Пепел и пыль

Его челюсть увеличена настолько, что сейчас он наверняка сможет заглотить дыню целиком.

От парализующего страха меня избавляет крик девочки. Я выпадаю вперёд и раньше, чем химера прыгает на меня, пронзаю её насквозь. Глаза — зелёные маяки — гаснут.

— Папочка?

Отталкиваю тело химеры от себя, и оно мешком заваливается на бок. Когда-то синий ковёр под ним моментально окрашивается в чёрный.

У девочки-феникса почти нет красного пигмента на открытых участках кожи: лишь небольшое пятнышко под левым глазом, напоминающее раздавленную ягоду клюквы. Она сжимает в кулаках воротник папиной рубашки. За каплями крови и волосами, падающими на щёки и губы, я различаю Ричи, ещё совсем недавно встретившего меня, как старого друга.

— Где твоя мама? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь не заплакать.

Девочка поднимает на меня свои красные и вспухшие от слёз глаза.

— На работе.

— Есть кто-то знакомый в городе?

— Тётя Мили.

Я киваю. Поднимаю девочку на руки. Она упирается лбом мне в ключицу и обнимает за шею, случайно задевая ожог. Мне приходится сильно прикусить щёку, чтобы не взвыть от боли.

На улице, пока нас никто не замечает, опускаю девочку на ноги и даю ей лишь одно указание: добраться до дома тёти Мили, ни с кем не разговаривая. Она не сразу, но слушается. Провожаю её взглядом до тех пор, пока она не исчезает за поворотом. Затем нахожу Бена и бегу к нему.

— Стражи! — кто-то звонко хохочет.

Едва я оборачиваюсь, как получаю точный удар в челюсть, от которого падаю на Бена. Он крепко хватает меня за корпус, удерживая на ногах.

— Их мало, но они в тельняшках!

Тот самый парень — единственный среди всей ватаги химер, — с выражением лица победителя стоит в шаге от нас, уперев кулаки в бока. Оттолкнув меня в сторону, Бен поднимает арбалет.

Никаких предупреждений и никаких «Стреляю, если ты не…» — Бен просто спускает механизм затвора.

Но стрела свою цель не находит: парень успевает перехватить её за пару сантиметров перед своей грудью, обхватив тонкими пальцами за ствол.

— Хорошая попытка, — говорит он.

Бен выстреливает снова, но опять мимо. Это была его последняя стрела в барабане. Остальные висят на поясе, и уйдёт время, чтобы зарядить их. Незнакомец едва ли позволит ему сделать это.

— Стражей в плен мне не было сказано брать, — произносит он с улыбкой. — Но вы оба — это что-то!

Бен бросается на парня в рукопашную. Но не успевает достичь цели, как парень взмывает в воздух и хватает Бена за горло, утягивая вместе с собой. Я кричу его имя. Бен вдруг перестаёт дёргаться и сопротивляться: повисает, словно тряпичная кукла.

У меня пульсирует плечо, ноет разбитая скула. Снова закладывает уши, и когда я зажимаю их, а потом смотрю на ладони, вижу кровь.

— Вон они! — где-то вдалеке звучит знакомый голос.

Я оборачиваюсь. Ребята. Поднимаю руку и машу им. Нинин и мой взгляды пересекаются, но на её лице вместо облегчения — лишь ужас.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но раньше, чем это случается, свет перед глазами гаснет окончательно. * * *

— Слава… Слава!

Хочу открыть глаза, но не могу — настолько тяжелы веки. Вязкую тишину разрывает шепчущий моё имя голос, но мне никак не обозначить себя в ответ. Даже на то, чтобы пошевелить конечностями и понять, что руки связаны за спиной, а ещё что-то давит на лодыжки, уходит целая вечность.

— Коротышка! Открой глаза. Посмотри на меня!

Волнение в голосе Бена никак не улучшает ситуацию. В конце концов, я заставляю себя успокоиться и открыть хотя бы один глаз. Я в незнакомом мне доме. Опускаю глаза на свои вытянутые вперёд ноги. Тем, что давит на них, оказываются тугие верёвки. Руки тоже связаны, только за спиной. А ещё, кажется, с чем-то соединены: то ли с батареей, то ли с металлической частью мебели. Так или иначе, когда я подаюсь вперёд, чувствую сильное давление на запястьях.

