Любовь на уме

— Я… Очень мило с твоей стороны предложить, но я не чувствую себя комфортно.

Это до него доходит. Его руки сжались на руле, и он спокойно сказал: — Если ты не чувствуешь себя в безопасности рядом со мной, я это абсолютно уважаю. Я отвезу тебя обратно к тебе домой. Но я не уеду, пока не буду уверен, что у тебя есть безопасное место…

— Что? Нет. Рядом с тобой я чувствую себя в безопасности. — Когда говорю это, я понимаю, насколько это правда, и насколько редкое явление для меня. Когда я нахожусь наедине с малознакомыми мужчинами, во мне часто присутствует постоянное ощущение угрозы. Как-то вечером Гай зашел ко мне в офис поболтать, и хотя он никогда не был таким милым, я не могла оторвать взгляд от двери. Но Леви изменился, что странно, особенно если учесть, что наше общение всегда было антагонистическим. И особенно учитывая, что он построен как викторианский особняк. — Дело не в этом.

— Тогда…?

Я закрываю глаза и позволяю своей голове упасть обратно на подголовник. Я никак не могу избежать этого, не так ли? С таким же успехом можно прислониться к этой катастрофе.

— Тогда спасибо, — говорю я, стараясь не звучать так подавленно, как я себя чувствую. — Я бы с удовольствием осталась у тебя на ночь, если это не слишком сложно.

Как только я вижу дом Леви, мне хочется сжечь его из огнемета. Потому что он идеален.

Если честно, это совершенно обычный дом. Но он соответствует моему идеалу, который, опять же справедливости ради, не особенно высок. Мечта всей моей жизни — красивый кирпичный дом в пригороде, семья с двумя-пятью детьми и двор для выращивания растений, дружественных бабочкам. Я уверена, что психоаналитик сказал бы, что это связано с кочевым образом жизни в годы моего становления. Я приверженец стабильности, что тут скажешь?

Конечно, когда я говорю «мечта всей жизни», я имею в виду период до пары лет назад. Когда я поняла, насколько жестокими могут быть люди, меняющие жизнь, то вычеркнула из мечты семейную часть. Но дом остался, по крайней мере, по тому, как щемит мое сердце, когда Леви подъезжает к дому. Первое, что я замечаю: он выращивает в своем саду мяту для колибри — природную кормушку для колибри и мое любимое растение. Грррр. Второе: на подъездной дорожке нет машин. Странно. Но внутри дома горит свет, так что, возможно, машина его жены стоит в гараже. Да, скорее всего, так и есть.

Я выпрыгиваю из грузовика, который несправедливо высок, с уже больными мышцами и уже больными ногами. — Ты уверена, что все в порядке?

Он бросает на меня молчаливый взгляд, который, кажется, означает «Разве мы не проходили это уже семь раз?» и ведет меня по своей подъездной дорожке, где нас окружает восхитительное количество светлячков. Я взрывным образом завидую этому месту. И я собираюсь встретить вторую половинку Леви, у которой, вероятно, есть прозвище для меня, уродливой бывшей соседкм ее мужа по лаборатории. Что-то вроде ФранкенБи. Или Бизилла. Подождите, эти прозвища на самом деле довольно милые. Надеюсь, ради их блага они придумали что-то более злобное.

Внутри дома тишина, и я думаю, не спит ли уже вся семья. — Мне вести себя тихо? — шепчу я.

Он бросает на меня озадаченный взгляд. — Если хочешь, — говорит он на обычной громкости. Может быть, стены звуконепроницаемые?

Либо Леви очень строгий отец, либо он и его жена — профессионалы в том, чтобы убирать за своим ребенком. Дом безупречно чист и скудно обставлен, никаких игрушек или беспорядка. Есть несколько инженерных журналов, несколько научно-фантастических плакатов на стенах и открытая книга Азимова на журнальном столике — одного из моих любимых авторов. Как этот человек, которого я ненавижу, окружен всем, что я люблю? Это окончательное умопомрачение.

