Стеклянная Крепость

Этот узор заставил бы человека застыть на месте. Глаза человека не видят — они собирают образы, которые его разум превращает в зрение. Узоры, которые Илна выткала на ткани, были более реальными в сознании тех, кто их видел, чем гора или пылающее солнце над головой.

— Я вполне могу отвести вас туда, друг мой, — ответил Чалкус. Он боялся Богов — он не поклонялся им, но боялся. Насколько Илна могла судить, он больше ничего не боялся в этом мире — ни зверя, ни человека, ни волшебника. — Но место, куда я вас отвезу, — самая глубокая впадина во Внутреннем Море. Волшебник сказал, что целая лига глубиной, по крайней мере, так гласят слухи. Если ваша Зеленая Женщина на самом дне этой впадины, то вам не добраться до нее, если только вы не рыба, не так ли?

Узор Илны не остановил растение. Теперь она начинала задаваться вопросом, какой эффект он произведет на недавний труп.

— Ты думаешь насмехаться надо мной, маленький человечек? — среагировал Черворан. Было странно слышать такой пронзительный голос, говорящий так медленно, словно молится священник, в то время как жители деревни выходят вперед со своими подношениями во время процессии по сбору десятины. — Отвези меня на это место. Это необходимо!

— Ваше высочество? — обратился Чалкус, глядя мимо Черворана на Шарину. — Это то, что я могу сделать достаточно хорошо на «Хероне», если вы этого пожелаете. Но...?

— Это необходимо! — пронзительно повторил Черворан.

Черворан, король, человек или труп, вывел Кэшела из этой комнаты и вернул его с сосудом масла как раз вовремя, чтобы уничтожить адское растение — чего не смог сделать никто другой, включая саму Илну. Это не делало Черворана другом королевства и его граждан, но, по крайней мере, делало его врагом их врагов.

— Мастер Чалкус? — спросила Шарина. Судя по застывшему выражению ее лица, она думала о том же, о чем и Илна. — А большой корабль был бы лучше? Я могла бы отправить его на «Шепарде» или на одной из трирем.

Чалкус фыркнул. — И что такого может сделать пятерка, чего не сможет мой ловкий маленький «Херон», миледи? Мы можем дважды развернуться за то время, которое потребовалось бы такой корове, как «Шепард», чтобы изменить курс всего на восемь пунктов. Мы возьмем его.

— Немедленно, — сказал Черворан.

— Нет, нет, — ответил Чалкус. — Утром. Я найду это место по углам Трех Сестер к востоку отсюда и самого мыса Мона, но не смогу сделать этого до восхода солнца.

— Тогда утром, — сказала Шарина, скорее отдавая приказ, чем комментируя. — И еще, Мастер Чалкус? Не отправляйся в путь, пока у меня не будет возможности узнать мнение Леди Теноктрис по этому поводу.

— Мастер Черворан? — обратилась Илна. Она сократила узелковый узор до тех шнурков, с которых он начинался. Она держала их на правой ладони и поглаживала пальцами левой руки. — Вчера, когда мы приближались к острову, в море упал камень, метеорит.

— Да, — ответил Черворан. — Но я пойду к ней и одолею ее.

— Сегодня утром был второй камень, метеорит, — продолжила Илна. У нее было странное ощущение, что она стоит вне себя и слышит, как говорит кто-то другой. — Во время ваших похорон. Он взорвался в воздухе над нами. Что означает этот метеорит?

— Он ничего не значит, — ответил Черворан, и его голос стал еще более пронзительным.

— Он взорвался в воздухе, — повторила Илна, — а потом вы поднялись со своих погребальных носилок. Что это значит?

— Я — Черворан! — воскликнул бывший король. Он опустил глаза и снова уставился на топаз.

— Что? — спросила Илна.

Но Черворан оставался неподвижен, как статуя, и тогда Чалкус пробормотал: — Мы встанем вовремя, дорогая. Сейчас тебе лучше немного отдохнуть, — и Илна вышла вместе с ним из комнаты.

— Узор слишком велик, чтобы я могла разглядеть его концы, — прошептала Илна. Чалкус слушал, но она обращалась не столько к нему, сколько к самому космосу. — Но мы — часть его, нравится нам это или нет. И мне это совсем не нравится!