Стеклянная Крепость

Появилось еще больше растений, двигавшихся с медленной уверенностью облаков, плывущих по летнему небу. Сгущающийся туман превратил их в темные глыбы; они начали подниматься вверх, чтобы покрыть земляные укрепления на возвышенности.

Там, где не было подготовленных огневых установок, адские растения скатывались в траншеи и барахтались там какое-то мгновение. Отобранные солдаты, как правило, легкая пехота, которые обычно сражались с дротиками и не носили доспехов, стояли на брустверах и бросали мешки с негашеной известью в открытые полости в телах растений.

Шарина слышала, как Лайана обсуждала план с Лордом Уолдроном и его помощниками, но она сомневалась, что солдаты смогут метко бросать свои маленькие снаряды в разгар атаки. В общем, так и получалось: пакеты шлепались в воду и взрывались, выпуская огненный пар.

Но растения продолжали наступать, пузырясь и шипя. Они вылезли из траншей с помощью своих щупалец, а затем потянулись к воинам-защитникам. Не обращая внимания на огонь внутри себя, они выдергивали копья и багры, вонзавшиеся в их зеленую плоть.

Поддерживаемые растениями сзади, их лидеры наполовину взобрались, наполовину снесли бруствер. Легкие баллисты хлестали по ним, когда артиллеристы рисковали поразить своих собственных товарищей в надежде остановить монстров, чего не могла сделать пехота в одиночку. Стрелы, которые пробивали тела адских растений, обычно разрывали существо на части, даже, несмотря на то, что такое же количество негашеной извести, брошенное сверху, не было эффективным.

Некоторые солдаты низко пригнулись и вонзили мечи в щупальца, на которых ползли растения. По большей части люди погибали напрасно, схваченные щупальцами и либо разорванные на части, либо брошенные умирать на равнине внизу. Одно растение упало и не смогло подняться, хотя его массивное тело раздавило человека, который искалечил его.

Шарина облизнула губы. Пока ее мысли были далеко, ее рука незаметно потянулась к роговой рукояти ножа, который она носила под плащом. Сегодня оружие ей не понадобится — Кровавые Орлы позаботятся об этом, — но скоро, возможно…

— Теноктрис, — сказала она. — Я думаю, что они собираются прорваться в ближайшее время. В самом худшем случае я смогу обогнать любое растение, так что я собираюсь остаться в армии, но вам лучше...

— Подожди, — отозвалась Теноктрис. Она подняла левую руку, не сводя глаз с Двойника. — Тише, пожалуйста, дорогая.

— Като катои... — пропел Двойник, указывая своим атаме в центр длинной серебристой пленки, мерцающей в воздухе рядом с ним. — Катаоикусе неои...

Серебристая пленка покрылась рябью и, казалось, застыла. Теноктрис схватила Шарину за запястье и быстро и решительно направилась направо. — «В сторону Двойника», — подумала Шарина, но это было не совсем так. Теноктрис повела ее в сторону, где они не стояли бы между зеркальной пленкой и битвой.

— Абриао иао! — крикнул Двойник.

Серебро задергалось, меняясь плавными линиями, которые Шарина не смогла бы описать, хотя и наблюдала, как это происходит. Поскольку пленка представляла собой идеальное зеркало, Шарина видела не саму вещь, а слегка искаженное изображение поля боя внизу.

Зеркало поймало восходящее солнце и отразило его назад в виде точки белой ярости почти под прямым углом к его положению на небе. Луч пропилил адские растения, взбиравшиеся по брустверам на северном краю полукруглой чаши. Двойник продолжал петь заклинания.

Одно растение взорвалось, выпустив пар, затем второе, и после небольшой задержки — третье. Точка света коснулась также головы солдата, бросившегося вперед за своим копьем. У него было время закричать, когда его шлем расплавился, превратившись в бронзовые брызги; затем он упал навзничь. Растение, в котором покачивалось его копье, рухнуло внутрь и опустилось в траншею, из которой оно поднялось.

— Командуйте отход! — закричала Шарина. — Капитан Аскор, командуйте отход! Сейчас же! Уберите людей из зоны действия волшебника!

Она вытащила большой нож и шагнула к Двойнику, когда увидела, как солдат умирает в фокусе зеркала… но волшебник делал не больше, чем команды баллист, рискуя своими товарищами ради шанса спасти королевство. Она помолится Богоматери за этого человека и за всех храбрецов, которые погибли сегодня, но сначала она должна пережить этот день.

Аскор перевел взгляд с нее на поле боя, затем рявкнул приказ сигнальщику-корнисену, стоявшему рядом с ним. Сигнальщик поднес к губам свой изогнутый рожок и протрубил сигнал отхода из пяти нот: длинная, три коротких и последняя длинная.

Шарина подумала, что Аскор может возразить: Принцесса Шарина была исполняющей обязанности правителя Островов, но у нее не было никакой власти на поле боя, кроме как отдавать приказы самому Лорду Уолдрону. Аскор все равно подчинился ей, возможно, потому, что полк телохранителей считал себя отделенным от армии в целом и стоящим над ней, но также и потому, что здесь, на гребне холма, было очевидно, что немедленно убрать войска — лучший способ спасти их жизни.

