Очерки из будущего

История об отрицательной гравитации

Фрэнк Ричард Стоктон

Мы с женой остановились в маленьком городке на севере Италии и однажды приятным весенним днем мы совершили прогулку в шесть или семь миль, чтобы посмотреть, как солнце садится за невысокие горы к западу от города. Большую часть нашего пути мы шли по твердому, гладкому шоссе, а затем свернули на ряд более узких дорог, иногда окаймленных заборами, а иногда легкими изгородями из тростника. Приблизившись к горе, на невысокий отрог которой мы намеревались взойти, мы легко взобрались на стену высотой около четырех футов и оказались на пастбище, которое вело, иногда плавными, а иногда и крутыми подъемами, к месту, которого мы хотели достичь. Мы боялись, что немного опаздывали, и поэтому спешили вперед взбегая на поросшие травой холмы и резво перепрыгивая через неровные и каменистые места. За плечами у меня был крепко пристегнутый рюкзак, а под мышкой у моей жены была большая мягкая корзина из тех, которыми часто пользуются туристы. Ее рука просунулась сквозь ручки и обхватила дно корзины, которую она плотно прижимала к боку. Она всегда носила её подобным образом. В корзинке лежали две бутылки вина, одно сладкое для моей жены, а в другое немного с кислинкой для меня. От сладких вин у меня болит голова.

Когда мы добрались до поросшего травой утеса, хорошо известного в округе любителям полюбоваться закатом, я сразу же подошел к краю, чтобы полюбоваться открывшейся картиной, но моя жена присела, чтобы сделать глоток вина, потому что ей очень хотелось пить, а затем, оставив свою корзинку, она подошла ко мне. Картина действительно была необычайно красивой. Под нами простиралась широкая долина множества оттенков зеленого, через которую протекала небольшая речка, и тут и там виднелись дома, крытые красной черепицей. За ними возвышался горный хребет, розоватый, бледно-зеленый и пурпурный там, где на вершинах отражалось заходящее солнце, и насыщенный серо-зеленый в тени. За всем этим простиралось голубое итальянское небо, озаренное особенно прекрасным закатом.

Мы с женой американцы, и на момент написания этой истории были людьми среднего возраста, и нам очень нравилось видеть в обществе друг друга все, что было интересного или красивого вокруг нас. У нас был сын лет двадцати двух, которого мы тоже очень любили, но его не было с нами, поскольку в то время он обучался в Германии. Хотя у нас было хорошее здоровье, мы были не очень крепкими людьми и при обычных обстоятельствах не слишком-то склонны к долгим странствиям по сельской местности. Я был среднего роста, без особо развитой мускулатуры, в то время как моя жена была довольно полной и становилась с годами все полнее.

Читатель, возможно, будет несколько удивлен, что пара средних лет, не очень крепкая и не очень быстро передвигающаяся, – дама, нагруженная корзинкой с двумя бутылками вина и металлическим стаканчиком для питья, и джентльмен, несущий тяжелый рюкзак, набитый всякой всячиной, пристегнутый к плечам, – отправилась на семимильную прогулку, перепрыгивая через скалы, взбегая по склону холма и при этом чувствовала себя в очень хорошей форме, чтобы насладиться видом заката. Я объясню это своеобразное положение вещей.

Я был очень хорошим специалистом, но несколько лет назад вышел на пенсию с очень приличным доходом. Мне всегда очень нравились научные занятия, и теперь они стали занятием и удовольствием большей части моего досуга. Наш дом находился в маленьком городке, и в уголке моего участка я построил лабораторию, где проводил свою работу и эксперименты. Я давно стремился найти способ не только создавать, но и удерживать и контролировать естественную силу, сродни центробежной силе, но которую я назвал отрицательной гравитацией. Это название я принял потому, что оно лучше, чем любое другое, указывало на действие данной силы в том виде, в котором я ее создал. Положительная гравитация притягивает все к центру Земли. Следовательно, отрицательная гравитация – это та сила, которая отталкивает все от центра Земли, подобно тому, как отрицательный полюс магнита отталкивает иглу, в то время как положительный полюс притягивает ее. На самом деле моей целью было сохранить центробежную силу и сделать ее постоянной, контролируемой и доступной для использования. Преимущества такого открытия едва ли поддаются описанию. Одним словом, это облегчило бы бремя для всего мира.

Я не буду касаться трудов и разочарований нескольких лет. Достаточно сказать, что наконец-то я открыл метод создания, накопления и управления отрицательной гравитацией.

Механизм моего изобретения был довольно сложным, но способ управления им был очень прост. Прочный металлический корпус, около восьми дюймов в длину и вдвое меньше в ширину, содержал механизм для создания силы, и приводился он в действие посредством регулятора, вращаемого снаружи. Как только его начинали вращать, начинала вырабатываться и накапливаться отрицательная гравитация, и чем больше вращали, тем больше сила. По мере того, как регулятор вращался в обратную сторону, сила уменьшалась, и когда регулятор закручивался до конца, действие отрицательной гравитации полностью прекращалось. Таким образом, эта сила могла создаваться или рассеиваться по желанию в таких пределах, в каких было нужно, и ее действие, пока поддерживалось необходимое давление, было постоянным.