— Наверху есть три неиспользуемые спальни. Ты можешь выбрать ту, которая тебе больше нравится. — Три неиспользуемые спальни? Насколько велик этот дом? — Одна технически мой кабинет, но диван раскладывается. Хочешь принять душ?

— Душ?

— Я не хотел… — Он выглядит взволнованным. — Если хочешь. Потому что ты бежала. Тебе не обязательно. Я не хотел сказать, что…

— Что я пахну как потная промежность форели?

— Э-э…

— Что я такая же грязная, как туалет на заправке?

Он определенно взволнован, и я смеюсь. Румянец делает его почти очаровательным. — Не волнуйся. От меня отвратительно пахнет, и я бы с удовольствием приняла душ.

Он сглатывает и кивает. — Тебе придется воспользоваться моей ванной комнатой. Мыло и полотенца там.

Но разве его жена не…?

— Я могу постирать и высушить твою одежду, если хочешь. А пока дам что-нибудь из своего. Хотя у меня нет ничего подходящего. Ты очень… — Он прочистил горло. — Маленькая.

Минуточку — он разведен? Поэтому он не носит кольцо? Но тогда у него не было бы фотографий его жены в офисе, не так ли? Боже мой, она умерла? Нет, Гай бы мне сказал. Или не сказал бы?

— У тебя ведь айфон? — Он выходит из гостиной и возвращается, держа в руках зарядное устройство. — Держи.

Я не беру его. Я просто смотрю на его раздражающе красивое лицо, и — Боже, это сводит меня с ума. — Послушай, — говорю я, возможно, более агрессивно, чем следовало бы, — я знаю, что это грубо, но мне слишком странно не сделать этого, поэтому веду себя, как будто я собираюсь пригласить тебя на свидание. — Я делаю глубокий вдох. — Где твоя семья?

Он пожимает плечами, все еще протягивая зарядное устройство. — Это не грубо. Мои родители в Далласе. Мой старший брат живет на базе ВВС в Вегасе, а второй недавно отправился в Бельгию…

— Не эта. Твоя другая семья.

Он наклоняет голову. — У моего отца есть тайная семья, о которой ты хочешь мне рассказать, или…?

— Нет. Твой ребенок, где он?

— Мой что? — Он прищурился на меня.

— В твоем кабинете есть ее фотография, — слабо говорю я. — И Гай сказал мне, что вы вместе нянчитесь с детьми.

— Ах. — Он качает головой с улыбкой. — Пенни не мой ребенок. Но она дала мне эту фотографию. Она сделала рамку в школе.

Она не его… О. — Значит, ты с ее матерью?

— Нет. Мы с Лили встречались недолго сто лет назад, но теперь мы друзья. Она учительница, а последний год — мать-одиночка. Иногда я присматриваю за Пенни или подвожу ее в школу, если она опаздывает. И все в таком духе.

Ох. — О. — Боже, как же мне нравится чувствовать себя идиоткой. — Так ты живешь… один?

Он кивает. А потом его глаза расширяются, и он делает шаг назад. — О. Я понимаю.

— Понимаешь что?

— Почему ты спросила. Прости, я даже не подумал, что тебе может быть дискомфортно спать здесь, если мы будем вдвоем. Я…

— О, нет. — Я делаю шаг вперед, чтобы успокоить его. — Я спросила, потому что мне было любопытно. Честно говоря, мне показалось невероятно странным, что ты… — Я понимаю, что собираюсь сказать, и захлопываю челюсть, прежде чем продолжить. Леви не одурачен.

— Ты была шокирована тем, что кто-то выйдет за меня? — спрашивает он, сдерживая улыбку.

Ага. — Вовсе нет! Ты умный. И, гм, высокий. У тебя все еще есть волосы. И я уверена, что с женщинами, которых ты не ненавидишь, ты милее, чем был со мной!

— Би, я не… — Он тяжело выдохнул. — Садись в грузовик.

— Зачем?

— Я отвезу тебя обратно на кладбище и скормлю койотам.

— Вообще, — поспешно говорю я. — Ты был добр ко мне сегодня! Ты точно спас меня от нападения зомби. И от Фреда и Марка!

Он хмурится. — Я не уверен, что с ними что-то не так.

