Омут

* * *

Глафира постелила Цвете-с-бесом на диване в гостиной и выдала ей одну из своих ночнушек.

— Душ завтра утром приму, — широко зевнув, сказала девушка. — Тело сильно устало, и я тоже.

Повалившись на постель, как подрубленная березка, она натянула на острые плечи одеяло и мигом уснула.

А в сердечном домике Бесена открыла глаза.

Цвета стояла, прислонившись лбом к окну, откуда был виден наружный мир. Сейчас там царила чернота, но подменыш не отрывала от нее глаз. Второй конец нити связи, которую Бесена накинула на люстру, Цвета привязала к своей ноге. У нее больше не осталось целых нитей, а под кожей не горели звездочки-светлячки. Но потускневший стебель, хоть и походил на пожелтевшую лиану хмеля, все еще слабо мерцал, а значит, работал. Мерцал и тот, что связывал подселенку с подменышем. Бесена подозревала, что жизнь в стеблях подпитывают тонкие нити бусинок из живой воды, которые она вырастила в свой первый день. Сегодня она еще выпила большой стакан молока, и бусинки переливались и блестели — это было хорошим знаком. Но тянулись молочные бусы от подселенки, а не от подменыша. Значит, завтра они исчезнут, как только Бесена покинет тело.

— Ничего, еще попляшем! — воинственно воскликнула Бесена и добавила уже мягче: — Завтра мы с тобой расстанемся, но я что-нибудь придумаю.

— Потому что договор, — равнодушно сказала Цвета.

Бесена пожала плечами.

— Ты мне нравишься.

Цвета отлепила лоб от стекла и посмотрела на соседку:

— Правда?

Та кивнула и улыбнулась:

— Мы не всегда ладили, но так даже интереснее… Знаешь, бесы не особо часто общаются друг с другом. Мы же хищники, так что делим территорию. Я и родителя вижу не каждый год. Твоя названая бабушка верно заметила: подселенцев тянет к людям, к болтовне, вкусной еде и простым удовольствиям.

Цвета вспомнила слова Бесены перед тем, как они подошли к красавчику-блондину: «Мне кажется даже, что мы подружились».

— Возможно, — тихо проговорила подменыш, — ты моя первая подруга… Вернее, была ею, пока не оборвала последнюю нить.

— Возможно, я возможная подруга? — передразнила Бесена. — Но я тебя не брошу.

Вдруг сердечный домик тряхануло. Девушки бросились друг к другу.

— Что случилось? — пискнула Цвета. — Разве здесь бывают землетрясения?

— Не бывают, — встревоженно подтвердила Бесена, выглядывая во внутреннее окно.

Омут бурлил так, что всю поверхность затянула пышная пена.

— Ничего не понимаю! — выпалила Бесена. — Кажется, надо глянуть, что творится снаружи.

Подселенка упала на диван, зажмурилась и стиснула руками джойстик. Она надела тело, как воображаемую перчатку: руки, ноги, шея, голова, глаза. Первым делом она попыталась поднять веки, но ничего не получилось, перевернуться тоже, даже голова не отрывалась от подушки. Пальцы подселенки забегали по кнопкам джойстика, но и это не помогло — тело продолжало спать, и марионетка в домике не взлетала, а бездвижно лежала в углу. Зато Бесене удалось услышать бормотание Глафиры и почувствовать запах какой-то жженой травы.

Подселенка распахнула глаза.

— Ну что там? — возбужденно спросила Цвета.

Она села рядом с Бесеной на диван и теперь пытливо смотрела на нее.

— Я не проснулась, — просипела Бесена. — На тело напал сонный ступор, чтоб его!

— Как так? — не поняла Цвета. — Это из-за нитей связи?

— Твоя названая бабушка изгоняет беса, — догадалась подселенка. — Уйти я смогу только через омут, нарушив нашу связь.

Цвета схватила Бесену за руку и испуганно выпалила:

— Ты же не бросишь меня?! Оставайся тут, сколько сможешь!

— Не брошу, — заверила Бесена, ответно сжав руку Цветы. — Меня еще ни разу не изгоняли, но я знаю, что ритуал увеличивает силу охранника души, чтобы он мог вступить в схватку с бесом. Но у тебя же нет охранника…

И тут, словно в насмешку над словами Бесены, дверь в сердечный домик распахнулась, и на пороге возникла полупрозрачная Глафира. Вернее, подобная ей сущность — словно наполненный водой пакет в виде человека, — внутри нее плавали неясные тени и лопались пузырьки. Брови, неожиданно густые и черные, были сведены над треугольными глазами. Нижняя челюсть неестественно выдавалась вперед, а верхняя губа была поднята в оскале. Руки свисали до пола, и искаженная старуха задевала саблями когтей серые доски.

Девушки юркнули за диван и осторожно выглянули из-за единственного укрытия.

— Охранник все-таки есть, — пролепетала растерянная Бесена.

Призрачная Глафира булькающе зарычала и сделала к ним шаг.

— А она точно мой охранник? — сиплым от ужаса голосом спросила Цвета.

— Я не знаю! — пискнула Бесена. — Но я-то с ней точно не подружусь!

Подселенка забарабанила по кнопкам джойстика, и марионетка, маленькая копия Цветы, взвилась позади призрачной знахарки и запрыгнула на нее. Сквозь прозрачное тело сущности было видно, как кукла, словно белка на древесном стволе, распласталась по ее спине.

Сущность встряхнулась, безуспешно пытаясь скинуть марионетку, потом завела длинную руку за спину, схватила двойника Цветы и с силой отшвырнула его. Марионетка разбилась, и ее осколки затекли на стену, соединившись в проекцию.

— Расходимся! — приказала Бесена.

Девушки разбежались по углам. Сущность завертела головой, принюхалась и сделала шаг к подселенке.

— Так и знала! — процедила та.

Цвета увидела, что Бесена вдруг стала прозрачной, и в груди у нее, там, где у людей бьется сердце, замерцал золотистый клубок. Наверное, это была душа той знахарки, которая когда-то связалась с бесом. Призрачная Глафира алчно улыбнулась искривленным ртом и медленно вытянула длинную руку.

— Прости! — прокричала Бесена Цвете. — Надеюсь, у тебя все будет хорошо!

Она дернула за петельку нити на своем запястье, узел поддался, и конец стебля упал к ее ногам.

— Надеюсь, твоя бабушка не забудет про чайный квас!

Бесена бросилась вперед, к охраннику, и молочные бусинки, осыпавшись на пол, глухо забарабанили по серым доскам. Подселенка проскочила мимо призрачной Глафиры, и та неуклюже попыталась выхватить клубок из ее груди, но промахнулась.

— Повезло, что ты растяпа, — хмыкнула Бесена и быстро глянула в сторону подменыша.

Цвета стояла в углу. Теперь с сердечным домиком ее соединяла лишь нить, привязанная к люстре. Призрачная Глафира не пошла к ней, а развернулась и устремилась к Бесене.

Подселенка выскочила на крыльцо и нырнула в омут.