Мать всех дорог

Основа, которую я нарисовал начала высыхать, пока Марли взяла время обдумать, что она хочет написать. Мне нравиться, что она задумалась, потому что это не просто забавный арт-проект, для нее это что-то значит.

Пока она думает над тем, что написать, я разглядываю, что другие написали. Здесь много сердец с инициалами, подтверждающих любовь к другой душе. Есть и не очень оригинальные люди, которые написали, что были здесь когда-то. Здесь есть несколько цитат и много дат с именами людей, которые сюда приезжали. Часть меня хочет тайно написать наши с Марли инициалы, зная, что она навсегда в моем сердце, но я не делаю этого, не смотря на то, что порыв очень силен.

- Думаю, я знаю, что хочу, - Марли врывается в мои размышления.

- Тогда давай сделаем это, Шарик. Давай посмотрим, как хороша ты в граффити.

Улыбаясь, она встряхивает свой баллончик и начинает распылять краску. Боковым зрением, я вижу, как Пол и Берни выходят из трейлера, в их руках также баллончики с краской. Мое время наедине с Марли подошло к концу, но я не могу не почувствовать, что мне грустно от этого. Мне нравиться быть искренним с ней, прикасаться к ней в интимные моменты, чего бы я никогда не сделал при ее отце или Поле.

- Чувствуешь себя лучше? – я спрашиваю Пола, который хромает в нашу сторону.

- Кажется, да, - говорит он монотонным голосом.

- Твой желудок так сильно болит, да?

- Да. У меня есть не большие проблемы с больным животом.

Берни закатывает глаза и наблюдает за Марли, которая все еще пишет, используя свое время по полной.

- Тогда какого черта ты хромаешь?

Пол выпрямляется и держится за живот.

- Это облегчает боль в животе.

Я хлопаю Пола по плечу.

- Чувак, как ты прошел через армию и выжил, останется для меня навсегда загадкой.

- Что ты пишешь, Пуговка? - спрашивает Берни.

Марли отходит и открывает обзор на свою работу.

- Портер сказал, что я должна написать что-то значимое, что-то, что сделает заявление, поэтому я так и сделала.

Надпись, сделанная ее девчачьим почерком, адресована ее маме.

Мам, мы насладимся «Шоссе 66» ради тебя.

Идеально. Я бы не смог придумать ничего лучше. Марли делает не большой шаг назад и фотографирует свое сообщение. Мы все вместе стоим там, Берни окружен своими детьми, пока у них есть короткий момент для воспоминаний. Я чувствую себя немного не к месту, пока Марли не хватает меня за руку и тянет в их семейные объятия. Ее рука обнимает мою талию, крепко удерживая меня.

Мысль проносится в моей голове и я спрашиваю.

- Могу я кое-что добавить?

- Конечно, - отвечает она, протягивая мне баллончик с розовой краской.

В углу, немного в стороне от записи, я пишу свою особую заметку. Когда я заканчиваю, я встаю и читаю.

- Хот-доги для Евы.

Марли фыркает, когда Берни начинает смеяться и хлопать в ладоши. Пол хихикает, но потом хватается за живот из-за боли, гребаный пидор, клянусь.

- Как же я забыла про хот-доги, когда мы превозносим их все?

Марли замирает на мгновение, а затем поворачивается к отцу.

- Сфотографируешь меня рядом с машиной? Мне хотелось бы сделать фотографию с мамой.

Берни берет камеру и ждет, когда она встанет в позу. Благодаря солнечному дню, обычно грязная земля возле машин высохла и потрескалась от Техасского климата, поэтому Марли садится, скрещивая ноги, и наклоняется к машине, яркая улыбка на ее лице.

Великолепная – слишком неподходящее слово, чтобы описать Марли в этот момент. Она прелестна, головокружительна, всепоглощающая с неспособностью даже скрыть свою радость.

- Что-нибудь написал? – спрашивает Пол, оглядываясь вокруг. - Это классное место. Думаю, я напишу имя Саванны в сердце и сделаю снимок, чтобы отправить ей его. Это хорошо, что я отправлю ей одну фотографию. Уверен, она соскучилась по моему лицу. Тебе не кажется это романтичным? Написать ее имя в сердце?

