Ведьма и живая вода

ГЛАВА 13

Моим поистине грандиозным планам не суждено было сбыться. К обеду солнце скрылось за тяжёлыми сизыми тучами и поднялся ветер. Поначалу казалось, что его порывы вот-вот очистят неприветливое небо и прогонят неповоротливые, глубоко беременные непогодой облака прочь. Признаться, я с нетерпением ждала этого момента, и была сильно разочарована, когда поняла, что горы решили продемонстрировать свой норов. Ветер, точно хороший чабан, заботливо оберегал небесное стадо, не позволяя ему расползтись и сгонял облака всё кучнее, ближе друг к другу. После обеда мрачные тучи наконец разразились мелким, но частым дождиком, а к вечеру он сменился настоящим ливнем. Температура резко упала, ветер стал пронизывающим до костей, a по специальным желобам вдоль дорожек потекли настоящие реки. В покоях было тепло — слуги активировали обогревающий контур, но стоило открыть дверь на балкон, чтобы даже не выйти — просто проверить, настолько ли погода мерзкая, как кажется, и меня едва не снесло вместе с дверью, а в лицо прилетел бодрящий заряд ледяной воды. Рубашка тут же намокла, облепив грудь и живот. От души ругнувшись, я торопливо захлопнула балкон и отправилась переодеваться. О том, чтобы в такую погоду идти в лес, и думать было нечего! То, что вымокну до нижнего белья, пока доберусь, ещё полбеды, с этим неудобством я бы ещё смирилась. Беспокоило другое: луг наверняка превратился в одно сплошное болото, да и в лесу наверняка не осталось ни одного сухого места. Я банально не сумею провести ритуал, потому что необходимые символы смоет раньше, чем я их начерчу! И свечи погаснут… Можно было, конечно, напитать знаки чистой Силой, но и в этом случае ритуал закончился бы еще до начала, потому что я имела все основания подозревать, что на отголоски творимого колдовства явится недовольный архимаг, и отбрехаться в этот раз уже не выйдет.

Пришлось заняться другими делами и наконец-то изучить давно уже полученный от Далилы лечебный кристалл из выданного ей верховным магом флакона. Следовало использовать каждую минуту с пользой, потому я рассудила, что раз ночная вылазка не удастся, хотя бы проверю другие догадки. Растворила кристалл в небольшом количестве воды и царапнула ножом мизинец на левой руке, чтобы проверить: заживит раствор рану или нет. Не слишком-то надеялась на успех эксперимента, но всё равно огорчилась, выяснив, что кристалл никак не влияет на царапину. То ли живой воды при его изготовлении не использовалось, то ли её концентрация была столь мала, что не справилась с самой простой задачей. Вздохнула, промыла ранку, прижала к ней указательный палец правой руки и прошептала:

— Кровь как дверь затворяю, на замок закрываю. Как вода льдом в мороз схватится, так и царапина затянется.

Сила внутри едва ощутимо колыхнулась, отзываясь, по коже пробежала лёгкая волна тепла, ласково омыла мизинец и схлынула. А я решила, что раз уж вечер всё равно потерян, можно разобрать подсохший брусничник. Но не успела разложить травы на отрезе ткани, как раздался нетерпеливый стук в дверь. Я едва успела подняться, как она распахнулась и на пороге обнаружился дей Родерик, причём выражение лица у него было таким, что я невольно попятилась. Да что ж он такой чувствительный-то? Архимаг, точно явившийся по мою душу демон возмездия, вошёл в комнату, закрыл за собой дверь и хмуро поинтересовался:

— Нейса де Визар, вы сознательно испытываете моё терпение на прочность?

— Не понимаю, о чём вы, — покачала я головой. — Я всего лишь решила этим вечером поработать с травами.

Указала на брусничник, от души радуясь, что успела его достать.

