Наше единственное лето: второй шанс

Глава 13

— Ребята! Да неужели это вы? Радость-то какая! — Зоя Николаевна отложила стопку книг, которые собиралась поставить на полку и поспешила к нам.

Она обняла Даню и потрепала меня по щеке.

— Проходите, проходите, без чая и разговора я вас не отпущу. Данечка, как я рада тебя видеть! Какой ты стал красивый, а высокий какой! — Зоя Николаевна внимательно осмотрела его с ног до головы и всплеснула руками: — Ну, не зря, не зря наша Элечка голову потеряла от тебя! — она подмигнула мне.

Даня самодовольно улыбнулся, а я по недоброй для себя традиции залилась румянцем.

— Молодой человек, раз уж ты так вовремя появился, помоги-ка мне поставить эти книги на верхнюю полку, а мы с Элечкой пока чай заварим.

Даня занялся с книгами, я расставила чашки и открыла коробку конфет, которую принесла с собой. Зоя Николаевна, напевая, ловко заварила чай и накрыла изящный чайник с позолотой красивой полотняной салфеткой.

— Дорогая моя, поздравляю тебя с «медалью», — она взяла меня за руку и накрыла ее своей ладонью. — Ты гордость нашей школы, всегда помни, что мы все болеем за тебя. Особенно я. Пусть все получится так, как ты мечтаешь!

— Спасибо большое, Зоя Николаевна. И вам огромное спасибо за то, что позволяли мне сидеть тут часами и за разговоры наши спасибо… — глаза защипало, я наморщила лоб и прикусила губу.

— Ну, Эля, не начинай! — вошедший в подсобку Даня обнял меня за плечи.

— И то верно, садитесь, — засуетилась Зоя Николаевна. — Будем чай пить.

Она села в кресло, я разместилась на стуле напротив, а Даня примостился на табуретке между нами.

Зоя Николаевна о многом расспрашивала его, и Даня, так непохоже на его привычное поведение, подробно и обстоятельно отвечал на ее вопросы. Медленно попивая чай, я с интересом слушала о его учебе, защите диплома и мечтах о будущем. Мне бы он точно не рассказал, как на третьем курсе чуть не вылетел с факультета из-за того, что устроился на работу барменом в ночном клубе или о том, что его диплом чуть не завалили из-за того, что один из членов комиссии был отцом парня, с которым Даня сильно подрался на четвертом курсе…

— Ну а дальше, Данечка? — аккуратно спросила Зоя Николаевна.

Даня сделал глоток чая.

— Дальше дождусь из Москвы Элю, — он улыбнулся мне своей неизменной кривенькой улыбкой. — И вместе мы проживем наше лето.

Мы посмотрели друг другу в глаза и, кажется, на миг даже забыли, что мы не одни. Вдруг через открытую форточку в библиотеку влетела ласточка и, испугавшись замкнутого пространства, начала метаться от полки к полке.

Мы с Даней вскочили, я встала на подоконник и открыла большую фрамугу старого деревянного окна. Даня спугнул усевшуюся на одну из полок птицу, и она, описав еще пару кругов, вылетела в окно.

— Ой, спасибо, милые! Сама бы я еще долго гонялась за этой малышкой.

Я встала на цыпочки, чтобы закрыть верхнюю щеколду. Даня оказался рядом, чтобы помочь мне спуститься с высокого подоконника и теперь с интересом разглядывал мои ноги, слишком нескромно прикрытые короткой пышной юбкой. Вот же жь!

Я одернула юбку и сердито посмотрела на наглеца: «Эй, ну не при Зое же Николаевне!» Но в ответ я лишь получила самую обворожительную улыбку и подмигивание. О поднял руки и, словно бы я и не весила ничего, снял меня с подоконника и поставил на пол, быстро поцеловав в щеку.

Мы попрощались с Зоей Николаевной и держась за руки пошли на улицу.

— Даня, ты прекратишь меня когда-нибудь ставить в неловкие положения? — бурчала я, переплетая наши пальцы.

— Никогда, малая! Не прекращу никогда, — он поцеловал меня в висок. — Твое смущение — мой особый вид удовольствия!

Свободной рукой я стукнула его по плечу, а Даня изобразил острую боль. Мы засмеялись.

— Я так понимаю, что вы, девушка, сейчас не идете домой?

Я вздрогнула и попыталась отскочить от Дани как можно дальше, но было поздно. Прямо за нашими спинами, широко улыбаясь, стояла мама.

— Я… мам… ээээ…

— Здравствуйте! — Даня, хоть и смутился сильно, но быстро собрался и в отличие от меня смог сказать что-то членораздельное. — Я бы хотел отвезти Элю в одно место, — он бросил на меня быстрый взгляд, — если вы не против, конечно…

Мама с той же улыбкой перевела взгляд с Дани на остолбеневшую меня и обратно:

— Я не против, — она надела солнечные очки. — К ужину вернетесь? Я приготовлю что-нибудь вкусное, — она вышла на улицу и, обращаясь к Дане, добавила: — И ты приходи, хорошо?

Все еще немного шокированные, мы одновременно кивнули.

Когда мама ушла достаточно далеко, чтобы не слышать нас, Даня сказал:

— Ну, кажется, прошло лучше, чем у тебя с моим отцом…

Я хохотнула и прищурив глаза многообещающим голосом добавила:

— Еще не вечер… Вот придешь на ужин, тогда и посмотрим.

Даня картинно округлил глаза и схватился за сердце.

