Наше единственное лето: второй шанс

Глава 26

В середине августа по сложившейся традиции мы на неделю всей семьей ездили к родственникам в небольшую деревню на Волге. Родители подгадывали отпуска, заранее созванивались с тетей Олей, долго собирали вещи и, наконец, все дружно мы садились в машину и ехали к нашим Ежовым.

Я обожала эти поездки: с долгими разговорами, песнями под старенькую кассету с репертуаром ВИА молодости моих родителей, перекусами в придорожных кафе и, конечно же, встречей с родными и близкими нам по духу людьми.

Но в этом году, узнав, что домашние начали готовиться к этой поездке, я сильно расстроилась. Потому что на целую неделю должна была расстаться с Даней.

Услышав, что уже завтра мы уезжаем, я, несмотря на дождь, в одной пижаме и кедах прибежала к нему домой.

Отец и мачеха отдыхали в Петербурге, и Даня был один.

Открыв дверь, и увидев на пороге промокшую и расстроенную меня, он втянул меня внутрь и крепко обнял.

— Малая, что случилось? — голос нежный, как бархат.

— Я завтра с родителями уезжаю к родственникам… — не смогла сдержаться я и заплакала, громко всхлипывая.

— Ммммммм… Маленькая моя, — Даня, покачивая, обнял меня еще сильнее. — Расстроилась?

— Угу…

— Я тоже. И все же я рад.

— Что? — я даже плакать перестала и выбравшись из успокоительных объятий, нахмурившись посмотрела на него.

— Я рад, что ты расстроилась и пришла ко мне, — он взял мое лицо в свои теплые руки и поцеловал. — И сегодня я тебя уже никуда не отпущу.

В его серых плескалось озорство и нескрываемое желание. Мое сердце тут же сбилось с ритма. Да уж… Данин пустой коттедж не сравнить с моей девочковой комнатой в родительском доме, где ночами даже разговаривать нам приходилось вполголоса, не то, чтобы… А тут мы совсем одни! Аааааа…

Я задрожала, вот только понять от чего: от волнения, холода или накатившего желания — понять было сложно.

— У тебя есть горячий чай? — задала первый, пришедший в голову вопрос, чтобы замять неловкость.

Даня засмеялся и подхватил меня на руки.

— У меня есть более действенный способ согреть тебя.

Он просто сказал это, а у меня уже все сжалось внутри, превратившись в тянущее желание внутри живота.

Через минуту мы были в его комнате, которая по размерам раза в три оказалась больше моей. И у окна — огромная двуспальная кровать.

Даня аккуратно поставил меня на мягкий ковер и снял мокрые кеды. Как же знакомо… Как же это волнующе…

— Эля, девочка моя, — тихим с хрипотцой голосом сказал он, — признавайся, придти сюда в дождь без нижнего белья входило в твои коварные планы по соблазнению меня?

Мои щеки тут же вспыхнули от смущения, я едва держалась, чтобы не зажмуриться. Даня внимательно смотрел на меня, медленно лаская подушечками пальцев мои пылающие скулы. Постепенно его руки спустились к моей шее, плечам и груди. Когда моя промокшая и не скрывающая, как Даня точно подметил, ничего футболка упала на пол, я до сумасшествия хотела только одного…

Обычно гордая и независимая, здесь я подчинялась Дане во всем, мне хотелось раствориться в нем, хотелось никогда не прекращать нашу близость. И он словно чувствовал это, отвечая мне нежностью, заботой и такой всепоглощающей страстью, что порой мне казалось, что мы сгорим заживо, но за обжигающей сладостью приходила нега и такая нежность, что у меня начинало щипать глаза.

По подоконнику монотонно стучал дождь. Я по своей любимой привычке, забралась к Дане на колени и запустив пальцы в его непослушные волосы, играла с его локонами. Он нежно гладил мою спину, целуя мои плечи и грудь.

— Если ты не оденешься, я буду делать это бесконечно, — он откинулся на высокую спинку кровати, разглядывая меня.

— Если ты не оденешься, я за себя не ручаюсь… — заговорщически сощурилась я. — Хотя… И тогда тоже не ручаюсь.

В тот же миг Даня опрокинул меня на спину, нависая сверху.

— Как же ты меня возбуждаешь… — хрипло проговорил он. — Да еще этот твой язычок, который вечно говорит, не подумав. Ответишь за свои слова?

Приподнимаясь, чтобы поцеловать его в губы, я уже знала, что отвечу. Обхватив ногами его бедра, я перевернулась, оказавшись сверху. Даня громко выдохнул, не сводя с меня затуманенного взгляда.

Спустя несколько минут я услышала его стон, полный удовольствия и неги.

Домой я вернулась лишь под утро.

Мои губы опухли от поцелуев, а каждое движение давалось с огромным трудом, отзываясь в моем теле приятной усталостью. Я упала на кровать, раскинув руки, и без конца вспоминала сегодняшнюю ночь.

Мы расстались всего несколько минут назад, а мне уже холодно и неправильно без Дани: не хватает его низкого голоса, его рук, его запаха, его глаз, в которых целая вселенная.

В груди завязывалась в тугой узел тоска. Что бы это значило? И почему так больно?

Чтобы хоть как-то отвлечься, я быстро покидала в сумку необходимые для поездки вещи и даже успела поспать часа два, пока мама не пришла меня будить.

Уезжала я с тяжелым сердцем.

Дима не смог в этот раз поехать с нами, так как только недавно устроился на работу, поэтому в этот раз путешествовали мы вчетвером. И, возможно, впервые в жизни я ему завидовала.

Наша небольшая улочка скрылась за поворотом, папа переключил передачу и нажал на газ.

Сидя рядом со мной, бабушка погладила меня по руке:

— Не переживай ты так, дорогая моя! Не на век расстаетесь. Знаешь, как у нас говорили: время и расстояние только закаляют настоящие чувства… — она ласково погладила меня по голове. — Никак не привыкну к твоей новой стрижке, — тихо сказала она. Мы улыбнулись друг другу. Мои обрезанные волосы стали камнем преткновения в нашей семье, особенно для папы. Он неделю отказывался говорить со мной, когда увидел мой новый «лук». — Но тебе идет!

Я обняла бабушку в знак благодарности к ее безоговорочной готовности всегда и во всем поддержать меня. Так могут только бабушки…