Ангелы плачут в июне

* * *

— Может, объяснишь, зачем мы едем в Тумановку, если все Муромовы живут в Москве? — флегматично поинтересовался Войнич, проезжая мимо указателя «Тумановка — 15 километров».

Пыльная, нетронутая асфальтом дорога, петляя, скрывалась в сосновом леске и казалась слишком узкой для огромного джипа.

— Объясняю — она ближе, к тому же Василиса Зайцева в данный момент меня интересует гораздо больше Муромовых. Именно её имя видела Лариса перед смертью.

— На халате, который мог взять кто угодно, — прежним тоном возразил кратко введённый в курс дела недоуволенный ассистент. — А может он не медицинский? Халаты ведь носят ещё многие: повара, продавцы, ветеринары.

— У этого над бейджем была вышита медицинская эмблема.

— Но тебе же сказали, что женщина с таким именем в больнице никогда не работала, да и в селе не проживала.

— Но халат ведь был. Лариса его видела.

— Ты говорила, она умерла в подвале, а не в больнице. Откуда там халат? — продолжал спорить Войнич. Вот ведь дотошный!

— Вопрос на миллион, вот поэтому мы и едем в Тумановку — осмотримся на месте.

— А ты уверена, что девочка погибла там? Её могли увезти куда угодно!

— Уверена. В трансе течение времени ощущается иначе, но ориентиры имеются. С места похищения до рокового подвала Ларису везли не более двадцати минут.

— Хочешь сказать, её убили где-то на соседней улице? — не поверил Алан.

— На одной из соседних улиц, — уточнила я. — Село небольшое, расположено компактно. Все соседи, все друг друга знают.

— Её убил кто-то знакомый?! — его голос больше не звучал отрешённо. Чемпион даже соизволил повернуться в мою сторону и одарить недоверчивым немного растерянным взглядом. — Как это?

Меня даже растрогало это его минутное замешательство и непривычно растерянный вид. Не такой уж он циничный и железобетонно непробиваемый, каким хочет казаться.

— А вот так! — я предпочла смотреть в окно, там за редеющими деревьями уже начинали появляться аккуратные маленькие домики. — Не все в этом мире друг другу братья и сёстры. Есть ещё — завистливые соседи, обиженные родственники, вечно недовольное начальство и просто клинические психи, вроде моего отца.

— Это мог быть кто-то из приезжих. Почему сразу знакомый! — Войнич упрямо не хотел верить в очевидное.

Придётся выступить в роли мисс Марпл и цинично развеять его надежды и сомнения.

— Сам подумай, её похитили не ночью в глухом лесу, а в первой половине дня на улице. В машину она села сама.

— Ты это видела?

— Отчасти. Ей в глаза слепило солнце, а водитель не выглядывал из салона. Скорее всего, он позвал её. Лариса узнала голос и безбоязненно села к нему.

— И чей же это был голос?

— Не знаю, её мысли мне не доступны.

— А марка машины, цвет? — настаивал Алан.

Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на размытом ускользающем воспоминании.

— Увы, солнце слепит и всё искажает. Это может быть тёмно-коричневый, красный или бордовый, а марка… Я вижу только распахнутую дверцу. Нет, не могу определить.

— Но тот, кто был в машине, он её узнал или всё-таки принял за подругу?

— Не думаю. Лариса этого человека точно знала, значит, похитить собирались именно её.