- Ага, очень романтично, - с невозмутимым видом отвечаю я.

Пол напишет имя Саванны в сердце. Должен признать, он верен традициям.

Пока Марли и ее папа фотографируют и обсуждают, что должен написать Берни на машине, я направился прямиком к самой дальней машине. Я сажусь на корточки и смотрю вверх, пытаясь найти достаточно свободного места для своей записи.

Наконец-то я нахожу участок рядом с задним колесом, я встряхиваю баллончик и пишу то, что у меня на уме, потому что я смогу сохранить этот отрезок в моей жизни, запомнить навсегда те чувства, которые рвутся из меня.

Моя рука расписывает машину моей душой, и когда я делаю шаг назад, я наблюдаю за своими истинными чувствами, которые я не могу озвучить, только написать.

Я принадлежу ей.

Для собственной памяти, я вытаскиваю свой телефон из кармана и разворачиваю камеру так, что я могу снять себя и то, что мое сердце так отчаянно пытается сказать. Я делаю снимок и убираю телефон в карман, быстро убираясь прочь от моего кровоточащего сердца, чтобы встретиться с МакМэннами.

Пол рисует огромное сердце вокруг имени Саванны, а Марли наблюдает, как Берни пишет фамилию своей семьи с датой, классическая надпись. Несомненно, это будет моя любимая достопримечательность, которую мы посетили по многим причинам. Увидеть ту часть Марли, которую я не видел с тех пор, как умерла ее мама, за интимный момент наедине с ней, и «разговор» со своим мозгом, высказав то, что лежало тяжким грузом на моем сердце столько, сколько я себя помню.

Ее отец говорит ей что-то и я вижу, как ее голова откидывается назад и невероятно громкий смех выходит из ее идеальных, сладких губ. Ее глаза сияют от веселья, и она слегка толкает отца. Она очаровала меня навсегда, с того момента, как я ее впервые увидел, в те года когда она следовала за мной и Полом по пятам, в ее выпускной вечер, когда от нее у меня действительно перехватило дух. Я всегда буду принадлежать ей, неважно, где будет проходить ее жизнь без меня.

***

- Хорошая идея с халапеньо на гриле, - говорит Берни с полным ртом еды.

- Спасибо. Я подумал, поскольку мы уже ели хот-доги на обед в Техасе, то мы могли бы разнообразить нашу курицу с помощью халапеньо.

-Я не знала, что ты умеешь так готовить, - говорит Марли, поедая свои поджаренные овощи. Теперь я понимаю, как она поддерживает свое невероятное тело в форме, она питается здоровой пищей, ну, кроме луковых чипсов и первоклассной выпивки. Она уже съела всю свою пачку, и я замечаю, что она изредка ворует горсти покорна из пачки Пола, пока он спит.

Я пожимаю плечами.

- Я подумал, что хочу научиться, с тех пор, как я стал жить самостоятельно.

- Я думала, что ты работаешь на ферме, - Марли говорит в смятении, - папа не оставил тебя в доме?

- Он все еще живет в хижине рядом с домом, и работает над кое-чем…

- Эй, вы закончили? – я прерываю Берни, посылая ему злобный взгляд, чтобы он захлопнул свой рот. Я не хотел, чтобы Марли узнала о моих последних стремлениях, особенно, если это не сработает. Я был бы очень смущен, если бы все провалилось, и Марли об этом бы знала.

- Ох, да, - Берни шире раскрывает глаза, когда я губами говорю, чтобы он ничего не говорил. Он немедленно понимает и откашливается. – Извини, в смысле, он не живет больше в доме некоторое время. Полагаю, он хотел немного уединения со всеми теми женщинами, которых он приводит к себе.

- Ох, серьезно? – Марли спрашивает, раздраженным голосом.

Я застонал от комментария Берни. Я обожаю этого мужчину, даже больше, чем собственного отца, но его словесный понос не сделает для меня ничего хорошего сейчас.

