Омут
- Автор: Снежана Каримова
- Жанр: Мистика / Городское фэнтези / Подростковая литература
- Дата выхода: 2021
Читать книгу "Омут"
Глава 4. Договор с бесом
2 октября
Тогда Бесене казалось, что она все делает правильно и все получится. Но пробовать что-то новое нелегко даже нечистой силе. Да и случай к тому же необычный: девушка собралась продать бесу душу, вот только души у нее не было. Правда, Бесена до последнего в этом сомневалась.
Кинув взгляд на дверь подъезда Глафиры, она торопливо проговорила:
— Пойдем на остановку.
Когда девушки выходили со двора, Цветане показалось, что ее окликнула бабушка, но она была еще слишком сердита из-за ее предательства и даже не обернулась.
В автобусе Цвета дала кондуктору деньги на два билета. Бесена же заняла спаренные сиденья, усевшись на крайнем. Цвета протянула ей билетик, но та не взяла, только улыбнулась лукаво и пропустила спутницу к окну.
Цвета разочарованно сжимала в руке две бумажки. Вообще-то она не собиралась угощать незнакомку проездом. Но, в конце концов, за приворот нужно было заплатить. Видно, оплата уже пошла.
С бабушкой было бы проще. Цвета думала договориться, попросив вычесть стоимость приворота из «конвертных» денег. Все равно часть из них откладывалась на поступление в какой-нибудь техникум или училище и на занятия с репетитором — подтянуть тройки хотя бы до призрачных четверок. Но она решила, что любовь для нее важнее будущей учебы.
Какую плату попросит Бесена, Цвета не знала. Та ничего об этом не сказала, а она сама подумала о деньгах только сейчас, в автобусе. Цветана сложила цифры на билетиках — оба оказались несчастливыми.
— Что я тебе должна? — спросила наконец Цвета.
Бесена глянула удивленно:
— Не в автобусе же обсуждать!
Цвета отвернулась к окну и заскользила взглядом по людям на очередной остановке.
Вдруг рядом кто-то плюхнулся так, что девушку, кажется, подбросило на месте. Она вздрогнула, повернулась и обнаружила на соседнем сиденье дородную женщину. Цвета, растерянно заморгав, подняла глаза и увидела, что ее спутница стоит в проходе и ухмыляется. Какая она проворная! Цвета и не заметила, как Бесена уступила место женщине. А ведь они не договорились, куда едут, Цвета просто последовала за рогатой. Хотя это был сто второй автобус — на нем она и приехала к бабушке, а сейчас он вез ее в сторону дома.
За острым предметом.
Цвета повысила голос, чтобы за гулом автобуса ее расслышала Бесена:
— Мы до моего дома едем?
Женщина недоуменно глянула на нее, потом проследила за взглядом девушки и снова уставилась на Цвету:
— Простите?
— Я не вам, — удивленно зыркнула Цвета на соседку.
Бесена же рассмеялась громко и заливисто. Но никто не обратил на нее внимания.
И тут до Цветы начало доходить. Она побледнела, а девчонка кивнула:
— Да, к тебе.
Остаток пути пунцовая Цвета не отворачивала лица от окна.
Как только они зашли в пустынный проулок, ведущий к дому Цветы, та остановилась, повернулась к спутнице и прямо спросила:
— Тебя ведь не видят?
Бесена озорно улыбнулась и кивнула.
— Какие-то чары?
Рогатая пожала плечами, но ее болотные глаза смотрели хитро-хитро.
Цвета, сокрушенно вздохнув, с обидой проговорила:
— Могла бы предупредить, а то выставила дурочкой.
— Да как-то к слову не пришлось, — снова пожала плечами Бесена.
— Надо было мне самой догадаться, раз ты приворот умеешь, — пробубнила Цвета и пошла вперед. — Почему я сразу не подумала об этом: ты тоже знахарка… У вас там, что ли, ведьминский район?
— Я была знахаркой в прошлом, — ответила Бесена, последовав за девушкой. — А живу в другом районе. Но ты привлекла меня, и я отправилась на тебя посмотреть. Меня видишь только ты. Сначала я удивилась, но потом поняла…
— Что я знахарская внучка? — досадливо бросила Цвета.
