Его Искушение

Глава 20

Последующие дни проходят под дымкой полусна и дремы. Я закрываюсь в квартире, замыкаюсь.

Я бы даже могла сказать, что чахну, накрывает какое-то странное ощущение пустоты.

Высыхаю и все время вспоминаю Ивана. Вытравить его из себя не могу.

Смутно помню, как в один момент соскребаю себя с кровати и иду в ванную. Мне вдруг кажется, что я пахну им. Помутнение какое-то, наваждение.

Врубаю воду и хватаю с полки первый попавшийся тюбик. Гель для душа с морской солью. Оглашает этикетка.

— Замечательно, все что угодно, только не вереск.

Срываю с себя белье и вдруг цепенею, царапины от его щетины исчезли и отметины его ласк тоже. Радоваться бы, что никаких напоминаний на теле не осталось, но это вызывает болезненный укол в самое сердце.

Медленно провожу пальцами по груди, спускаюсь к животу, обрисовываю почти невидимые следы, оставленные на нежной коже.

Дыхание учащается, становится очень больно заглатывать воздух. Из района солнечного сплетения прорывается лавина рыданий, которые душу на корню. Почти не в силах сдерживаться, быстро становлюсь под струи и аромат океана окутывает.

Прикрываю глаза. Беру мочалку и тру тело, отбрасываю и шарик исчезает, идет на дно, как и мои чувства.

Непозволительные. Губительные.

Ударяю рукой по кафелю. Выхожу. Заворачиваюсь в халат и опять падаю на кровать, вырубаюсь, пока назойливая трель дверного звонка не заставляет поднять голову с подушки и посмотреть на часы, показывающие половину двенадцатого, так как в комнату пробивается свет из-под жалюзи, понимаю, что сейчас почти полдень.

Я потеряла себя. Не различаю, день или ночь.

— Аврора! Открой дверь! Я прикажу ее выбить к чертям! Открой!

Крики и бешеные хлопки по деревянной панели отдаются болью в висках.

Выталкиваю себя с кровати и иду открывать, чтобы только прекратить хлопки, долбающие по мозгам.

Щелкаю замком и мой агент вваливается в коридор. Без приглашения. Наглость и умение вышибать такие вот двери сделала Цветочка акулой модельного бизнеса.

— Почему на звонки не отвечаешь?!

Вопит без приветствий, хлопая дверью.

Ну что же, у Флауэра видок, может, и похуже моего. Весь взъерошенный такой, глаза сумасшедшие, блестят как при горячке, да и синяк на щеке так и не сошел. Сильно приложил его Монгол.

Я запомнила этого восточного мужчину с глубокими раскосыми глазами. Можно сказать, он единственный, кто заступился за меня и спас от мерзопакостного брюнета.

— Ты в своем уме, Рора?! — хватает меня за локоть и тормошит.

— Голова болит, не кричи.

— Ты понимаешь, что подставляешь все агентство! У тебя вылет сегодня! Ты нам контракт запарываешь! Неделя высокой моды, Аврора!

Вырываюсь и закутываюсь в халат, сил больше нет ни на что. Единственное, что живо — это ярость, которая охватывает, стоит только взглянуть в лицо предателя.

— Знаешь что, Флауэр, пошел ты вместе со своим контрактом! Чего ты от меня хочешь?! Чтобы я опять вышагивала по подиуму, словно ничего не произошло?! Ты меня продал русскому авторитету! Я тебя ненавижу и работать на тебя не буду! Хоть убей, хоть в тюрьму засади! Не могу!

Красное лицо моего агента стремится к белому после моих слов. Ридли растягивает галстук и смотрит на меня исподлобья. Сдувается и прислоняется к стене.

— Воды дай мне.

Проговаривает как-то без предыдущего запала и плетется на мою кухню. Не дожидаясь, сам берет стакан и наполняет его водой. Пьет залпом.

Смотрит на меня, и я все не могу понять, что же у моего агента на уме. Этот лис давно в бизнесе. Тут действительно только живучие и остаются, но он сейчас бледный какой-то, болезненный.

— Я думал, ты сильнее, Рора.

Проговаривает устало.