— Не лукавьте, вы прекрасно поняли, о чём я спрашиваю, — недовольно прищурился дей Родерик. — Я только что почувствовал магический всплеск в ваших покоях. Яркий и короткий импульс. Если бы вы вливали силу в этот брусничник, она ощущалась бы иначе. Извольте объясниться, что происходит.

— Вы за мной следите? — обвиняюще вскинулась я.

Архимаг покачал головой.

— Нет. Пока что. Но могу изменить решение в любой момент, если сочту, что ваши действия, нейса де Визар, могут нанести ущерб интересам Монтариуса.

От его негромкого тона по коже прошёл мороз. Оборотень говорил абсолютно серьёзно. Не запугивал, не угрожал — предупреждал. Но за последние дни я получила от него уже такое количество замечаний, что просто не выдержала. Какого мухоморного долгоносика он ко мне придирается, мы же всё выяснили этим утром! Я была обязана хотя бы попытаться отбиться.

— Дей Родерик, объясните, пожалуйста, каким образом мой случайно порезанный палец может нанести ущерб интересам вашего горного королевства? — нервно осведомилась я. — Или мне теперь по поводу каждой царапины бежать к вам за помощью и спасением?

Увы, попытка задеть архимага провалилась. Он и ухом не повёл. Наоборот, ухмыльнулся и прошёлся по мне медленным оценивающим взглядом.

— Я не возражаю, — сообщил он. — С удовольствием исцелю любую царапину. Тем более, мне уже приходилось это делать и итог устроил нас обоих.

С-с-сволочь крылатая! Вот обязательно нужно было напомнить о том, как и в каких условиях это произошло? О сильных объятьях, уверенных и одновременно бережных прикосновениях пальцев, о том, что так называемое «исцеление» гораздо больше походило на неторопливую, тягуче медленную ласку. О том, какой пожар вспыхнул в моей крови… И дей Ρодерик наверняка заметил, как я отреагировала на «лечение», иначе воздержался бы от упоминаний о нём.

— Вы полагаете, я настолько слаба, что любое недомогание требует вмешательства не просто целителя, а целого архимага? — предельно вежливо уточнила я.

В карих глазах плеснулся смех. Оборотень прекрасно понял, что вопрос с подвохом, и не купился. Но без ответа провокацию не оставил.

— Что вы, нейса де Визар, — покачал он головой. — Мне будет приятно помочь вам справиться с любым недомоганием.

И вроде бы ответ был совершенно безобидным, но слегка изменившийся тон, которым архимаг выделил последнее слово, не оставлял шанса понять его неправильно. Эта пушистая магически одарённая морда откровенно намекала, что с моего согласия с превеликим удовольствием заменит недомогания домогательствами. Святой ёжик, да лучше бы он меня и дальше просто подозревал, потому что подобный интерес вкупе с сомнениями в моей благонадёжности уж точно сулил куда более пристальное внимание! Но то, что я сумела его зацепить, было приятно… Чувствуя, что мысли уплывают куда-то не туда, мысленно встряхнулась. Так, Летти, довольно! К живой воде он тебя всё равно не подпустит. Хватит млеть от его мурлыканья!

— Учту, — произнесла я, сделав вид, будто ничего не поняла. — А сейчас, если у вас больше не осталось вопросов, я бы хотела продолжить работу с травами. В одиночестве.

Приглашение выметаться прочь было практически незавуалированным и не слишком вежливым. Но архимаг не оскорбился. Обласкал меня очередным взглядом и кивнул:

— Ρазумеется.

А после… после действительно направился к двери. Я растерянно моргнула. Что, действительно вот так просто уйдёт? Ой, наверняка где-то в лесу вымер последний реликтовый медвежук, раз у дея Родерика исчезло желание язвить.

Сглазила! У порога архимаг обернулся и тихо произнёс:

— В следующий раз, ведьмочка, я расценю подобное несанкционированное применение тобой магии как персональное приглашение. И краткой беседой не отделаешься. Подумай об этом. Доброй ночи.

