Наше единственное лето: второй шанс

Глава 29

Чем ближе подступали новогодние праздники, тем сложнее становилось работать. Практически все клиенты и партнеры были заняты закупкой подарков и подготовкой к празднованию главного праздника года. Да и сотрудники моей компании стали выполнять свои обязанности гораздо медленнее, даже обычные меры воздействия для придания им ускорения практически не работали. Боясь, что такими темпами мы выпадем из графика, я оставалась на работе допоздна.

— Пошли домой, трудяжка моя! — тихий Никитин голос вытащил меня из изучения бюджета на следующий месяц.

Я подняла на него глаза и улыбнулась. На часах было уже больше одиннадцати.

— Мне совсем немного осталось, а ты иди, хорошо?

— Эля, стоит ли это того? — в глазах моего парня мелькнуло беспокойство и грусть — который вечер он будет засыпать один.

Я не знала, что ответить и просто постаралась улыбнуться как можно милее.

Никита ушел, а я сходила на кухню и налила себе кофе. В офисе, кроме меня и Оли никого уже не было.

— Оля, ты почему домой не идешь? — я присела на стул рядом с ее рабочим столом.

— Я со своим парнем поссорилась, — нахмурилась моя помощница. — Вот сижу тут, и мобильный телефон отключила, чтобы поволновался!

— Понятно. Не сердись долго. Праздники скоро, не стоит встречать их в одиночестве.

Она посмотрела на меня что-то обдумывая.

— Хорошо. Вы правы. Пойду-ка я домой. Хватит на сегодня. Помучила.

Я медленно пила кофе и наблюдала за тем, как Оля собирает сумку, застегивает куртку и укутывается в шарф.

— Я вам все забуду рассказать… — уже выходя из офиса вдруг сказала она. — Меня о вас богоподобный Даниил Сергеевич расспрашивал.

Я удивленно приподняла бровь, а Оля все-таки договорила то, что собиралась:

— Чем вы увлекаетесь? Где живете? Есть у вас парень или нет?

— Ну, а ты что? — невольно улыбнулась я, и чтобы скрыть эту улыбку поскорее сделала глоток из чашки.

— А что я? Я ваш человек! Сказала, чтобы сам у вас обо всем спросил. Ну, и намекнула, что вы одна…

— Оля! — слишком громко для такого позднего времени рявкнула я, но она уже была у лифтов. — Что за…

Я ругнулась про себя на слишком сильно желающую помочь мне с личной жизнью секретаршу, и пошла в свой кабинет.

За окном светилась предновогодними огнями столица. Она словно нарядилась и ждала кого-то, неспеша попивая коктейль из ожидания чуда и веры в сказку. Почему-то в этом году мне тоже очень хотелось поверить во что-то доброе, светлое и непременно прекрасное.

Несмотря на позднее время, я взяла телефон и набрала номер, который знала наизусть. Через четыре гудка сонный, немного обеспокоенный голос в трубке ответил:

— Элечка, доченька, что случилось?

— Мааам, — разглядывая реку машин на эстакаде, тихо сказала я, — можно я к вам на новый год приеду?

— Конечно можно! Ты чего это там? Зачем спрашиваешь? Несколько лет не встречали этот праздник вместе… Дима с семьей придет. Приезжай! Мы все рады будем!

— Спасибо! Я тридцать первого смогу только…

— Как сможешь, главное — приезжай. Отличная новость, сон как рукой сняло, — я поняла, что мама улыбается. — И все-таки, что там у тебя случилось?

— Даня приехал…

Повисла пауза.

— Милая, вы снова вместе?.. — мамин голос стал взволнованным.

— Нет, мам. Но мы вместе работаем. Такая ирония судьбы…

Мы помолчали. Мама тяжело вздохнула.

— Эля, тебе уже почти тридцать. Ты взрослая и абсолютно самостоятельная девушка. Если посчитаешь, что пришло время его простить, то пусть будет так.

Несмотря на то, что видимся мы нечасто, мама, наверное, лучше всех понимает меня. А я ведь даже не спросила об этом, но так хотелось…

— Спасибо, — для меня было важно, чтобы именно мама поддержала меня, независимо от принятого решения. — Я вас люблю!

Я положила трубку и еще несколько минут сидела, разглядывая вид из окна.

Что мы имеем? Влюбленную дурочку, одну штуку, которая хоть и выросла, а забыть своего первого парня не смогла. Потому что пустила его тогда слишком глубоко, потому что он стал не только любовником, но еще и очень близким человеком, который знал все ее «трещинки» и безусловно принимал их.

Надо было дописать письмо по партнерской программе и с бюджетом закончить, а я просто сидела и смотрела в окно, думая о Дане.

Проснулась я от яркого солнца, бесцеремонно освещающего мое лицо. Потянулась, пытаясь понять, где я.

