Всё не так! (книга 1)

***

Домой я возвращалась в радужном настроении. После обеда с Фабом мы вместе вернулись в офис и еще несколько часов работали над проектом пляжного комплекса. Надо ли говорить, сколько удовольствия принесла эта совместная работа? Ведь теперь общение с Фабрицио наполнилось едва уловимыми, но от того не менее сильными по накалу чувств, особыми знаками. Обжигающие взгляды, почти невинные прикосновения, проскальзывающие фразы с двойным смыслом... Перед расставанием мы снова целовались. Нежность, осторожность, с трудом сдерживаемая страсть и какое-то необыкновенно трепетное отношение мужчины окончательно вскружили мне голову. Хотелось смеяться, кружиться в танце, петь... О боги! Я действительно чувствовала себя необыкновенно счастливой и уже в нетерпении предвкушала свидание, которое должно было состояться завтра в субботу.

К сожалению, сегодня работы у Фаба оказалось очень много, поэтому проводить до дома он меня не смог. Впрочем, домой я сразу не поехала - решила, не откладывая в долгий ящик, переговорить с сеньором Агрипино Валенси.

Как и советовал Фабрицио, с собой прихватила бутылочку дорогого вина и шоколадный тортик. Когда я пришла, почтенное семейство как раз потчевало пришедшего с работы отца ужином. Открыла мне дверь жена сеньора Агрипино. Едва я заикнулась о желании переговорить с её мужем, добродушная женщина, не слушая моих возражений, усадила меня за общий стол, на который с некой торжественностью поставила принесённые мною тортик и вино. Сам сеньор Агрипино, завидев мою персону, искренне удивился и немного смутился. За столом он почти ничего не говорил, лишь изредка на меня косился. А я... впервые оказалась в столь многочисленном, весёлом и шумном семействе.

В моей семье приёмы пищи всегда проходили чинно и благородно. Здесь же, в компании из пятерых сыновей, трех дочерей, нескольких невесток и шести внуков всё происходило совсем по-другому. Никакой вычурности. Открытые эмоции, забавные и, порой, двусмысленные шутки в адрес друг друга, громкие разговоры и смех, простая еда и сервировка... За всем этим ярким простоватым фасадом чувствовались настоящие крепкие семейные узы и любовь друг к другу. Здесь невозможно было не проникнуться особым шармом и теплом этой семьи. Невозможно было остаться холодным и равнодушным. Вот и я очень быстро оттаяла и сама не заметила, как включилась в общее веселье.

А после ужина состоялся непростой разговор с сеньором Агрипино. Из-за острого чувства вины перед мужчиной извиняться было тяжело, и слова шли с натугой. Однако сеньор Агрипино не стал меня долго мучить и очень быстро простил, превратившись в добродушного дядечку. Простоватым, но ярким и красочным языком он подробно рассказал всё непонятное мне и действительно, как и предвидел Фабрицио, дал несколько ценных советов. Также из нашего разговора подтвердилось удержание части зарплаты рабочих бригадиром и то, как этот скользкий человек настраивал бригаду против меня. Подумать только! Он рассказывал ребятам, будто это именно я лишаю их некоторой суммы из честно заработанных денег под видом надуманных штрафов!

Попросив сеньора Агрипино пока никому не рассказывать об открывшейся правде, я покинула его гостеприимный дом и, наконец-то, поехала к своим малышам.

Детки, возвращающиеся с прогулки, встретили меня радостным визгом и смехом. Наобнимавшись и поиграв с малышами в весёлые догонялки, я уж было собралась идти в дом вслед за моими убежавшими котятами, когда наткнулась на странный взгляд сеньоры Леоны. И не только взгляд. Оборотница словно принюхивалась ко мне и никак не могла понять того, что чует.

- Сеньора Леона, что-то случилось? - тотчас насторожилась я.

- Вроде нет, но... - женщина смутилась. - Позволите спросить, сеньорита Агнесс?

- Да, конечно.

- Вы сегодня встречались с сеньором Фабрицио Маричелли?

Вспомнив, что оборотни могли с лёгкостью унюхать многое, я стремительно покраснела:

- Мы работаем вместе... - чуть прищуренный взгляд женщины заставил меня смутиться ещё сильнее, - обычно, но... сегодня Фабрицио предложил мне стать его девушкой и я согласилась...

- Что??? - брови оборотницы резко взмыли вверх в сильном непритворном удивлении. Было видно, что женщина никак не может поверить в услышанное, очень хочет переспросить и с трудом заставляет себя не делать этого.

- Агнесс! - голос отца прозвучал резко и до непривычного жёстко.

Я обернулась и увидела папеньку, стоящего на ступеньках и сердито поджимающего губы.

- Это правда? Ты действительно согласилась встречаться с этим человеком?

- Да, правда.

Я пыталась быть спокойной, но по отцу было видно: эта новость его не только расстроила, но и разозлила.

- Нам нужно серьёзно поговорить, дочь. Сейчас.

Никогда не любила подобный тон, ибо именно он всегда предшествовал чему-то нехорошему: или неприятным новостям, или наказанию, или длительным нравоучениям. Однако сбегать не имело никакого смысла. Поэтому, чуть нахмурившись, я согласно кивнула:

- Хорошо, папенька. Уже иду.

Но, сделав несколько шагов по ступенькам, я была остановлена сеньорой Леоной.

- Сеньорита Агнесс, мне очень нужен выходной в это воскресенье,- волнение и тревога проглядывали в каждой черте женщины. - Вы отпустите меня?

- Конечно, - улыбнулась я и поощрительно сжала руку оборотницы. - Вы и так работаете почти без выходных всё последнее время. Мне даже неловко немного...