— Сильнее чего?! Предательства?! Ты сломал меня, Ридли! Ты! Именно ты, а не Кац. Я доверяла тебе, верила, ты мне почти отцом был… и подложил под зверя!

У меня руки трясутся.

Я спать не могла эти дни. Все время Кровавого видела и что самое ужасное, я в этих чертовых видениях сама бежала в его объятия. Именно к нему, а не от него!

Может, и поэтому мне сейчас так плохо. Морально, душевно, физически.

Отставляет стакан с грохотом, смотрит на меня и вот теперь узнаю настоящего Ридли, он чем-то на хищную птицу смахивает. Смотрит на меня, чуток глаза прищурив. Взгляд у него преображается, становится опасным, пугающим.

— Я не виноват. Закрыли тему.

Рукой волосы приглаживает, и на пальце печатка золотая поблескивает сапфиром. Такие деньги даже с моими гонорарами не заработать.

Флауэр давно в особом бизнесе. Хищная птица — падальщик.

Сколько моделей через его руки прошло, не сосчитать. Топовых, конечно, раз-два и обчелся, но в его агентстве полно девушек, начинающих, сделавших имя или продвигающихся вперед только-только.

Многие вылетают, не выдержав конкуренции и не продержавшись даже месяц. Ридли воспитывает, учит, тренирует, натаскивает только лучших, перспективных.

И каждая мечтает попасть под вывеску его агентства. Получить карт-бланш от Ридли Флауэра означает получить контракты с самыми весомыми брендами.

— Твое колье я сохранил. Только скажи и…

— Не все продается, Цветочек, и не всех можно купить.

Ухмыляется. А мне под его холодным взглядом съежиться хочется, превратиться в точку, вообще исчезнуть. Только я всегда действую наоборот — выпрямляю плечи и задираю подбородок.

— Купить можно все что угодно, детка. А если не купить, то прогнуть. Ну разок попробовал тебя Иван, так он мужик видный, любая из трусов выскочит, чтобы к нему попасть.

Кровь к щекам приливает от этих слов. Опускаю голову и прячу лицо за рассыпавшимися волосами. Иван был невероятен. Ненасытен и мне было хорошо с ним. За это я его ненавижу.

Сжимаю кулаки и как смертник, принявший решение, бросаю хмуро:

— Я дам интервью в прессе, расскажу про мужчину с куполами на спине, который меня купил, которому меня к ногам кинули, ленточкой обвязав, как подарочек.

— Аврора, если ты…

Трель звонка не дает Ридли продолжить, выхватывает телефон и гаркает:

— Да!

А затем его лицо и вовсе идет пятнами, Флауэр прислоняется к холодильнику, словно опору ищет, и спустя секунду бросает затравленный взгляд в мою сторону.

— Д-да, господин Серебряков…

Ридли на глазах меняется, во всей позе чувствуется страшное напряжение. Только что вел себя так нагло, а сейчас хвост поджал.

— Вы уверены?!

Голос у него хрипнет.

— Александр, я же всегда выполнял договоренности, но…

Молчит, явно выслушивая человека на другом конце.

— Конечно.

Отводит руку с телефоном от уха, моргает пару раз, словно пытается переварить услышанное.

Смекаю, что у моего агента организовались явные проблемы. Поделом.

Засовывает мобильник в карман, открывает холодильник и достает из запасов Саймона пиво. Открывает, ударив по столешнице бутылкой, осушает залпом. Ужас какой.

Не сводит с меня взгляда, а я стою, сложив руки на груди. Проводит по губам ладонью, стирает пену.

— Собирайся. Ты едешь работать. Неделя высокой моды.

Выталкивает слова сухо.

— Нет.

— Не зли меня.

— Пошел ты!

Выдыхает сквозь стиснутые зубы:

— Ты даже на десятую долю не понимаешь, что может приключиться с не в меру спесивой девочкой, пусть и топ-моделью. Я тебя сотворил. Я сделал из тебя ту, чье имя останется в индустрии на десятки лет, но я же могу тебя и уничтожить, или не я… Достаточно отдать тебя на съедение волкам! Не будь дурой. Свалила собирать чемодан, живо!

Упрямо вскидываю подбородок.