— Наоборот. Что ты ей не внучка, — опять загадкой ответила Бесена.
Как же раздражала эта ее манера недоговаривать! Бес, знахарка в прошлом или просто какая-то ненормальная…
— Слушай, извини, но, кажется, я передумала, — сказала вдруг Цвета.
Бесена равнодушно развела руками.
— Хозяин — барин. Я тоже не уверена, что у тебя получится.
Цвета прикусила нижнюю губу.
Никогда у нее ничего не получалось, и никогда никто не помогал, чтобы получилось. И вот в кои-то веки предложили помощь, а она теперь сама отказывается. Наверное, она, Цвета, и впрямь с тяжелым характером. Как там говорили маме? Нелюдимая, замкнутая.
Бесена, словно прочитав ее мысли, сказала:
— Ладно, я отходчивая. У тебя дома есть кто?
— Мама на работе, — ответила Цвета.
— Тогда пойдем к тебе, для приворота нужно спокойное место, — решила Бесена. — Ну или можно укрыться в какой-нибудь заброшке. К себе не приглашаю.
— К тебе я бы и не пошла, — заметила Цвета. — Уже договорились ведь у меня.
И тут ей подумалось, что ее рогатая спутница тоже нервничает. Поэтому и ведет себя так странно. Цвета сжала кулаки.
Она явно делает что-то неправильное. Но делать правильное уже надоело — от этого все равно никакого результата.
Дальше до дома шли молча.
— Только у нас собаки, но они ласковые, — предупредила Цвета, уже выходя из лифта. — У тебя же нет аллергии?
— Собаки?! — глаза Бесены испуганно расширились, но тут Цвета открыла дверь, и на лестничную клетку выскочили два лабрадора.
Однако псы не стали вертеться волчками, радостно прыгать на хозяйку и гостью, крутить вертолетно хвостами, словно собираясь взлететь. Лорд и Граф на секунду застыли и вдруг заскулили жалобно, поджав хвосты, после чего неожиданно стали рычать, озираясь по сторонам.
— Граф! Лорд! Успокойтесь!
Цвета затолкала собак обратно в квартиру и через какое-то время снова высунулась:
— Проходи, я заперла их в маминой комнате.
Бесена опасливо заглянула в квартиру:
— Они четырехглазые?
— С бровками, имеешь в виду?
Цвета, как истинная дочь кинолога, в детстве читала в первую очередь книжки о собаках, поэтому она знала о «четырехглазых» — с контрастными пятнышками-бровками. Такие собаки, считалось, видели то, что не могли разглядеть их хозяева.
Цветана невольно хмыкнула, глянув на Бесену. Кажется, здесь четырехглазой собакой была она, раз видела свою спутницу. Но если и лабрадоры учуяли гостью, значит, та не воображаемый друг — уже хорошо.
— Заходи, они не четырехглазые, а обыкновенные. И заперты теперь.
— Таких я не боюсь, — с облегчением выдохнула рогатая и переступила порог.
Девушки сразу прошли в комнату Цветы. Бесена удивленно огляделась:
— Ого, как у тебя тут зефирно!
Комнату захлестнули розовый с фиолетовым, и она казалась мультяшной. На окне не ютилось ни одного растения в горшке, мебель была в основном белой, шторы лавандовые. Сюда словно боялись пустить зеленый, или теплый коричневый, или мягкий серый.
Но Бесене у Цветы понравилось. Она с удовольствием отметила на столике тюбик розового блеска для губ с картинкой лесных ягод в капельках воды. Уже скоро он будет ее.
Затем она перевела взгляд на полку, где расположились мишки, сжимающие в плюшевых лапках блестящие сердечки. Один из них сидел на «Сказках» Андерсена. Книга была ветхой, потрепанной и не раз заклеенной скотчем — видно, маленькая Цвета не на шутку увлекалась этими сказками.
Бесена улыбнулась. Она тоже знала эти истории, вернее, их знали люди, чьи души Бесена щипала. И с украденными ниточками душ к ней переходили человеческие знания. В сказках было много правды.
