Все — не то

Будто она здесь и не здесь одновременно.

Отстранившись, он прижался лбом к ее лбу, следя за тем, как их тела сливаются. Он хотел убедить себя, что все происходит на самом деле.

Она здесь. С ним. И он в ней.

И ее чистота окутывает его, плавит его.

Ее пальцы впиваются в его плечи. Ее стоны наполняют комнату. Ее кожа плавится под его прикосновениями.

Ему этого было мало.

— Скажи, что ты моя, — приказал он, глядя ей в глаза. Грейнджер молчала, глядя на него через пелену возбуждения, будто не услышала приказа. Риддл вышел из нее, а потом резко вошел, и Гермиона застонала еще громче. Ее пальцы тянулись к клитору, но Том перехватил ее запястье и отвел в сторону. Он опустил свои пальцы на клитор, мягко перекатывая бугорок. — Скажи. Что ты. Моя, — еще раз потребовал он, сопровождая действия толчками.

Пальцы утопали в ее смазке. Комната наполнилась ароматом возбуждения и напряжения, и какого-то еле уловимого отчаяния.

— Грейнджер, — прорычал Том, прикусывая ее плечо.

— Я твоя, Марволо, — в отчаянии протянула она, подаваясь бедрами вперед.

— Не убедительно, — процедил он, глядя ей в глаза.

— Я твоя, твоя, Марволо, — всхлипнув, проговорила Гермиона. Она обняла его за плечи, притягивая его тело к своему и зарываясь носом в изгиб шеи. — Твоя, твоя, твоя…

Она повторяла это слово, а он продолжал вколачиваться в нее, пока не почувствовал, как она сжимается вокруг его члена. От этого ощущения кончил и он, продолжая прижимать ее тело в своему.

Как через толщу воды до него доносился голос Гермионы, повторяющей одно слово: «Твоя».