Мой кабинет, я лежу на диване и укрыта пледом. Вроде, все понятно, вот только я совсем не помню, как и почему оказалась здесь. Я же к Никите собиралась. А перед этим маме звонила и в окно смотрела…

— Доброе утро, — я вздрогнула, уставившись на вошедшего в мой кабинет Даню.

Кинула быстрый взгляд на часы — половина девятого. Полчаса назад в офис должна была прийти Оля, а с минуты на минуту — и все остальные сотрудники. От осознания того, что я проспала, я подскочила как укушенная, пытаясь «замести следы» моего ночного пребывания здесь.

— Не волнуйся, — Даня протянул мне кружку горячего чая, — сегодня вечером корпоратив, всем разрешили выйти на работу к десяти. Забыла?

Только сейчас я заметила, что он без пиджака, в одной рубашке, с расстегнутыми верхними пуговицами и закатанными рукавами. А еще его волосы непослушно топорщатся в разные стороны…

— Ты что здесь ночевал? — беря предложенную кружку и делая глоток, спросила я.

— Ага. Не оставлять же тебя одну в этом огромном офисе, — он улыбнулся, усаживаясь на краешек моего рабочего стола.

— Поступок джентльмена, — съязвила я, а значит, уже проснулась. — Я часто остаюсь ночевать в офисе, пока никто не украл.

Даня внимательно следил за мной: как я привожу волосы в порядок и поправляю макияж.

— Из-за работы остаешься? — голос бархатный, чувствуется, что ему на самом деле интересно.

Я кивнула:

— Тороплюсь вернуть тебя твоей невесте в Сиэтл… — говорю и смотрю на его реакцию.

Даня хмыкнул.

— Петр Михайлович тот еще фантазер…

Я сделала вид, будто не поняла, на что он намекает. Просто намекает, но не отпирается же…

— И твой парень не против, что ты ночуешь здесь? — отрывает меня от размышлений Даня и смотрит в упор, ожидая ответа.

— Отнюдь.

— Не правда, солнышко, — захватив, видимо, часть нашего разговора, в кабинет вошел Никита.

Одет он сегодня в свободные брюки и теплый вязаный свитер, явно не на работу. Ловлю себя на мысли, что огорчаюсь при его появлении. Что это за чувство?!

Никита, держа руки в карманах и с каким-то вызовом глядя на Даню, продолжил:

— Если честно, то ее парень сильно против поздних возвращений домой и неформального общения с партнерами-мужчинами… — он многозначительно посмотрел на край моего стола, на котором все также спокойно продолжал сидеть Даня.

— Никита… — стоило разрядить ситуацию. — Ты почему приехал так рано?

Он перевел на меня взгляд, и, наверное, впервые я увидела в нем ревность.

— Рано? Ты видела, что я звонил тебе много раз?

Я взяла телефон со стола, на нем было почти сорок неотвеченных вызовов. Кажется, теперь мне понятна причина его появления.

— Извини… Я уснула и не слышала. Ну, вот видишь, со мной все в порядке…

Никита осмотрел меня с ног до головы и уже спокойнее продолжил:

— Переоденься, скоро люди начнут собираться… И пошли, я покормлю тебя завтраком, — он вышел из кабинета, направившись в зону отдыха с удобными диванами.

Я быстро нашла в шкафу длинное шерстяное платье цвета кофе с молоком и хотела уже выйти, но замерший, словно статуя на моем столе Даня остановил меня:

— Это я отключил звук на твоем телефоне. Этот парень был слишком назойливым, а ты так чутко спишь.

Я посмотрела на него и не увидела ни капли раскаяния. Только горящие глаза и высоко вздымающуюся грудь, как когда-то в Городском саду, в тот самый вечер, когда он сумел лишить нас с Сашей первого поцелуя.

Да что с ним происходит?! Даня всегда был для меня загадкой, даже когда я считала его самым близким человеком. Жутко молчаливый, каждую мелочь приходилось вытягивать из него. А поступки — вообще нагромождение непонятных действий по непонятным причинам.

— Даня, что ты делаешь? — спросила я тихо, чтобы Никита не услышал меня.

— Ревную тебя, — почти не задумываясь ответил он.

У меня дыхание перехватило, и я судорожно втянула воздух, пытаясь прийти в себя.

— Что?

— Ты можешь попросить меня реже попадаться тебе на глаза и делать вид, что мы не знакомы… Но запретить ревновать тебя — не получится, — в его серых глазах бушевал океан. — Прости, малая…

Малая… Как же меня раздражало, когда он называл меня так. И как сейчас стало тепло на душе от этого слова, произнесенного его тихим бархатным голосом.

Я развернулась и пряча смущение и навернувшиеся слезы вышла из кабинета.