Но этого не было видно с позиции Лорда Уолдрона в центре укреплений дальше по склону. Курьер покинул окружение Уолдрона, очевидно направляясь к сигнальщику, передавшему несанкционированную команду. Человек поскользнулся и споткнулся на склоне холма; по крайней мере, в бою он потерял свой шлем.

Шарина сняла плащ и махнула им в сторону Лорда Уолдрона. Он не поймет, что она имела в виду, но этого может оказаться достаточно, чтобы убедить его в том, что на то, что, вероятно, показалось ему мятежом, была веская причина.

— Сигнальщик повторил команду; другие сигнальщики подхватили ее, как в рожки, так и в трубы. С того места, где она стояла, Шарина могла видеть, как войска покидают свои позиции и устремляются вверх по склонам. Люди, которые продержались так долго, вероятно, думали, что отзыв был рукой провидения, спасшей их жизни в то время, когда они были уверены, что обречены.

Многие солдаты не выжили; Шарина тоже могла это видеть. Ближний бой с адскими растениями был смертельным приговором, особенно теперь, когда большая часть топлива была сожжена.

Солдаты, находившиеся рядом с тем местом, куда ударил смертоносный луч зеркала, уже отступали. Они убегали, точнее, бросали оружие и снаряжение, но это было волшебство, которое повергло их в панику, а не враг — даже этот неестественный враг.

Серебро склонялось и дрожало под напевными командами Двойника; его точка фокусировки резала, как раскаленная бритва, везде, к чему прикасалось. Размокшая плоть адских растений лопалась и чернела, оставляя после себя только массы вонючего компоста по мере того, как приближался свет.

Дважды Шарина видела, как убегающий воин шагнул в направленный луч. Ни один из них не был в фокусе, но они были достаточно близко к нему, чтобы один умер с криком, а дымящаяся плоть другого просочилась сквозь сегменты его брони, когда его тело опрокинулось назад.

— «Божья Матерь, накрой их плащом Своей защиты. Божья Матерь, да пребудут с Вами их души!»

Зеркало сдвинулось, направляя свой луч вдоль адских растений, сгрудившихся на линии укреплений. Даже когда войска покинули свои позиции, укрепления задержали массивных, медлительных атакующих. Простое прикосновение света причиняло такой же внезапный ущерб, как самые тяжелые банки с негашеной известью, брошенные артиллерией.

Уолдрон, должно быть, наконец-то увидел, что происходит. Он и группа кавалеристов вокруг него, его личные охранники, отступили из своего редута, повернувшись лицами к растениям; четверо его сигнальщиков присоединились к общему хору команды. Курьер, находившийся на полпути между командной группой и Шариной на северном гребне, озадаченно остановился и оглянулся на командующего армией.

Шарина ожидала одобрения, но его не последовало. Войска, сражавшиеся с адскими растениями, были слишком измучены, чтобы проявлять энтузиазм даже по поводу чуда, которое на какое-то время спасло их жизни.

Зеркало продолжало изгибаться и мерцать. Первоначально оно было обращено почти строго на юг, ловя лучи солнца на юго-востоке. Когда солнце поднялось выше, и сфокусированный свет зеркала стал еще более разрушительным, Двойник обвел им весь плавный изгиб залива. Избежать его луча было невозможно, но растения и не пытались. Они продолжали ковылять вверх по склону, не обращая внимания на сморщенные, тлеющие трупы своих собратьев.

Линия укреплений была очищена от живых растений. Там, где было движение, это была струйка пара, поднятая ветерком, или оцепеневший солдат, выползающий из-под кучи трупов, которая скрывала его.

Двойник направил свой смертоносный луч на эскадру адских растений, которая вышла из моря с восходом солнца. Промозглые миазмы, которые наполовину скрывали равнину, теперь рассеивались вихрями. От мокрых полей шел пар, стерня горела, а мокрые борозды превращались в сухую пыль, когда над ними проносился свет.

Бухта Калф Хед снова была свободна от монстров, которые кишели в ней. Нахлынул прилив, принеся с собой только обычную пену и обломки.

— Мекистхи! — крикнул Двойник. Серебристая пленка, сверкающая на солнце, исчезла, как роса. Сияющий след на каменистой почве отметил место, куда она упала, когда действие удерживающего его заклинания прекратилось.

Шарина с изумлением посмотрела на свою тень; она резко отклонялась на восток. Битва продолжалась с рассвета и далеко за полдень, хотя она могла бы предположить, что прошло меньше часа.

Зловоние горелой плоти и гниющей зелени достигло даже вершины холма; на равнине горело множество костров. Теперь ничто не двигалось, кроме дыма.

— Я — Черворан! — торжествующе закричал Двойник; и, вскрикнув, упал навзничь, истощенный усилиями, затраченными на свое искусство.

— Очень могущественный волшебник, — тихо повторила Теноктрис.