Все — не то

От размышлений Тома оторвало нарастающее ощущение зуда между лопатками. Осмотревшись, он понял, что его разглядывает Долорес Амбридж — та самая заместительница Хадсона из отдела учета. Она крутилась рядом с Ноттом, периодически косясь в его сторону. И, присмотревшись к недовольно-ехидному лицу Бенджамина, Риддл понял, что разговор идет о его персоне.

Он хотел подойти поближе, но заметил Септимуса Малфоя. Из всего огромного количества людей, присутствующих на похоронах, Септимус, конечно, выделил именно Тома.

— Хотел прибыть еще вчера, — поделился он после коротких приветствий. — Но эта беда с порталами…

— Я слышал об этом, — вежливо подтвердил Риддл.

Рядом с этим человеком всегда нужно было оставаться предельно собранным.

— Люциус выглядит расстроенным, — заметил Септимус, смотря в сторону внука.

Брови Риддла дернулись.

— Полагаю, смерть отца выбила его из колеи, — смягчил он рвущееся наружу «конечно, это ведь он убил Абраксаса».

Малфой усмехнулся и покачал головой.

— Абраксас был редкостным идиотом. Я сомневался, что на похороны вообще кто-то придет.

Риддл испустил тяжелый вздох: если Люциус только-только начал перенимать семейную хитрость, Абраксас — был гуру, то Септимус и вовсе мог зваться главным манипулятором. Он отличался умом, изворотливостью и уклончивостью. При разговоре с ним приходилось особенно тщательно подбирать слова и следить за своими реакциями. Поэтому Том отгородился от Малфоя стеной окклюменции, опуская на лицо невозмутимую маску.

— Многое изменилось с тех пор, как вы общались в последний раз.

— Сомневаюсь, — проворчал Септимус. — Уверен, свою смерть он целиком и полностью заслужил, Том.

Бросив на него короткий взгляд, Риддл повел плечом.

Септимус же, кивнув на прощание, направился к Люциусу, чтобы выразить соболезнования. Риддл с интересом следил за сменяющимися эмоциями на лице Малфоя-младшего: очевидно, дед ничего приятного ему не сказал. В конце концов взгляд Люциуса стал настолько острым, что Септимус, бросив еще пару слов на прощание, удалился на поиски своей спутницы. Поиском, правда, это назвать было трудно. Девушка, явно младше его на несколько десятков лет, стояла в стороне от всех, с интересом осматриваясь. Она выделялась неподходящим нарядом и настолько пустым взглядом, что Риддл засомневался, что она в добровольных отношениях с Септимусом. Это заставило его не без самодовольства задуматься о том, что Гермиона рядом с ним смотрелась иначе, несмотря на большую разницу в возрасте.

Хорошо поразмыслить над этим вопросом ему не дали. Жужжащую толпу внезапно накрыло пологом тишины. Все взгляды повернулись в сторону, куда пришлось посмотреть и Риддлу. На его лице тут же застыло абсолютно пустое гротескное выражение: в их сторону шагал Альбус Дамблдор. Один.

Риддл никогда его не видел в обыкновенной черной мантии, которая казалась настолько ему не подходящей, что Дамблдор вмиг утратил очарование образа доброго волшебника из сказки, который складывался вокруг его имени упорным трудом долгое время. Предельно серьезный и сосредоточенный, с таким же, как и у Риддла, застывшим выражением лица.

Провожаемый молчаливыми взглядами, он подошел к Люциусу. Дамблдор тихо выразил свои соболезнования, а потом отошел в сторону, присоединившись к ожидающим процессии.

Как бы ни старался Риддл отвести от него взгляд — не мог. Его главный недруг находился перед ним. С зажатой в руке Бузинной палочкой. А Том ничего не мог сделать при толпе свидетелей.

Спустя мучительно долгое время, показавшееся Тому вечностью, процессия двинулась в сторону семейного склепа. Засмотревшись на Дамблдора, Риддл упустил этот факт и присоединился к лишь к концу колонны, возглавляемой Септимусом и Люциусом. И как-то незаметно рядом с Риддлом зашагал Альбус.

— Тяжело терять друзей, — произнес он тихо.

Том скосил взгляд. Он не видел Дамблдора на расстоянии вытянутой руки уже очень давно. Наверное, последний раз был в 1956, когда он ходил на собеседование в Хогвартс на должность преподавателя ЗОТИ. Альбус постарел за эти двадцать с лишним лет. Седых волос значительно прибавилось, борода стала длиннее, а вокруг глаз растянулась сетка глубоких морщин, какие бывают у людей, которые много улыбаются. Риддл не мог не признать, что несмотря на всю неприязнь, которую он испытывал к Дамблдору, его впечатлял тот образ, который он умудрился создать вокруг себя.