Как же здорово было смеяться вместе! Легко, естественно и так радостно…

Как только я ни пыталась выяснить, куда мы едем, Даня был непреклонен. Он с удовольствием принимал мои поцелуи, смеялся над моими «оленьими глазками», благородно выслушивая мольбы и обещания.

Мы на полную громкость включили радио и открыли настежь окна автомобиля. Ветер трепал мои длинные волосы, которые я, с появлением в моей жизни Дани, перестала заплетать в косы и кички. Мне нравилось, как он дотрагивается до них, как убирает выбившиеся прядки мне за ухо, как отбрасывает их с моего плеча, чтобы затем нежно поцеловать…

Я выставила руку в окно и, сопротивляясь порыву ветра, разжала ладонь. Мы ехали по ровной, как стрела, дороге через огромное, насколько хватало глаз, ромашковое поле. Небо сегодня было такого нереально синего цвета, что сразу было понятно, что имел ввиду Есенин, когда писал: «Только синь сосет глаза»…

Я посмотрела на Даню. Он, увидев в моих глазах радость и восторг, улыбнулся и поцеловал мою руку. Вот он — мой личный волшебник, который дарит мне ощущение спокойствия, уверенности и безграничной радости…

В животе словно бабочки запорхали. Как же я сейчас была счастлива!

Через несколько минут мы приехали на высокий берег реки. Трава тут была недавно скошена, отчего широкая прибрежная полоса чем-то напоминала поле для гольфа.

Я вопросительно посмотрела на Даню.

Он подмигнул мне:

— Сейчас, сейчас, малая, уже скоро…

Мы вышли из машины, и пока я смотрела на реку и открывающийся с такой высоты вид на большую деревню, Даня открыл багажник и достал оттуда яркого воздушного змея.

Я даже взвизгнула от восторга! Когда-то давно, в раннем детстве, у нас с Димой был зеленый, в форме лягушки, змей. Мы избегали с ним все площадки и поля рядом с домом, пока не «повесили» его на огромный старый дуб, откуда достать его уже было невозможно.

— Данька, как же ты узнал, что я просто обожаю запускать воздушного змея? — я не могла стоять на месте и постоянно подпрыгивала, пока Даня распутывал «хвост» и проверял катушку.

Он не мог сдержать смех, глядя на меня, и очень старался сделать все поскорее.

Наконец все было готово. Даня протянул мне катушку. Разматывая ее, я отошла от него на несколько шагов, встав против ветра.

— Готова? — он поднял змея, откинув в сторону длинный «хвост».

— Готова! — крикнула я и, набирая скорость, побежала. Мгновение спустя я почувствовала сопротивление. Еще несколько шагов, и я остановилась, чтобы отмотать леску и дать змею свободу. Описывая круги и зигзаги, он поднимался все выше и выше.

Я то натягивала леску, то ослабляла ее, кайфуя от ощущения ее дрожания и сопротивления в моей руке.

Даня подошел ко мне и обнял сзади. Мы стояли, наблюдая за тем, как над рекой парит наш змей: свободно, легко и красиво. Яркое пятно на синем-синем небе…

А ведь несколько минут назад я думала, что счастливее быть уже некуда. Как же я ошибалась!

— Хочу как этот змей… — сказала я. — Безмятежно парить высоко-высоко…

Даня поцеловал меня в волосы и обнял сильнее.

— Не переживай, маленькая. Ты со всем справишься и исполнишь свою мечту. Таким красивым и вредным девчонкам всегда везет…

Я постаралась выбраться из его объятий, выражая протест, но кто бы планировал меня отпускать? И, кажется, Даня добился своего — я улыбалась.

Ветер стих, и наш змей начал терять высоту.

— Бежим! — Даня взял меня за руку и, увлекая за собой, побежал…

Вспоминая потом это лето, я понимала, что именно этот день был самым счастливым: полным солнца, света, радости, счастья и любви.

К месту, где мы остановились, мы вернулись счастливыми и жутко уставшими. В багажнике машины нашелся большой плед, вода и яблоки.

Расстелив на земле плед, я легла на Данино плечо, которое стало для меня в последнее время удобнее любой подушки. Мы разулись и, громко хрустя сочными яблоками, разглядывали небо, расчерченное белыми следами от самолетов.

Я прикрыла глаза, слушая, как стучит Данино сердце. Мое лицо и тело обдувал теплый летний ветер, пахло скошенной травой и ромашками. Хотелось остаться здесь и сейчас навечно. И пусть всегда будет так хорошо, и пусть вечно длится наше лето.

Кажется, я все-таки уснула, потому что тихий Данин голос вернул меня в реальность:

— Эля… Нам пора.

Я приоткрыла глаза, но просыпаться отказывалась, бурча что-то о том, что еще минутку, и вот тогда… Даня взял меня на руки и отнес в машину. Я снова провалилась в сон.

В следующий раз я открыла глаза, когда поняла, что машина, до этого слегка покачивающаяся от неровностей на дороге, остановилась. Я потянулась и не увидев Даню на водительском месте, выпрямилась, с беспокойством глядя по сторонам.

Я нашла его в нескольких метрах от дороги, собирающего ромашки.

Что же это за чувство? Радость? Счастье? Почему же тогда глаза защипало? Еще немного, и я расплачусь…

Даня вернулся, широко улыбаясь, и положил мне на колени огромный букет ромашек.

— Спасибо, что согласилась пойти на свидание со мной, — он коснулся моей щеки и улыбнулся, как мне показалось, немного грустно.

Вместо ответа я поцеловала его, и всю оставшуюся дорогу вдыхала сладкий аромат полевых ромашек, которые с этого дня стали моими самыми любимыми цветами на свете.