Его Искушение

Глава 41

Аврора

Мне кажется, что эти слова просто стали триггером того, чтобы все пространство окунулось в жуткую тишину, когда даже птиц за окном не слышно, воздух замер и время остановилось.

Смотрю в лицо Каца и боюсь его реакции. Страшусь услышать приговор… Беременность — крест на карьере модели.

Многие рожают на пике популярности, но не у всех получается вернуться в обойму. Что делать, когда оказалась не в той ситуации и беременна от мужчины, которому не позволено подобное? Я для него обуза, наверное…

Шальные мысли. Полный коллапс. Только вот пальцы сжимаются в кулаки и созревает дикий инстинкт защитить себя и свое дитя.

Если Иван сейчас направит меня в клинику, чтобы решить проблему…

Я его возненавижу.

Рука тянется к карману халата, и я вытаскиваю тест. Сжимаю в руке и смотрю в лицо своего мужчины.

Не нахожу ответов. Брови все так же сведены, образуют суровую поперечную линию на переносице, смотрит цепко, сканирует меня своими потусторонними глазами.

А я рассматриваю отца своего ребенка, пытаюсь определить, какие черты может унаследовать мой ребенок.

Это происходит на автомате. У Ивана чуть смуглая кожа и практически белые волосы, пепельный блондин, щетина на щеках тоже светлая, яркий контраст с кожей и белесыми глазами.

Он пугает. Необузданный, дикий. Решительный. То, что он может сделать со мной…

— Ответь мне, Аврора, Ридли разве не дал тебе необходимый препарат? Ты не выпила таблетку?

Его голос глухой, заставляет сглотнуть и прошептать:

— Он заставил. Сказал, что тебе нельзя. Ни семьи, ни детей. Что я разовая. Я выпила эту чертову таблетку, Иван! Но… Я была на нервах и дома меня стошнило, я не подумала о том, что нужно пойти и купить новую…

Поджимает губы, Кровавому явно надоедает играть в новую куклу… Скорее всего, он искал в моем лице развлечение, а получил еще одну проблему.

Эта мысль вызывает боль. Я ведь для него лишь женщина для утех, не более.

Вглядываюсь в суровые черты, хочу понять, прочувствовать, что у него на уме, и не могу, Иван умеет закрывать себя.

— Есть еще что-то, что ты хочешь мне сказать?

По спине прокатывается озноб, Иван щурит глаза. В мозгу всплывает красная сигналка. Осторожно. Сейчас будет взрыв.

Смотрю в голубоватый лед его глаз и сердце пропускает удары.

— Я… я…

Ответ вертится на языке, но я боюсь его произнести.

Я ведь не смогу, если он прикажет… я не смогу…

Всхлип не дает сказать, облечь все свои чувства в слова.

— Ну же, Аврора. Я хочу услышать тебя.

Подстегивает меня, а я не знаю, что делать, что сказать…

С таким человеком, как Иван, можно говорить только правду и то моя правда — это поход по минному полю. Взрыв неминуем.

— Хочешь услышать?! Так слушай! Откуда ты взялся на мою голову?! Из-за тебя вся моя жизнь летит к чертям! У меня было все! Еще несколько дней назад я была супермоделью с безумным графиком, я бежала по колесу жизни и времени на раздумья не было, нерешаемых проблем не было! И стоило тебе тараном влететь в мою судьбу, как все, что я создавала годами, летит в тартарары!

Неожиданно для себя вскакиваю и кричу во всю глотку, нападаю на Ивана и молочу по его груди кулачками.

— Ты все уничтожаешь! Все, чего касаешься, гибнет! Я… моя карьера… Вокруг тебя одна сплошная пустота! Что ты мне сделаешь, Иван?! Какой приказ дашь?!

Сцепляет челюсти, лицо у него становится каменным и глаза прожигают льдом, отрывает мои руки от рубашки, заставляет замереть в страшной близости от себя.

— Ты все у меня отнял! Все рушишь и… Я ведь не нужна тебе и беременность эта не нужна…

Рядом с этим мужчиной все чувства оголены, обнажены, как провода под высоковольтным напряжением.