- Спасибо, сеньорита Агнесс, - сеньора Леона отпустила мою руку и побежала вперёд меня за детьми. А я направилась в кабинет папеньки, мысленно настраиваясь услышать что-то крайне неприятное.

И не ошиблась.

- Агнесс, ты должна отказать этому человеку, - папенька нервно расшагивал по кабинету. - И немедля!

В груди что-то больно сжалось, и мгновенно стало больно дышать.

- Почему? - наверно нужно было спросить спокойнее, но мой голос задрожал.

Отец остановился и пристально вгляделся в моё лицо, а потом со стоном произнёс:

- Только не говори, что ты успела в него влюбиться!

- Я.... - что ответить на это высказывание я не знала, ибо сама не успела разобраться в своих чувствах. Но равнодушия к Фабу там не было и в помине.

- О, боги! Только не это!

- Ты можешь нормально пояснить? - раздражение и злость быстро поднимались во мне.

- Ладно! - отец ещё раз нервно прошёл от стены до стены. - Не заметить твоё очень жизнерадостное состояние я не мог, а потому поинтересовался у Али в чём причина. Честно говоря, наём частного сыщика мне казался лишним, но я решил на всякий случай всё проверить....

Отец сделал паузу, очевидно, собирая свою решительность. Однако я не выдержала его долгого молчания:

- И...?

Папенька дошёл до кресла, упал в него и, прикрыв глаза, на выдохе сказал:

- Он посещает дом терпимости "Аппетитные булочки".

Я нахмурилась.

- Не понимаешь?

Я действительно не понимала. Мужчины порой удовлетворяют свои потребности в домах терпимости. В этом нет ничего плохого, если только не...

- Он это делал, когда с кем-то встречался?

Взгляд отца стал странным. Как будто он даже не брал подобное обстоятельство в расчёт.

- Нет, Агнесс, дело не в этом... хотя, конечно, и это тоже...

- Отец, пожалуйста, скажи прямо.

- Дом терпимости "Аппетитные булочки"- для женщин, ну и для мужчин, которые... которых интересуют мужчины.

- Что? - я тихо рассмеялась и покачала головой. - Пап, Фаб не из этих, это я тебе точно говорю. Ты что-то путаешь. Возможно, владельцам этого... ммм... дома понадобилась реконструкция или какие-то строительные работы. Доказательством может служить хотя бы встречи Фабрицио с девушкой...

- Встречи с девушкой, говоришь? - голос отца сочился сарказмом. - А что ты скажешь на то, что твой Фаб платил ей за видимость отношений?

- Не верю! - в моей душе будто ледяной ветер прокатился.

Отец устало выдохнул и с сожалением посмотрел на меня:

- Это правда, Агнесс. Конечно, сама девушка по условиям договора ничего рассказать не могла, но её родная сестра несколько раз подслушивала разговоры твоего Фабрицио и его якобы любимой...

Ощущение было такое, словно мне на плечи упал многотонный камень. Однако, несмотря на предоставленные папенькой доказательства, я не верила в то, что услышала. Где-то в глубине билась странная, не поддающаяся никакой логике мысль: Фаб не такой и всему найдётся объяснение!

- А как же предложение стать его девушкой? Мы целовались и....

Я споткнулась о жалостливый взгляд отца:

- Он собирается тебя использовать для прикрытия своих отклонений. Сама подумай: как одинокая мать ты не будешь требовать срочной женитьбы и в то же время ваши отношения, на виду у сотрудников, станут лучшим доказательством его "правильности"...

Хотелось до боли закрыть себе уши, закричать "ложь" и забыть только что услышанное. И пусть папа говорил вроде правильные вещи, но слушать их у меня не было сил.

- Агнесс, ты куда?

- Поговорим позже, - я стремительно поднялась из кресла и направилась к выходу из комнаты.

- Агнесс, вернись! Мы не закончили разговор...

- Закончили! - с чувством сказала я, выходя за двери, и сорвалась на быстрый бег.

Ноги сами направили меня в сторону детской. Однако до неё я не дошла. На полпути свернула в одну из комнат. Остановившись у одной из стен, прижалась к ней горящим лбом и тихо, словно в горячечном бреду прошептала :

- Не верю! Нет! Это не так! Фаб не такой!

Неожиданно за моей спиной раздался вопросительный голос оборотницы:

- Сеньорита Агнесс?

Я резко обернулась к женщине и, не давая себе ни секунды подумать, спросила:

- Это правда, что сеньора Фабрицио не интересуют женщины?

Ответный взгляд ударил по-живому. От знания, что он в себе нёс, хотелось согнуться, жадно хватая ртом воздух. Хотелось до боли сжать собственный рот, сдерживая крик. Родившаяся внутри боль буквально разрывала меня на части.

- Я не могу вам рассказывать о своих бывших нанимателях, сеньорита Агнесс - мягко напомнила мне оборотница. Однако её глаза, в которых светилось сожаление и сочувствие, поведали мне всё.

- Оставьте меня одну, сеньора Леона. Через полчаса я зайду к малышам...

- Хорошо, сеньорита Агнесс...

Оставшись одна, я медленно опустилась на пол и закрыла лицо руками. Мог ли тот интерес, что выказывал мне мужчина быть показным? Или нет? Мысль о собственном даре привнесла ещё больше сумятицы в размышления. Как он влиял на мужчину? Что он менял в Фабрицио? Могли ли изменения быть связанными с проснувшимся вниманием мужчины к моей персоне?

Вопросы, вопросы, вопросы... Они роились в голове, принося боль и неприятную тяжесть. Вконец измучавшись, я решила, что мне следует откровенно поговорить Фабом. Да, именно так. Откровенно спросить и получить исчерпывающий ответ. И пусть это неприлично! И пусть это может задеть мужчину! Мне просто жизненно необходимо знать правду!