Потому что я твоя истинная! Где-то я это уже слышала. Только будь это правдой, ты бы помог мне! А не вот так…

Я развернулась и пошла прочь, чувствуя, как бегут по щекам слёзы.

Святая Ехидна, я ляпнула про истинность при всех. Ну и пусть!

– Не нужно идти за ней, Данталион, – услышала я за спиной твёрдый голос Корделии. – Лучше подумайте, что бы вы чувствовали на месте этой девушки.

Я почти бегом добралась до своей комнаты и упала на кровать. Меня всю трясло от рыданий. Зефир молча пристроился рядом, обнимая мою ладонь лапками. Через какое-то время дверь открылась. Разноглазка проскользнула внутрь и села на кровать, гладя меня по спине.

– Дейзи, – прохрипела я слабым из-за рыданий голосом.

Мне стало стыдно, что я так упивалась своим горем и забыла про подругу.

– Корделия заперла её в кладовке. Она сейчас у медсестры, ей должны дать какие-то травки от стресса, – успокоила меня Глория. – Как ты? Уже лучше?

– Мне жаль, что я так разистерилась. – призналась я. – Но когда я поняла, что мамы там нет… и что с ней случилось ужасное… у меня просто снесло крышу.

– Мы всё понимаем, милая, – попыталась успокоить меня Глория. – Поэтому ректор перенёс наш разговор на вечер. Да и сейчас он очень занят.

При нашем разговоре, несмотря на обстоятельства, я отметила бледность Дина, его болезненный вид. Дракону стало чуточку лучше, но он явно всё ещё болен… Какие у него могут быть дела?

Не дождавшись моего ответа разноглазка выпалила на одном дыхании:

– А всё потому, что в академию приезжает его отец. Божественный император-дракон! –

Я повернулась и уставилась на подругу в недоумении. Неужели мне послышалось? Но по волнению в её взгляде поняла, что Глория всё это время хотела рассказать новость, но сдерживалась, давая мне время прийти в себя.

– Император-дракон? Тот самый которому сотни лет? – пробормотала я, садясь на кровати.

Зефир открыл один глаз и ехидно произнёс:

– А ты знаешь других императоров-драконов?

– Но что ему делать у нас?

– Кажется, он считает, что его сын не справляется с возложенными на него обязанностями ректора, – пояснила Глория.

– Из-за Авроры? – я произнесла имя девушки и тут же почувствовала себя не в своей тарелке.

Говорят, из-за того, что её дух потревожили сразу после смерти, Аврору потом почти сутки не могли успокоить опытные некроманты. Ну и делов мы тогда наворотили…

– Из-за неё, – кивнула разноглазка. – Убийца ведь до сих пор бродит среди нас.

– Хватит нагнетать, – попросила я. – Надеюсь, Дину не влетит…

– Мне показалось, или ты сказала, что он назвал тебя своей истинной! – вспомнила Глория, хватая меня за рукав. – Неужели правда?

– Он, наверное, шутил, – попыталась отмазаться я. – Вот я и припомнила ему. В порыве злости.

– Драконы таким не шутят, глупышка! – восхищённо с придыханием произнесла подруга. – Они это чувствуют! В своём сердце, в своей душе! Вот же тебе повезло!

– Думаешь? – спросила я с сомнением глядя на явно летающую в облаках подругу. – Честно говоря, у нас в деревне никогда не было драконов. Я не особо интересовалась романтическими отношениями с ними.

Глория неодобрительно цокнула языком:

– Ну как же так? И почему ты сразу не сказала?

– Даже не знаю, – я прижала к себе Зефира, зарываясь пальцами в мягкую шерсть.

На самом деле, во мне трепетало неясное волнение, стоило лишь вспомнить те моменты, когда мы с Дином были наедине. Ими не хотелось ни с кем делиться. Может это и было глупо, но мысли о драконе грели мне душу. Как будто бы заставляли верить в то, что на свете и правда бывают чудеса, и одно из них совсем рядом со мной… Только руку протяни.

– Не знает она… – принялся возмущаться енот. – Вот так заведёшь себе дракона, а я на что? Я ведь летать не умею…

– Глупый, я всегда буду любить тебя, – я чмокнула фамильяра в нос. – Куда без тебя?

– Даже ему не рассказала? – догадалась Глория. – Ну ты даёшь, подруга!

Я не успела ответить разноглазке, дверь отворилась, на пороге показалась Дейзи.

– Привет, девчонки, – смущённо пробормотала она. – Кажется, я провалила последнее задание?

Мы вскочили с кровати и бросились к ней, обнимать и приставить с расспросами, конечно же.