И только сейчас до меня доходит, что я попала в капкан его рук и мужчина прижимает меня к себе, склоняется, приближает свое лицо.

— Не отрицаю. У меня сейчас война зреет. Все более чем некстати. Но случившегося не изменить. Аврора, я тебя захотел, и ты стала моей. Стоит уяснить положение вещей раз и навсегда. От меня тебе не избавиться, как бы ты ни лгала самой себе и ни билась в истерике.

Короткий взгляд на мой живот и режущая правда, как сталь, вспарывающая сознание:

— Уж не тогда, когда ты носишь моего сына.

Судорожно сглатываю, шепчу в полном шоке:

— Срок маленький, ты не можешь знать, что будет мальчик.

Царапает меня своими жестокими глазами, смотрит исподлобья.

— Ты носишь моего сына, Аврора. Чутье, если хочешь, или звериная чуйка.

Проводит руками по моей спине, сминает халат, и рука зарывается в мои мокрые волосы, болезненно стягивает на макушке, заставляя подняться на цыпочки и замереть в миллиметрах от его губ.

Сжимает сильнее и у меня на глаза слезы наворачиваются, хватаюсь за его предплечье и царапаю, замерев перед одичалым злым взглядом.

— Карьера модели, конечно, хорошо. Если ты подумала о том, чтобы избавиться от беременности, Аврора…

— Что?!

У меня из глаз искры летят от негодования, и забыв о боли в волосах, я дергаюсь со всей силы.

— Ты с ума сошел?!

Прикусываю губу. Он что, правда подумал, что я могу причинить вред нерожденному невинному существу?!

— Я никогда не наврежу своему ребенку! Убей меня сейчас! Нас! Потому что аборта я не сделаю! Не заставишь! И мне плевать на то, кто ты и какой жизнью живешь. Это мой ребенок! Мой! И отнять его у тебя не получится!

Кричу как ненормальная и начинаю вырываться с новой силой из захвата этого несносного босса мафии.

Бьюсь о скалу, как рыба о лед, вырываюсь, не замечая, как халат раскрывается, демонстрируя мою обнаженность…

Плачу. Видно, беременность влияет на мое психическое состоянии, меня от радости до слез мчит со скоростью света.

Прижимает меня к себе, ласкает.

— Успокойся. Куколка. Тсс, — шепотом в макушку.

Отстраняется и рассматривает мое лицо, пальцами гладит по моей спине, мягко, нежно, успокаивает моментально.

— Все хорошо, Рори, никто не навредит ни тебе, ни моему ребенку.

Улыбается. Как-то по-особенному, никогда таким его не видела.

Словно маска безразличия трещинами идет, показывая, что под уродством зверя спрятано нечто невероятное, необъяснимое.

И я сама обнимаю широкие плечи, прижимаюсь к новому для себя Ивану, все же знакомому незнакомцу.

— Иван… Я… думала, что заставишь опять выпить какую-то дрянь, чтобы решить проблему, или пошлешь на аборт! Ридли мне сказал тогда, что нельзя тебе иметь детей, семью…

— Этот червь слишком много болтает. Моя женщина и мой ребенок неприкосновенны. Никому не отдам…

Нападает на мой рот так, что зубами ударяемся.

Страстная звериная натура Кровавого берет верх, и он не дает мне возможности вырваться. Царапаюсь как кошка, пока он обнимает, прижимает меня к своей груди и целует одичало, страстно.

Погружает в трепет наслаждения, всматривается в мои глаза и хрипит мне в рот, заставляя захлебываться в собственных чувствах:

- Ведьма зеленоглаза. Родишь мне сына. Как хорошая примерная девочка, а потом и дочь…

Не успеваю ничего ответить, меня накрывает чувственным экстазом, глубинным, что-то внутри меня откликается трепетным теплом, сама не понимаю своих чувств, и я просто теряюсь в ощущениях его рук на своей коже, его улыбке и блеске потусторонних глаз.

И вместе с тем накрывает недосказанность.

Единственная здравая мысль, которая барабанит радостным трепыханием сердца, успокаивает тем, что Иван не заставит меня избавиться от ребенка.