Рогатая снова посмотрела на Цвету. Та сидела на кровати, заправленной покрывалом оттенка ядреной фуксии, и не сводила с нее глаз.
Вот гадкий утенок, гадкий не потому, что с ним что-то не так, а потому что он лебедь, а не утка, — другого рода-племени.
Вот единственный его изъян. И такой же — у Цветы. Но Бесене он оказался на руку.
Цвета, наблюдая, как гостья изучает ее комнату, извинилась:
— Да, я уже выросла из этой зефирности, но ремонт пока не предвидится. Тут мама всё обустроила, когда я еще маленькой была. Совсем девчачья комната. Я другое люблю.
— Ладно, перейдем к делу, — кивнула Бесена. — Я же не в гости пришла. Иголка есть?
Цвета достала с полки маленькую шкатулку:
— Какую тебе? Подлиннее, потолще?
— Поострее.
Цвета протянула Бесене всю шкатулку:
— Выбери сама.
Та спрятала руки за спину и покачала головой.
— Не-не, тебе же колоть. Палец.
Ну вот, они снова дошли до этого.
— Но мне страшно, — хныкнула Цвета и поглядела на беззащитные подушечки пальцев. У нее снова задрожали от волнения руки.
— Ты должна сама, — упрямо повторила Бесена.
Она больше не хихикала, не кривлялась и даже не улыбалась. Теперь она была серьезна. Шутки закончились.
— Значит, ты все-таки бес, — мрачно проговорила Цвета, не отрывая взгляда от своих пальцев.
Сейчас она взаправду сделает это, как в книжках, проткнет палец и… Что дальше? Распишется кровью?
— Я и не скрывала, — отозвалась Бесена.
— А я, значит, одержимая бесом?
— Пока нет, — все так же серьезно проговорила рогатая, не отрывая взгляда от иглы. — Одержимой будешь, когда в тебе поселится разумная сущность. Я то есть. Хотя вы, люди, бесами кого только не зовете. Я из той породы, которые подселенцы.
— Слушай, — спросила Цвета, оттягивая неприятный момент, — а если тебя вижу только я, то как ты заключаешь договоры с другими людьми? Э-э-э… подселяешься?
— Омут, — ответила Бесена, и Цвета вспомнила, что случайная знакомая уже о нем упоминала. — Он там, где сердце, похож на черную дыру в груди. Через эту дыру я и проникаю внутрь.
Цветана, высматривая омут, машинально склонила голову, почти уткнувшись подбородком в ямку между ключиц. Вспомнились картинки из интернета с сентиментальными фразами о несчастной любви — там как раз изображались человечки с черными дырами вместо сердец. Да, она сейчас тоже так себя ощущала. Конечно, Бесена выражалась образно, но если учесть, что Цвета сейчас болтает с девушкой-невидимкой, которая пришла делать ей приворот, то можно поверить в любую чертовщину.
— Люди говорят, что бесы пробираются в человека через рот, — продолжила рогатая. — Поэтому и прикрывают его рукой, когда зевают, а то и крестят, загораживая вход к душе. Но это неверно. Бесы попадают в тело через омут — тягучее озеро из тоски, разочарования и других темных, тяжелых чувств. У некоторых омут так велик, что войти туда можно легко, как в ворота. И поговорка есть: «Пришла беда, отворяй ворота».
У других это узкий лаз, а у третьих омут не больше ушка иголки в твоих руках, и проще в него войти верблюду, чем бесу.
— Я, видимо, не из последних, — не удержавшись, заметила Цвета.
Бесена кивнула.
— Когда ты испытываешь то, что люди зовут плохими чувствами, по омуту идут волны, как по реке от теплохода. Волны опускаются сверху вниз, наполняют тяжестью, поэтому и говорят «раздавлен горем». Если наполняешься хорошими чувствами, то по омуту идут круги, как от брошенного камушка, но в обратную сторону, к центру, и омут уменьшается, словно ты засыпаешь его позитивом.
Цвета криво улыбнулась. Позитив — глупое интернетное слово, приторное, как шоколадный батончик.
— И что я чувствую сейчас? — спросила она.