— Окей, — выдыхает Бен, когда я перевожу на него взгляд.

Он сидит в такой же позе в противоположном углу между камином и здоровенным деревянным буфетом. По его лицу спускается струйка крови: начинается с волос, проходит меж бровей, обходит нос, касается уголка губ.

— Ты жива, — кивает он.

— Ты тоже, — произношу с трудом.

Нормально говорить мешает онемевшая челюсть. Но, что странно, она не болит. Как и плечо. Опускаю взгляд на сгоревший рукав, но вместо ожога вижу чистую розоватую кожу без единого изъяна. Даже крохотный шрам, оставшийся после неудачного падения ещё в детстве, исчез.

— Где мы?

— Угадай с трёх раз, — Бен поворачивает голову и сплёвывает на пол. — И два уже было.

— Тот парень украл нас?

— Я бы выразился иначе, но смысл ты уловила.

Бен дёргается всем телом, пытаясь ослабить верёвки на ногах и руках. Я повторяю его примеру, но становится только хуже.

— Вам лучше прекратить вертеться, — говорит голос.

Его обладатель выходит из-за угла спустя секунду. В этот раз капюшон фиолетового плаща болтается за спиной, и я наконец знакомлюсь с Власом лицом к лицу. Удивительно, но вместо демонически чёрных глаз, которые я представляла, на меня смотрят голубые и чистые, как летнее небо над Старым мостом. Они оттеняют острые черты, придавая лицу чуть ли не ангельское выражение.

— Чем сильнее сопротивление, тем туже затягиваются узлы.

— Пошёл к чёрту! — Бен скалится и назло Власу снова принимается за своё.

Я дёргаю руками для пробы. Это не блеф — теперь, акцентируя внимание, я чувствую, как верёвки с каждым моим движением всё сильнее перетягивают запястья.

— Я не хочу причинять вам боль, — Влас проходит в комнату и замирает у дивана, схватившись за его спинку. — Не хочу, чтобы страдали мои друзья…

— Нет у тебя больше друзей, — произносит Бен.

Его взглядом из-под бровей сейчас запросто можно было бы убить.

— Бен…

— Не Бенкай мне тут! Предатель! Убийца!

— Это не так…

— Скажи это тем, кто умер из-за тебя!

Зло пнув двумя ногами стенку буфета, Бен откидывает голову назад. Из него словно разом уходят все силы. Устремив взгляд куда-то перед собой, Бен закусывает губу. Вряд ли он произнесёт сейчас ещё хоть слово.

— Тебя я не знаю, — Влас делает шаг в мою сторону. — Ты новенькая?

Я коротко киваю. Влас выглядит таким… дружелюбным. Хочется вести себя как Бен, но не могу же я злиться на человека, который смотрит на меня с таким интересом!

— Слава, — представляюсь я. — А ты Влас. Мне многое о тебе рассказывали.

Влас, поджав губы, качает головой.

— Могу себе представить. Вы получили наше сообщение?

— Да.

— И?

Я молчу. Не знаю, стоит ли мне отвечать.

— Обещаю, что не причиню тебе зла. — Влас выставляет перед собой руки. — Если бы я хотел убить вас, я бы давно сделал это, — Влас подходит совсем близко ко мне. Краем глаза замечаю движение со стороны Бена. — А вместо этого я залечил ваши раны. Разве плохие парни так поступают?

Я жму плечами. Плохие парни всегда представлялись мне по-другому: зло, так в полный абсолют. Хотя, если заходить с другой стороны, то и мы не сильно-то смахиваем на пресловутых героев.

— Как твоя голова? — спрашивает Влас, имея в виду, видимо, удар, после которого я отключилась. — Дядя думает, Эдгар одно из лучших его творений, но при всех своих физических и психических преимуществах, он имеет слишком скверный характер. Сказано ему было никого в плен не брать и, уж тем более, не ранить стражей…

— Сразу убивать на месте, чтобы не сильно заморачиваться, да? — доносится со стороны Бена.

