Ангелы плачут в июне

* * *

— Давай сразу внесём ясность: я в этом фарсе не участвую! — торговался Войнич по дороге в столицу.

— В каком именно?

— В допросе Муромовых. Честно говоря, не представляю, что нужно сказать, чтобы они взяли и выложили тебе всю информацию на блюдечке с голубой каёмочкой.

— А почему нет? Столько лет прошло. Алла развелась с мужем, у девочек давно собственные семьи. Возможно, теперь у них нет причин скрывать правду, — рассуждала я, исподлобья наблюдая за Аланом.

Тот продолжал хмуриться и буравить тяжёлым взглядом дорогу. В стекло стучали редкие капли начинающегося дождя. Где-то вдалеке гремели первые раскаты грома.

— Если причины были тогда, они и сейчас никуда не делись. В таких делах срока давности не существует. Не вижу логики.

— Если бы надежда зависела от логики, она бы умирала первой.

— Кончай философствовать. Алла живёт в пригороде, мы скоро будем там. Лучше думай как повести разговор, чтобы не слишком её разозлить, — хмуро посоветовал.

Алан. Он по-прежнему смотрел исключительно на дорогу, а меня за эти три с половиной часа не удостоил даже взглядом.

— Почему она должна разозлиться?

— А ты думаешь, мадам Муромова обрадуется появлению сумасбродной ведьмы, задающей вопросы, на которые она не хочет отвечать. Если дама по-прежнему при деньгах и власти, у тебя могут быть крупные неприятности.

— Например? Полицию она точно не вызовет — я знаю о ней то, что представителям правоохранительных органов не понравится.

— Она может вызвать свои личные правоохранительные органы в лице какого-нибудь мордоворота. Он просто свернёт тебе шею и спрячет в лесочке, подходящих мест здесь предостаточно.

— Так вот на что ты рассчитывал, когда согласился на поездку! — притворно ужаснулась я.

Войнич, наконец, повернулся в мою сторону.

— Ты читаешь мои мысли, ведьма!

На его губах играла привычная усмешка, но взгляд оставался серьёзным. В салоне вдруг стало холодно и неуютно. Я поспешила отвернуться первой.

В доме Аллы Муромовой я провела ровно шесть с половиной минут. Этого хватило, чтобы понять — больше здесь задерживаться не стоит. Когда я представилась родственницей Малининых, женщина замкнулась, словно ключ повернувшейся в замочной скважине несколько раз подряд. Пришлось вернуться к Войничу ни с чем. Парень ждал в машине в нескольких метрах от дома.

— Так быстро и живая! — встретил он меня недовольным ворчанием.

— Обожаю тебя разочаровывать, — устало улыбнулась я.

— Что она сказала?

— Ничего не сказала и не скажет. К тому же в соседней комнате ждал нетерпеливый любовник — обстановка не располагала к откровенности.

Войнич устало откинулся в кресле и прикрыл глаза.

— Значит, я зря потратил своё время, а ты деньги, — вынес он вердикт.

— Какие деньги?

— За бензин. Забыла? Ты мне должна.

— А вот и не зря, вымогатель, Я кое-что нашла.

— Что это? — Алан с некоторой опаской разглядывал мою, на первый взгляд, бессмысленную находку.

— Это волосы с расчёски Аллы Муромовой.

— Ты украла её волосы, фетишистка! — брезгливо поморщился Войнич.

— Да, украла. Зато теперь смогу увидеть всё случившееся её глазами.

От удивления Алан остановил уже тронувшуюся с места машину.

— Подожди! А разве тебе не требуется для этого согласие человека?

— Обычно да, но ситуации бывают разные.

Мой собеседник заметно напрягся.

— Получается, ты можешь читать мысли просто так, одним прикосновением и безо всяких условий? — осторожно поинтересовался он.

Меня откровенно забавляла его реакция. Э, милый, да ты меня боишься!

— Только если ничего другого не остаётся. Расслабься, с тобой я экспериментировать не собираюсь. На очереди Катя и Вика.

