Легенды старого Киева

"Петушиная жажда"

Конечно, чумацкие загулы, веселье в киевских шинках нередко заканчивались скандалами и потасовками. Случалось, что "просоленные хлопцы" пропивали и всю выручку, и даже своих волов. Была в XIX веке у чумаков поговорка: "Сорочку с себя можешь снять в корчме, воз и вола пропить, а заветного петуха — вынеси из любой беды".

Петух являлся для чумаков особо почитаемым существом. Он заменял им и часы, и барометр, и за несколько верст чуял колодец или водоем. Драгоценную птицу помещали на возу в удобном местечке, прикрывали от солнцепека и щедро кормили.

Много у чумаков было примет, связанных с петухом. Еще с вечера по его поведению предсказывалось, будет ли завтрашний день ясным или ненастным, жарким или прохладным. Петух подавал сигнал и о приближении к селению.

Утверждали чумаки, что эта птица взбадривалась и особенно громко, задорно и весело кукарекала на последних верстах перед Киевом. При въезде в город "заветный петух" даже прихорашивался, чистил перья, стряхивал пыль, вытягивал шею, чтобы лучше разглядеть улицы, дома, людей, животных.

Конечно, к "Самсону" чумаки не смели подъезжать на запыленных степью возах и поить из фонтана волов. Никто не позволил бы им этого. Но "заветных петухов" к замечательному источнику обычно брали с собой.

Птицы с удовольствием пили воду из фонтана, потом с интересом глазели по сторонам и начинали кукарекать. Праздная публика нередко делала ставки на так называемую "жажду петуха". Это напоминало ребяческий спор: какая из птиц быстрее напьется, какая громче заголосит и дольше будет кукарекать, и так далее.

Одно время неподалеку от фонтана даже существовал шинок, прозванный киевлянами "Петушиная жажда". По воспоминаниям старожилов, у входа в это заведение разгуливал петух, привязанный за лапу к двери. Естественно, каждый посетитель, открывая дверь, беспокоил его, и недовольный символ заведения поднимал крик, возвещая о появлении очередного клиента.

В "Петушиной жажде" отмечали свой выход на волю уголовники, а чумаки обмывали успешное "облегчение возов", то есть сбыт соли и сушеной рыбы.

Нередко между посетителями возникали ссоры и драки. Добропорядочные киевляне жаловались на это в полицию.

Но квартальный надзиратель неизменно философски отвечал:

— А чё с них взять, кудлаков шибенных? Може, их горячка скоро свалит, а може, "червоный пивень" потопче…

В те времена "червоным ливнем", или "красным петухом", называли пожар. То ли квартальный надзиратель имел какую-то информацию о судьбе неблагополучного заведения, то ли он был прозорливым человеком.

"Петушиная жажда" и в самом деле просуществовала недолго. От скорого пожара шинок сгорел дотла и восстановлению не подлежал. Завсегдатаи особо не пострадали. Все успели выскочить на улицу и дружно пытались тушить огонь.

— И вода от "золотого хлопца" не помогла "Петушиной жажде", — с грустью констатировали они, глядя на пепелище родного заведения.

Два богатыря