Все — не то

Каждое использованное заклинание было обращено против него самого.

Абраксас выдохся. Его слабый барьер пропустил половину стекла. Обожженное, покрытое волдырями и исполосованное тело глухо ударилось о пол. Рубашка клоками свисала с его тела.

Подойдя ближе, Лорд растоптал палочку Малфоя и оттолкнул щепки в сторону.

Взглянув на застывших в ожидании последователей, он направил кончик своей палочки на почти голую спину Малфоя.

Недалеко от длинного пореза на коже красными кровавыми чернилами вырисовывалось «предатель». Мучительно медленно, буква за буквой, Волдеморт оставлял новое клеймо на своем последователе. Каждое движение его палочки сопровождалось безумными воплями, наполняющими помещение до краев. Лорд прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Легкие движения, словно горячим ножом по маслу, разрезали плоть. Кровь, струящаяся к его ногам, испарялась, наполняя воздух металлическим привкусом и оседала на языке. А крики успокаивали беснующуюся душу. Предатель был наказан.

Закончив, Лорд присел на корточки у головы Абраксаса.

— Я тебя не убью, — протянул он во весь голос. Так чтобы слышали все. — Это сделаю не я.

Резко поднявшись на ноги, он пнул искалеченное тело под ребра, оставляя на бледной коже кровавый след ботинка.

— Люциус! Согласен ли ты с выражением, что сын всегда похож на своего отца?

— Н-нет, милорд. Я предан вам, в отличие от моего отца, — проговорил он, ясно ухватившись за суть.

— Так докажи.

Испуганный взгляд Люциуса врезался в покрасневшие радужки Лорда, чтобы убедиться, что тот не шутит. Как может шутить тот, кто убил собственного отца в шестнадцать лет?

Шевельнув запястьем, Волдеморт призвал волшебную палочку Люциуса из кармана Эйвери и протянул ее. Рваными движениями Малфой-младший протянул руку и принял палочку. Он не решался смотреть на отца и глубоко дышал, очевидно, стараясь не потерять сознание.

Решив, что Люциуса нужно поторопить, и дополнительная мотивация ему не помешает, Лорд обратился к Беллатрисе:

— Белла, накажи Северуса, — приказал он, и та, плотоядно улыбнувшись, вышла из расступившейся перед ней толпы последователей, тут же направляя Круцио на Снейпа.

Зал, не остывший от воплей Абраксаса, наполнился новыми криками. Тени на стенах зашевелились, словно голодные животные. Они ждали новой порции тьмы.

— Поторопись, Люциус, — улыбаясь, проговорил Лорд. — Чем больше ты сомневаешься, тем дольше страдает твой друг. А если он умрет раньше, чем ты закончишь с Абраксасом, та же участь постигнет и тебя.

Волдеморт ожидал действий. От того, убьет ли Люциус отца, сейчас зависела и его жизнь, и жизнь Северуса тоже. Снейп наверняка догадывался об этом, в то время как все мысли Малфоя-младшего были обращены к отцу. Он переживал ту же боль, что и Лорд ранее. В отношениях Малфоев тоже не всегда были разногласия. Светлых моментов было достаточно, и именно они сейчас всплывали картинками и образами в сознании Люциуса.

Когда Снейп в очередной раз закричал от боли, Люциус дернулся, словно сбрасывая оцепенение. Он посмотрел на выгибающегося Северуса, на то, как скользят его пальцы и крошатся о бетон ногти. На Беллу, наслаждающуюся пыткой. А потом на отца, по вине которого все происходило.

Абраксас не отводил взгляда от палочки сына. После того, что он пережил сегодня, смерть от его руки не казалась ему чем-то ужасным. Он даже желал этого. Как отмщение за все то, что он заставил пережить Люциуса в детстве. Если это, конечно, могло помочь.

Их безмолвный диалог длился уже, кажется, вечность. И Абраксас, понимая, что Люциус не решится на убийство, подбодрил его:

— Давай, сынок.