И настолько сейчас резонировал этот образ с тоном, которым он произнес короткое предложение, что это убедило Тома в его правоте: образ есть всего лишь образ. Там внутри, за масками и ясными синими радужками, сидит зверь, не уступающий внутреннему чудовищу Риддла.

— С этим трудно поспорить, — парировал Том. — Хотя и очень хочется.

Сдерживаться от язвительных комментариев рядом с Дамблдором было решительно невозможно. И он даже не пытался сопротивляться своей гадкой натуре, обнажающей зубы в присутствии этого человека.

— Недавно я тоже потерял близкого друга.

Риддл усмехнулся.

— Соболезную, — неискренне сказал он.

Они шагали рядом, практически нога в ногу. Они давили друг на друга и ментальными щитами, и тяжелыми липкими аурами. Нахождение в непосредственной близости давалось нелегко: казалось, вот-вот начнет потрескивать магия. Прохладный утренний воздух вокруг них ощутимо разогревался, будто подготавливая атмосферу к бою. Волшебники, шедшие неподалеку, непроизвольно отодвигались и не решались бросить даже взгляд в их сторону.

— Теперь и ты лишился своего, Том, — ровным тоном проговорил Дамблдор.

От осенившей его догадки Риддл запнулся. Он послал Альбусу самый открытый и самый честный взгляд за всю свою жизнь: взгляд, полный неподдельного удивления.

— Так ты намеренно отпустил его, — тихо проговорил Том.

— Очевидно, — пожав плечами, признался Альбус.

Теперь слова Гриндевальда о том, что у них гораздо больше общего, чем они думают, не казались Риддлу такими уж бессмысленными. Он вынес образ и слова Гриндевальда на поверхность своего сознания, позволив Дамблдору увидеть их. Сжатые в кулаки руки стали ему наградой.

— Должен признать, — заметил он, — я надеялся на несколько иной исход ситуации.

— Не ожидал, что в Ордене тоже могут завестись крысы? — оскалился Том.

— Да, — лаконично ответил Дамблдор.

— Ты будешь разочарован в конце, — заявил Риддл, стараясь уколоть побольнее, — когда узнаешь, сколько их на самом деле.

— Полагаю, у нас обоих наступили нелегкие времена, — мудро протянул Альбус.

Это был их самый длинный разговор за всю историю знакомства. И, видит Мерлин, он не был так невыносим, как представлял себе Риддл.

— Знаешь, Абраксас успел поведать мне кое о ком перед тем, как получил укрытие в замке. О девушке, которая, возможно, тебе дорога. Должен признать, я удивлен твоим выбором, — проговорил он. Риддл проследил за выразительным взглядом, направленным на Беллатрису, а потом и на Вальбургу. Но дальнейшие два слова разбили вмиг его вспыхнувшие надежды: — Мисс Грейнджер, — протянул Альбус, смакуя имя.

— Она не дорога мне, — отрезал Том, а внутри него все напряглось до предела.

— О, не нужно скрывать своих привязанностей, — тоном, как дружеское похлопывание по плечу, протянул Дамблдор. — Мне лишь любопытно, как такое светлое и чистое существо заинтересовало тебя? Ты ведь… оскверняешь все, к чему прикасаешься. Ты задавишь ее так же, как и все, что тебя окружает. Неужели тебе совсем ее не жаль?

Риддл сцепил челюсти так, что заиграли желваки. Слушать это было настолько же неприятно, как и слова Гриндевальда о любви. И он решил отплатить Дамблдору той же монетой, демонстрируя в сознании картинки. А потом тихо добавил:

— Великая сила любви творит чудеса.

Дамблдор показательно заткнулся.

Все оставшееся время Том думал только об одном: кого приставить к Гермионе для охраны, чтобы она не прокляла его, как только заметит слежку.

И не мог не признать, что слова Дамблдора всколыхнули в нем что-то неприятное, потому что отчасти были правдой. Ему же нравилась чистота девчонки. Так почему его так упорно раздражало, когда она сдерживалась в ситуациях, где кто угодно повел бы себя иначе? Почему ему не нравилось, что она сдерживает злость? И почему было приятно, когда она отвечала на провокации, когда ее поведение выдавало ее твердый характер? Действительно ли он осквернял все, к чему прикасался?

Он бросил короткий взгляд на Вальбургу и Регулуса, шагающих сейчас рядом. Его решимость обсудить с Вал события последнего месяца растаяла. В любом случае теперь, когда угрозы в лице Абраксаса не осталось, Том мог отложить разговор до более подходящего настроения.