Бен сползает по стене, на которую опирался спиной. Теперь его подбородок касается груди. Мне даже смотреть на него неудобно, не представляю, каково в такой позе сидеть самому Бену.

— Я не убийца, — мягко произносит Влас.

Когда он поворачивает голову в сторону Бена, чёлка падает ему на лоб. Правду говорят: подсознательно, мы выбираем в пару тех, кто, так или иначе, похож на нас. У Виолы такая же бледная кожа, разве что не иссечена тёмными шрамами, такие же чёрные как смоль волосы, такой же вопрошающий взгляд. Я легко могу представить их вместе, но совсем не понимаю, как мне смотреть на Власа и видеть врага вместо парня, который, кажется, совсем не видит в происходящем ничего плохого.

— А я тебя ещё на день рождения приглашал, — бурчит Бен. — Знать бы раньше, что ты окажешься таким знатным куском г…

— Моих сил хватит, чтобы вырвать тебе язык, не подходя ближе, — голос Власа в секунду грубеет. — Не заставляй меня этого делать.

— Развяжи верёвки и бейся на равных, слабак!

Влас шумно выдыхает. Трёт переносицу, устало прикрывает глаза. Его губы едва дёргается, когда он тихо произносит:

— Вы не сможете причинить мне вред: дядя постарался. Ни убить, ни обезвредить, ни остановить. А иначе, вы думаете, я сам не пытался?..

Обрывая себя, Влас дёргает головой в неестественном движении. Снова поворачивается на меня и теперь улыбается.

— Раз уж вы всё равно тут, не скажете, куда Доурина спрятала Нити Времени? Я обыскал треть страны, но так ничего и не нашёл.

— Нити были в столице, — отвечаю я. — Когда ты уничтожил её, ты уничтожил и их.

На мгновение глаза Власа сужаются.

— Это невозможно. Я лично создавал колдовство. Состав смешанный: поисковая магия, плюс магия уничтожения. Если бы Нити Времени были там, они бы остались целы.

— В отличие от тех жителей, кто не успел спастись, да?

Терпение Власа не может быть бесконечным. Рано или поздно, ему надоест слушать Бена, и тогда беды не миновать. Поэтому я снова привлекаю его внимание на себя:

— Что происходит? — спрашиваю с надрывом. Актриса из меня ужасная, но Влас-то об этом не знает. — Виола говорила, что ты хороший. Что ты совсем не похож на того, кто в твоём роду отмечен чёрным крестом. — Это работает. Влас снова смотрит на меня. Хватается за амулет, висящий на шее: та самая пирамида, обращённая вершиной вниз. — Зачем ты всё это делаешь?

— Я не могу… объяснить, — запинаясь, произносит Влас. — Это очень сложно.

Но лёд тронулся — я вижу сомнение в его сдвинутых к переносице бровях. Он резко выпрямляется и пулей выходит из комнаты. Проводив его взглядом, я обращаюсь к Бену:

— Спокойнее можешь себя вести? Мне нет желания сдохнуть из-за того, что ты не можешь вовремя заткнуться.

От возмущения у Бена округляются глаза.

— А ты молодец, думаешь? Неужели тебе не ясно, что такие как он, — Бен кивает на дверной проём, за которым исчез Влас, — на твои сопли в карамели плевать хотели?

— На мои… — я замолкаю, с силой сжимая ладони в кулаки. Влас может услышать, и тогда всё пропало. — Я просто пытаюсь разобраться, ясно тебе? Не похож Влас на того, кто всех подряд на мясной рулет крошит!

В ответ Бен лишь фыркает.

Я слышу голос в соседней комнате и полностью превращаюсь в слух, внимая. До меня доносятся лишь отрывки:

— Хочешь, чтобы я показал ей?… Ты уверен, что это поможет?

Собеседника не слышно, и я понимаю, что он наверняка лишь в голове Власа: как и говорила Лия — связь через амулет.

Звонкие шаги, и вот Влас уже снова в поле моего зрения.

— Что вы знаете? — спрашивает он. — Обо мне, о Христофе?

Влас смотрит на меня, и я теряюсь. Начинаю лихорадочно продумывать в голове ответ, который может помочь нам с Беном, но на уме вертится лишь известная мне правда.