— Много женоненавистничества — вот мое предположение. — Я размышляю, стоит ли продолжать. Потом думаю: к черту. — Также не помогает то, что в твоей команде исключительно мужчины и почти исключительно белые.

Я жду, что он мне возразит. Вместо этого он говорит: — Ты права. Это ужасно.

— Ты сами выбирал членов команды.

Он качает головой. — Я унаследовал команду от своего предшественника.

— О?

— Единственным новым сотрудником, которого я нанял, была Кейли. — Он вздохнул. — Я сделал Марку официальный выговор. Его сегодняшнее поведение занесено в личное дело. И я созвал собрание команды сегодня днем, на котором повторил, что ты — со-руководитель и что то, что ты говоришь, имеет силу. Если что-то подобное повторится, дай мне знать. Я разберусь с этим. Пойдем, я найду тебе что-нибудь надеть.

Я немного шокирована тем, что он созвал собрание, чтобы официально назначить меня со-руководителем, поэтому без вопросов следую за ним. Помещение наверху такое же красивое, как и на первом этаже, но с большей индивидуальностью. Я замечаю виниловый проигрыватель и компакт-диски, фотографии на стенах, даже некоторые вещи Питта, которые я узнаю в своей собственной квартире. А вот его спальня… она просто волшебная. Что-то из каталога. Это угловая комната с двумя большими окнами, деревянной мебелью, книжными полками высотой до потолка, и в центре кровати королевских размеров, мягко спящий поверх одеяла…

— У тебя аллергия на кошек? — спрашивает он, роясь в ящике стола.

Я качаю головой, потом вспоминаю, что он не смотрит на меня. — Нет.

— Шредингер, наверное, все равно оставит тебя в покое. Он старый и ворчливый.

Шредингер! — Я думала, ты ненавидишь кошек.

Он поворачивается с растерянным видом. — Почему?

— Не знаю. Сегодня ты как-то враждебно отнесся к моей кошке.

— Ты имеешь в виду, к твоей кошке, которой не существует?

— Фелисетт существует! Я буквально вытирала козявки из ее глаз, так что…

— Фелисетт?

Я поджимаю губы. — Это имя первой кошки в космосе.

Он поднимает одну бровь. — И ты назвала свою воображаемую кошку в ее честь. Ясно.

Я закатываю глаза и ухожу от темы. Я ничего не хочу больше, чем погладить черный клубок шерсти, свернувшийся на кровати, но Леви протягивает белую футболку с V-образным вырезом и…

— Насколько ты обидишься, если я предложу тебе боксеры, которые мне подарил друг в шутку? Они очень маленькие, не думаю, что я их когда-нибудь носил.

— Это… фламинго?

Его щеки покраснели. — Размер — не единственная причина, по которой я их никогда не ношу. Кроме того, тебе может понадобиться это. — Это тюбик крема для снятия зуда.

— Спасибо. Откуда ты знаешь?

Он пожимает плечами, все еще немного покраснев. — Ты часто чешешь ноги.

— Да, жуки меня любят. — Я закатываю глаза. — Мой бывший говорил, что держит меня рядом только как приманку для комаров. — Если вспомнить поведение Тима, то, наверное, это была даже не шутка.

Десять минут спустя я спускаюсь по лестнице, волосы мокрые и пахнут хвоей, размышляя о том, что из всех неправдоподобных американских горок, которые произошли со мной за последние недели, самым странным было узнать, что мы с Леви пользуемся одним и тем же дезодорантом. Что я могу сказать? Мужские средства дешевле, лучше пахнут и эффективнее блокируют мой запах. Не знаю, как я отношусь к тому факту, что подмышки Ливайна и мои имеют схожие потребности, но я собираюсь с этим смириться.

На кухне, уютной и удивительно хорошо оборудованной, пахнет самой вкусной едой, которую я никогда не ела. Леви работает у плиты, спиной ко мне, и я абсолютно уверена, что на нем та же футболка, что и на мне, только другого цвета. За исключением того, что она сидит на нем идеально. На мне она похожа на цирковой шатер.