Он никогда не называл его так, не разговаривал таким тоном, хотя оба знали: он мог. И та обида, что десятилетиями копилась в Люциусе, наконец, нашла выход.

— Авада Кедавра, — шепнул он, и ярко переливающийся, словно листья деревьев на свету, луч, ударил в тело, которое тут же обмякло.

Слегка приподняв руку, Лорд приказал Белле оставить Снейпа. Тот остался лежать без сознания на полу. Люциус стоял на коленях рядом с ним, не решаясь пошевелиться, и смотрел на отца, тело которого было сплошной кровавой раной.

Не став выражать соболезнования и перестав обращать на него внимание, Волдеморт вышел в центр комнаты.

— Как говорят: без потерь не бывает приобретений. Сегодня наши ряды пополнятся не менее ценным волшебником! Питер, — Лорд сделал приглашающий жест рукой, безошибочно отыскав парня, застывшего неподалеку от Антонина.

Тот подошел, еле переставляя ноги, и опустился на колени, прямо в лужу крови Абраксаса. И, пока Волдеморт принимал нового последователя в ряды Пожирателей, Люциус Малфой стоял в стороне, глядя на тело своего отца, абсолютно абстрагировавшись от происходящего.

Аплодисменты и приветствия нового Пожирателя тоже прошли мимо него. Он лишь привел в чувство Снейпа и помог тому сесть.

Лорд, дав еще одну короткую речь, распустил почти весь Ближний круг, оставив только Гэвина, Антонина и Рудольфуса.

— Тело сжечь и доставить в Малфой-мэнор, — приказал Волдеморт, и Рудольфус, кивнув, отправился выполнять поручение. Как только он с хлопком трансгрессировал, взгляд Лорда устремился к Люциусу. — Утром тебе следует явиться в Малфой-мэнор и вызвать мракоборцев. Скажешь, что обнаружил тело отца и его любовницы уже сгоревшими.

— Л-любовницы? — недоуменно протянул Люциус.

— Того, что от нее осталось, — усмехнувшись, добавил Волдеморт. Сглотнув, Малфой прикрыл глаза. — Полагаю, вы оба понесли заслуженное наказание, — склонив голову к плечу, добавил он. — Свободны.

Парней как ветром сдуло.

— Долохов, Эйвери, отзовите всех дежуривших и прикажите затаиться. Хотя правду знает лишь ограниченный круг лиц, в него, к сожалению, входит и Дамблдор. Впрочем, пока мы будем разбираться с ситуацией, сложившейся в наших рядах, Альбусу тоже предстоит отыскать крысу, — ядовито усмехнувшись, добавил он.

— Так точно, милорд.

— И еще. Антонин, мне потребуется полное досье на Петтигрю, — задумчиво проговорил он. — Также к обеду мне нужны списки тех, кто потенциально мог пойти за Малфоем.

Оба поклонились и вышли, оставляя Риддла одного.

Эта сумасшедшая ночь, наконец, подходила к концу.

Покинув зал, Том отправился на третий этаж. В спальню, где его ждала Гермиона, которая чудом сегодня не пострадала. Решимость держать ее при себе стала еще больше. Он всерьез собирался приковать ее цепями, если Грейнджер продолжит упорствовать.

Войдя в комнату, он обнаружил, что она спит, умостившись на краешке широкой кровати. Прямо в одежде, сжавшись в комок от холода. Сзади нее лежал Живоглот, чувствуя себя гораздо увереннее, чем его хозяйка: тушка кота занимала добрую треть кровати. Нахмурившись, Риддл накрыл девчонку пледом. Он провел рукой по волосам. И, не удержавшись, коснулся кожи. Гермиона приоткрыла веки, стараясь сосредоточить взгляд.

В дверь постучали.

Риддл нахмурился. Людей, которые могли прийти к нему в столь поздний час, было крайне мало. Барти или Долохов… или…

— Белла, — недовольно бросил он, открыв дверь.

— Милорд, я…

— Почему ты не ушла? — строго спросил он.