Ответа дожидаться не стал. Развернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

* * *

Часом ранее

Вернувшись после ужина в свою комнату, Родерик опустился в кресло и устало прикрыл глаза. Настроение было отвратительным, как всю последнюю неделю. В одной из рубиновых шахт у западных границ обнаружили следы мраморной химеры — хитрой, опасной и осторожной хищницы, но поймать саму тварь никак не удавалось. Словно издеваясь, она обходила все ловушки, расставленные магами, а накануне утащила одного из молодых оборотней в расщелину. Отсутствие бедолаги обнаружили слишком поздно, а когда нашли его, спасать было уже некого. От парня остался лишь скелет, обтянутый бледной кожей. То, что тварь в принципе появилась и начала нападать на магов, было плохим знаком. Где-то в защите образовалась брешь, через которую в Монтариус из сердца гор лезла всякая пакость, и её следовало найти и закрыть как можно быстрее. А химера быстро обжилась на новом уровне и признала шахты своими охотничьими угодьями. Требовалось устроить облаву, пока она не убила кого-нибудь ещё или, что того хуже, не вывела потомство. А он, архимаг, вместо того, чтобы заниматься решением этого вопроса, вынужден торчать в джимаренской резиденции в компании дюжины приглашённых на Праздник Урожая девиц! Мыслимое ли дело?

Но спорить с приказом короля было бесполезно. Отец велел ему сопровождать потенциальных невест, наверняка рассчитывая, что среди них, как и всегда, окажется хотя бы несколько лирри — тех, кто способен не только дать жизнь двуликому, но и усилить дар ребёнка — и одной из этих девушек удастся вызвать симпатию молодого архимага. Вполне достаточную, чтобы он, Родерик, немедля возжелал стать образцовым семьянином и на радость Его Величеству и Совету наплодить пару-тройку детишек с двумя ипостасями. Полукровок среди гишел нe бывало.

Вот только сам Родерик категорически не желал становиться ценным трофеем на «ярмарке невест» и усердно демонстрировал гостьям худшие стороны характера, чтобы у тех и в мыслях не было выйти замуж за столь ядовитого, неприветливого, циничного мужчину. И выбранная стратегия работала почти идеально. Почти — потому что одна из прибывших нейс всё равно стремилась стать его женой. Вернее сказать, её интересовал статус супруги верховного мага Монтариуса, а не сам Ρодерик.

А еще в этот раз приглашение на праздник получила ведьма. Ρыжая наглая мелочь с бритвенно острым язычком, с которой они не поладили с первого взгляда. Она не скрывала, что приехала не для того, чтобы найти жениха, но Родерик мог поклясться, что девчонка чего-то недоговаривает. Вот для чего ведьме, которая, по её словам, желает лишь пройти инициацию с сильным магом, отправляться среди ночи в лес якобы за какими-то травами? Ладно бы еще там действительно росло что-то редкое. Он бы устроил нейсе де Визар допрос с пристрастием прямо там в лесу и вытряхнул из упрямицы правду, но девчонка в очередной раз спутала все планы. Решила отвлечь поцелуем и, надо признать, очень успешно. Родерик позволил ей сделать это, будучи полностью уверенным, что ведьмочка не сумеет побороть неприязнь и первой прекратит изображать фальшивую страсть. Вот только она не играла… Отвечала с такой пылкой искренностью, так жарко и страстно, что архимагу стоило больших усилий остановиться. Это свидетельствовало в пользу версии про инициацию, но не отменяло странностей в поведении нейсы де Визар.

Рик поймал себя на том, что даже мысленно продолжает называть ведьмочку официально и поморщился. Отчего-то ему не хотелось звать её Корделией или Корой. Ярĸой рыжей девушĸе куда больше подошло бы нежное, летящее имя, а не вычурное «Корделия». Родители явно промахнулись. Впрочем, его это вовсе не должно было заботить.