Войнич посмотрел на наручные часы и недовольно заметил:

— Уже слишком поздно, чтобы вламываться в дом к незнакомым людям с дурацкими вопросами, а ты ещё и с Аллой не разобралась.

— Верно, вернёмся обратно?

— В Лесогорск? — Алан посмотрел на меня как на ненормальную. — Уже полночь и гроза начинается. Я не собираюсь рисковать жизнью ради твоих бредовых идей.

Под оглушительные раскаты грома машина снова тронулась с места. В салоне повисла гнетущая тишина. Я больше не задавала вопросов, он молча смотрел на дорогу. Гроза действительно намечалась нешуточная.

Примерно через сорок минут Алан остановил джип возле новенького многоэтажного дома на набережной и велел идти за ним. Я слишком устала, чтобы сопротивляться, к тому же мне ещё предстояло перевоплощение в Аллу. И затягивать с этим не стоило. Мы прошли мимо сидящего за столиком портье и поднялись по величественной, украшенной алой ковровой дорожкой лестнице на пятый этаж. Подозреваю, что в другое время Войнич пользовался лифтом, но очевидно перспектива оказаться со мной наедине в замкнутом пространстве его пугала. Ещё бы! Этакий сканер, считывающий всю даже самую сокровенную информацию, — мне бы тоже подобное соседство не понравилось.

Алан остановился возле одной из дверей и потянулся к звонку, потом, вероятно передумав, открыл дверь своим ключом.

— Подожди здесь, — велел он и скрылся в квартире.

Через пару минут за дверью послышался шум и на лестничную площадку, едва не сбив меня, выскочил невысокий длинноволосый молодой мужчина в помятых брюках. В одной руке он держал ботинки, а второй безуспешно пытался застегнуть наспех натянутую на голое тело рубашку. Потом я услышала ледяной, но совершенно спокойный голос Войнича:

— Ключи на стол и можешь выметаться.

Ничего себе мексиканские страсти! В проёме распахнутой двери показалась пышногрудая и длинноногая девица с короткими искусственно осветлёнными волосами в наскоро наброшенном шёлковом халатике. Вероятно, та самая телефонная дива, советующаяся с Войничем по поводу цвета новой причёски. Надо признать, образ блондинки ей шёл.

— А как же мои вещи? — кричала она, надрывно всхлипывая.

— Завтра заберёшь!

— Ты не можешь выгнать меня среди ночи! — продолжала вопить изменница, но, заметив меня, резко спросила: — А это ещё кто?!

Алан тоже посмотрел на меня так, словно увидел впервые. На красивом лице отразились сомнения, он перевёл взгляд на девушку и неохотно сказал:

— Ладно, можешь остаться до утра.

Я с трудом удержалась от смеха.

— Можешь выгнать её прямо сейчас. Обещаю не приставать. Приворота не было — я пошутила.

Он скривился:

— Знаю.

— Но боишься оставаться со мной наедине.

— Не боюсь, просто неприятно находиться с тобой под одной крышей.

— Алан, кто это? — настойчиво повторила искусственная блондинка.

Войнич небрежно отмахнулся:

— Одна чокнутая ведьма. Будешь спасть с ней на двуспалке, а я лягу в гостиной.

Девушка окинула мои растрёпанные светлые кудри, длинное чёрное платье и тонкую джинсовую курточку долгим надменным взглядом.

— С ней?! Ни за что! — возмутилась она.

— Тогда выметайся, — спокойно распорядился Войнич и скрылся в одной из трёх комнат.

Рассудив, что более радушного приглашения не дождаться, я вошла.

Девица наблюдала за мной со смесью любопытства и высокомерия.

— Почему он назвал тебя ведьмой?

— Его это заводит. А тебя он как называл — милашкой?

Блондинка обиженно надулась и пожаловалась:

— Никак! От него комплиментов не дождёшься — хам, правда, со вкусом раньше был порядок, а теперь… — она ещё раз окинула меня красноречивым взглядом и презрительно фыркнув, пошла вслед за Аланом.