- Чувак, ты открыл счет для задниц и мне не сказал ничего?

Я положил тарелки, которые собирался выкинуть, и повернулся к клану МакМэнном, которые уставились на меня, в ожидании ответа.

Для Пола, я говорю:

- Мужик, я реально думаю, что могу сказать тебе прекратить говорить так, потому что ты говоришь, как полный олень. И ответом на твой вопрос будет - нет, я не делал этого. Я делаю все свои дела ночью, без ночных посетителей.

По определенным причинам, последнее признание я адресовал Марли. Даже не смотря на то, что я знаю, что ничего между мной и Марли не произойдет, я не хочу, чтобы она подумала, что я какой-то «мужчина-шлюха», слоняющийся по улицам Джеймстауна.

Искра вылетает из огня и падает прямо на Пола, который кричит и вжимается в свое кресло от огня, отвлекая внимание от меня, к счастью.

- Сынок, меня беспокоит то, что ты кричишь громче, чем Марли.

- Знаешь, я испугался огненной вспышки. Помнишь, когда я был в начальной школе, и мы остановились в кемпинге в Еллоустоне? Мы построили тот гигантский костер, который, казалось, доставал до верхушек деревьев, помнишь? Ну, тогда были такие же обстоятельства, когда вспыхнули дрова, отправляя горящие угли мне на колени… - он шепчет последнюю часть. - Чуть не спалили мой член.

- Ты так драматизируешь, - осуждает Марли и направляется к трейлеру, но быстро возвращается, что-то держа в руке, с хитрым выражением на лице. Она отодвигает свое кресло от огня и двигает его так, что оно частично стояло позади Пола.

Я пытаюсь заставить ее посмотреть на меня, но она полностью сосредоточена на Поле.

- Я помню, как ты мне рассказывал о своей горящей промежности, - говорю я Полу – я бы тоже сошел с ума. Ни один мужчина не хочет, чтобы его член был в огне.

- Верное утверждение, - кивает Берни.- Я бы чувствовал себя потерянным без моего пениса.

- Пап! Не говори про свой член, - стонет Марли.

- Что? Я – мужчина, у меня есть член. Может я и использую его, чтобы помочиться, и не должен быть проигнорирован, только потому, что он старше остальных вокруг. В расцвете сил, ваша мама называла его «молот», потому что он мог вколотить ее в кровать в экстазе.

- Что только что произошло? – Пол прижимает свои руки к ушам. – Не рассказывай, как вколачивался в маму, Господи, пап!

- Почему нет? Я мог бы дать тебе несколько советов для Саванны, - Берни растягивает имя Саванны с южным акцентом. - Я смог порадовать вашу маму и подарил ей двух детей, и технически это твой мальчишник. Не хочешь получить советы для жениха о первой брачной ночи на мальчишнике?

- Может быть в пятидесятых, - говорит Пол. – Сейчас все парни пьют и смотрят стриптиз.

- Ну, по крайней мере, у нас есть пиво, - рассуждает Берни. – Знаете, я столкнулся с одной вертихвосткой рядом с ванными комнатами, она курила сигареты и пила пиво. Она была похожа немного на скелет, но казалось, подойдет для приятного время препровождения. Она сказала, что живет в кемпинге напротив главного здания, и, возможно, могла бы принести нам бесплатный лед. Если мы ее подцепим, мы можем устроить действительно крутую вечеринку здесь. Мы могли бы сделать снежные конусы.

- Пап, она имела в виду замороженный лед или лед с наркотиками? – спрашивает Марли.

- Замороженный лед, конечно…. – Берни замирает с газировкой на полпути ко рту. – Я полагаю. Теперь, когда я думаю об этом, она была действительно дерганной. Святой Франклин Делано Рузвельт, ты думаешь, она предложила мне наркотики?

- Скорее всего, пап. Видишь, что происходит, когда ты разговариваешь с незнакомцами? Тебе предлагают наркотики. Пора спуститься с небес на землю, - говорит Пол, поднося свое пиво к губам.

Позади него, я вижу, как Марли поднимает руку и одним быстрым движением бросает что-то под ноги Пола.