— Я подумала, что мы давно не проводили время вместе, — с придыханием проговорила она, опуская теплые ладони на его грудь.

Перехватив ее руки за запястья, Риддл настойчиво отодвинул их.

— Беллатриса, — одернул он.

Решив, что это — игра, она притворно нахмурилась, проскользнув между его телом и дверным косяком в комнату.

— Мой Лорд, вы накажете меня за дерзость? — игриво протянула она, запнувшись в конце речи, стоило ей увидеть Гермиону, сидящую на кровати и ошарашенно смотрящую на нее. Беллатриса прищурилась и склонила голову к плечу, окинув девчонку оценивающим взглядом.

— Ты свободна, Белла, — твердо сказал Риддл, но та застыла на месте, как хищник перед нападением.

Она и Гермиона не сводили друг с друга изучающих взглядов. Стоило признать, взгляд Гермионы тоже не казался безобидным — это было неожиданно приятно. Порой ее мягкость раздражала.

Разозлившись по-настоящему, Риддл схватил Беллу за плечо и выволок из комнаты.

— Никогда. Не смей. Ослушиваться. Приказов, — процедил он, всматриваясь в глаза Лестрейндж.

— Конечно, милорд, — вмиг растеряв и игривый, и воинственный настрой, протянула она. — Прошу прощения на беспокойство.

— Свободна.

Настойчиво подтолкнув ее в сторону лестницы, Том с силой захлопнул дверь.

Грейнджер уже стояла на ногах.

— Это…

— Не то, о чем тебе следует спрашивать, — процедил Риддл, расстегивая рубашку.

Только сейчас, глядя на, местами оборванную, мокрую и обданную гарью ткань, он осознал, в каком виде стоит перед Гермионой. Левая рука, которой он отдавал Долохову приказ не влезать в дуэль, слегка припухла и посинела. Пальцы плохо слушались.

На ребрах виднелся порез — а Риддл и не заметил, что заклинание Абраксаса достало его.

Поколебавшись мгновение между тем, чтобы озвучить рвущиеся вопросы, и жалостью и желанием помочь Риддлу, Грейнджер все же выбрала второе и усадила его на кровать.

— Где ты хранишь зелья? — спросила она, накладывая диагностические чары на ладонь и хмурясь. — Это что, укус?

— Зелья в шкафчике в ванной, — ответил на первый Том, и Гермиона сразу удалилась в соседнюю комнату. — А это, — он помахал рукой перед ее лицом, когда она вернулась, — модернизированное жалящее, — процедил Риддл.

Он сам улучшил это заклинание и рассказал когда-то о нем Абраксасу.

— Если не снять проклятие, к утру рука обуглится.

Брови Грейнджер взлетели на лоб, но комментировать она не стала. То ли еще до конца не проснулась, то ли вид Риддла напугал ее, но она, слава Мерлину, молчала.

Она осторожными движениями нанесла бадьян на порез на ребрах, а Риддл занялся снятием жалящего. Цвет кожи постепенно выравнивался, но боль не уходила. Оценив его скривившееся лицо, Грейнджер молча протянула ему склянку с обезболивающим.

— Почему я нигде не вижу твоих вещей? — спросил Риддл, перед тем, как выпить зелье.

Гермиона отстранилась.

— Я же вернусь к себе в ближайшее время, поэтому нет смысла…

— Твое «к себе» — теперь здесь, — отрезал Том, заставляя исчезнуть пустую склянку.

— Но…

— Никаких «но», Гермиона, — твердо добавил он. — Как минимум — это вопрос безопасности.

Она нахмурилась. Взгляд ее соскользнул к Живоглоту, который уже терся о Тома, а с ее глаз окончательно слетела сонная пелена.

— Мне грозит опасность?

Вспоминая лицо Беллы и тот факт, что в его рядах остались непроверенные последователи, он просто не мог сказать «нет». И гарантировать безопасность Гермионы он мог только в том случае, если та будет оставаться рядом.

— Да, — лаконично ответил Том, поднимая взгляд.

— Расскажи мне все, — справедливо потребовала она.