— Ты не понимаешь, какой звездец сейчас происходит! Мало было той швали ноги ломать, голову оторвать должен был! Весь бизнес из-за бабы летит коту под хвост!

Не понимаю ничего, Ридли словно сам с собой сейчас разговаривает, смотрит странно.

— Друзей в мире высокой моды нет. Есть конкуренция. Все затаив дыхание ждут твоего косяка. Я солью тебя как нефиг делать, и найду другую такую же. Пусть тюнингованную пластикой, незаменимых нет. Так что ноги в руки и бегом!

Жмурится. А мне ему ответить нечего. Знаю. Истории Марго я впитала, и сама не раз получала в спину, поэтому обзавелась привычкой проверять туфли, прежде чем их надеть.

Только все это оказалось детским лепетом по сравнению с мужчинами, которые играют в свои взрослые игры, играют в людей, как в кукол.

Я марионетка, опутанная тьмой веревок, потянут за одну и вот я улыбаюсь, за другую — машу ручкой, а как кукла ломается — ее заменяют на новую.

Тошнит. От всего. Рвотный позыв гашу.

Не нравится Ридли моя реакция.

— Аврора. Хватит из себя целку строить! Не раздражай. Больше разъяснительных бесед я проводить не буду. Пара статей в прессе и тебя не то, что ни в одно модельное агентство третьего класса не возьмут, за прилавок пойдешь яблоками торговать.

Улыбается как-то зловеще и меня словно в прохладную воду швыряют.

— Ты мне вот это все брось. Достаточно просто разжать руку и тебя в мясорубку затащит. Повезло, что мне это крайне невыгодно.

Инстинкт самосохранения просыпается и вдруг в голове вспыхивает. Он ведь назвал фамилию — Серебряков!

Еще один русский, вызывающий страх на лице Цветочка. Страшная догадка и мужчина, зажавший меня в доме Ивана, всплывает перед глазами, сливается в одну проекцию, вызывая животный ужас и отвращение…

Опираюсь о стул, чтобы не рухнуть.

Проглатываю слезы, дышу через нос, пытаюсь осмыслить собственные догадки.

— Я в полицию пойду!

— Ты, кажется, немного не просекаешь, с кем играешь. Иван Кровавый и его ближнее окружение не те люди, против которых можно пойти с компроматом. А компромата и нет! Твое слово и только, а я выставлю тебя кем угодно! В общем, не гневи меня. Забудь и мчим дальше в твое светлое будущее. Не глупи. Сейчас мне нужно, чтобы ты свалила на показ мод.

Проходится по кухне, закладывает руки за спину, а я все думаю, что не того мужчину я по голове подносом огрела. Не того!

— Ты будешь работать, Аврора. Контракты выполнишь. А я постараюсь сделать так, чтобы больше подобного опыта у тебя не было…

Меня трясти начинает от угрозы, проскользнувшей в голосе Флауэра. Знобит от страшного предчувствия и нет доверия больше Цветочку. Чувствую, что происходит нечто страшное, воронка вокруг меня закручивается и я опять брюнета вспоминаю, его взгляд. Рука тянется к забытым на столе ножницам и сквозь слезы кричу:

– Я, скорее, лицо себе изуродую и волосы обкорнаю, чем еще хоть раз… ты понял?!

Разворачивается ко мне на каблуках и скрежет по кафелю проносится. Хватает меня. Смотрит в глаза. Зло. И на дне зрачков страх проскальзывает. Боязнь дикая. Неужели моей угрозы так испугался?!

— Только посмей навредить себе! Только посмей! Приказ был, чтобы ни одного волоса с твоей бедовой башки не упало!

— Что?! Ты про что?!

Ничего не понимаю, но Ридли уже тащит меня на выход.

Упираюсь.

— У тебя самолет, Аврора. Живо вышла. Ты летишь! Прямо сейчас. Мне нужна эта отсрочка! С тобой говорить — время терять, а его нет!

Не знаю почему, то ли интуиция активируется, то ли какой-то колокольчик самосохранения звенит оглушающей трелью, заставляет подчиниться. Мне действительно нужно лететь. Просто чтобы быть подальше от Ивана. От воспоминаний и от своих темных желаний, которые еще живы.