Вскоре я услышала её резкий обвиняющий голос:

— Лицемер! Меня выставляешь за дверь, а сам привёл свою потаскуху!

— Заткнись и приготовь поесть, — прежним тоном велел мужчина.

— Кто она?!

— Я ведь не спрашиваю, кто он.

Тон девушки резко поменялся, в голосе послышались жалобные плаксивые нотки:

— Милый, прости! Сама не знаю, что на меня нашло! Тебя постоянно нет, внимание мне не уделяешь, и я сделала глупость. Давай забудем, мы ведь вместе почти четыре месяца!

Она прикрыла дверь. Голоса стали не слышны. Я сняла верхнюю одежду и прошла в соседнюю комнату. Видимо здесь собирался спать Алан. На этом золотисто-сером диване. Я присела в одно из кресел такого же цвета и осмотрелась: боковая стена полностью зеркальная, паркетный пол, занавеси с лабрикенами, огромный домашний кинотеатр на стене, книжный шкаф, журнальный столик у окна, пара картин и нигде никаких фотографий. Дорого, красиво, безлико. Такую обстановку я бы назвала маскировочной, она ничего не говорит о своём хозяине, возможно, потому что он здесь не живёт, а лишь проводит какое-то время.

Я достала из кармана пакетик с волосами Аллы. Нетерпелось погрузиться в её прошлое и выяснить нюансы исчезновения Ларисы, но эти двое могут помешать. Нельзя чтобы меня прерывали. Придётся дождаться конца разборок бывших любовников. Благо долго ждать не пришлось. Мимо пробежала зарёванная девица, бросила на меня испепеляющий взгляд и скрылась за бесшумно открывшимся проходом в зеркальной стене, оказавшимся дверью в ванную. Звук льющейся воды слегка приглушил её всхлипывания.

Я отправилась на поиски Алана. Он был на кухне. Неуклюже доставал из кастрюльки разварившиеся сосиски и чертыхаясь, дул на обожжённые пальцы. Я невольно улыбнулась, похоже, ему не часто приходилось готовить самому. Разобравшись с сосисками, парень схватил кухонной варежкой выкипающую посудину с макаронами, слил воду, но и здесь, судя по витиеватым и не слишком цензурным выражениям, не обошлось без ожогов.

— Что, больно? Сам виноват, нечего возвращаться из командировки без предупреждения. Или ты анекдотов не слышал?

— Заткнись!

— Позвонил бы заранее — и пир горой был бы обеспечен, и постель освободилась бы вовремя.

— Ещё одно слово и останешься без ужина, — пригрозил Алан, раскладывая нехитрые деликатесы по тарелкам.

Только почувствовав ароматный запах дорогих полуфабрикатов, я поняла насколько проголодалась.

— Всё молчу. Один вопрос, где можно стать Аллой?

Он небрежно пододвинул мне тарелку и сел напротив.

— Давай чуть позже. Я умираю с голоду.

— Я тоже. Может, пригласим твою неверную подружку, как её, кстати, зовут?

— Дина. Она не голодна, ей уже подавали ужин в постель, — Алан насмешливо кивнул в сторону огромного серебряного подноса, сервированного фруктами, лёгкими закусками и полупустой бутылкой шампанского.

— А ты не слишком расстроен, — заметила я.

Он пожал плечами и ничего не ответил.

— В отличие от неё. Девушка очень переживает.

— Ещё бы! Ей ведь теперь самой на красивую жизнь зарабатывать придётся.

— То есть ты всех своих девушек содержишь?

Он бросил на меня недовольный взгляд и продолжил молчаливо поедать макароны, сдобренные острым кетчупом.

— Получается, ты подружек не заводишь, а нанимаешь?

— Не лезь в мою жизнь!

— Знаешь, я тебя в свою тоже не приглашала. И вообще, что ты называешь жизнью: скучную административную работу вместо карьеры чемпиона? Отношения по найму, основанные на принципе ты — мне, я — тебе. Ах да, чуть не забыла о поисках дочери сумасшедшего маньяка. Кстати, убери последнее и совсем тошно будет, разве не так?