Когда этот маленький аппарат заработал в полную силу, я позвал жену в лабораторию и объяснил ей свое изобретение и его ценность. Она знала, что я работал над важным изобретением, но я никогда не рассказывал ей, что это такое. Я сказал, что если у меня получится, то я ей все расскажу, а если не получится, то ей и не нужно беспокоиться. Будучи очень разумной женщиной, это ее вполне устроило. Теперь я объяснил ей все – устройство машины и чудесные возможности применения этого изобретения. Я сказал ей, что она может уменьшать или полностью рассеивать вес любых предметов. Тяжело груженную повозку, к бортам которой прикреплены два таких приспособления, каждое из которых привинчено с соответствующим усилием, можно было бы приподнять и поддерживать так, чтобы она давила на землю так же легко, как пустая телега, и маленькая лошадка могла бы тащить ее с легкостью. Кипу хлопка с одной из таких машин может поднять и нести мальчишка. Автомобиль с несколькими такими машинами можно было поднять в воздух, как воздушный шар. Все, что было тяжелым, можно было сделать легким, и так как большая часть труда во всем мире вызвана гравитационным притяжением, то эта отталкивающая сила, где бы она ни применялась, сделает вес меньше, а работу легче. Я рассказал ей о многих, многих способах применения этого изобретения и рассказал бы еще о многих, если бы она вдруг не разрыдалась.

– Мир приобрел нечто замечательное, – воскликнула она между рыданиями, – но я потеряла мужа!

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросила я.

– До сих пор я не возражала против этого, – сказала она, – потому что тебе было чем заняться, и это доставляло тебе удовольствие, и это никогда не мешало нашим домашним радостям и нашей семейной жизни. Но теперь все это в прошлом. Ты больше никогда не будешь сам себе хозяином. Я уверена, что дело будет успешным, и ты сможешь заработать много денег, но нам не нужны деньги. Нам нужно счастье, которое было с нами до сих пор. Теперь будут компании, и патенты, и судебные процессы, и эксперименты, и люди, называющие тебя чудаком, и другие люди, говорящие, что они уже давно изобрели это, и всевозможные люди будут приходить к тебе, и ты будешь вынуждены посещать всевозможные места, и ты изменишься, и мы никогда больше не будем счастливы. Миллионы не возместят нам утраченного счастья.

Эти слова жены поразили меня с большой силой. Еще до того, как я позвал её, мой разум начали заполнять и озадачивать мысли о том, что я должен делать теперь, когда великое изобретение было доведено до совершенства. До сих пор этот вопрос меня совершенно не беспокоил. Иногда я делал шаг назад, иногда шаг вперед, но в целом я всегда чувствовал себя воодушевленным. Я получал огромное удовольствие от работы, но никогда не позволял себе быть слишком поглощенным ею. Но теперь все изменилось. Я начал чувствовать, что от меня и от моих ближних зависит, насколько правильно я представлю это изобретение миру. И как я должен это сделать? Какие шаги я должен предпринять? Я не должен допускать ошибок. Когда об этом станет известно, сотни ученых людей могут взяться за работу, как я могу знать, что они могут открыть другие методы получения того же эффекта? Я должен предохранить себя от многих вещей. Я должен получить патенты во всех частях света. Уже сейчас, как я уже сказал, мой разум начал испытывать беспокойство и недоумение по поводу этих вещей. Подобная суматоха не соответствовала ни моему возрасту, ни моим склонностям. Я не мог не согласиться с женой, что радости спокойной и довольной жизни теперь будут нарушены.

– Дорогая моя, – сказал я, – я понимаю как и ты, что это дело принесет нам больше вреда, чем пользы. Если бы мир не нуждался в этом изобретении, я бы бросил все это на ветер. И все же, – добавил я с сожалением, – я рассчитываю на большой личный успех от использования этого изобретения.

– Теперь послушай, – с нетерпением сказала моя жена, – не думаешь ли ты, что лучше всего было бы поступить так: использовать эту штуку сколько угодно для собственного развлечения и удовольствия, а мир пусть подождет? Он уже долго ждал, пусть подождет еще немного. Когда мы умрем, пусть изобретение достанется Герберту. Тогда он будет достаточно взрослым, чтобы самому решить, что лучше – воспользоваться им для собственной выгоды или просто отдать его даром. Если мы сделаем последнее, то это будет целиком его вещь, но мы также поступим очень плохо, если в его возрасте взвалим на него такую тяжелую ответственность. Кроме того, если он возьмется за это дело, ты тоже не останешься в стороне.

Я последовал совету жены. Я написал тщательный и полный отчет об изобретении и, запечатав его, отдал своим адвокатам, чтобы они передали его моему сыну после моей смерти. Если бы он умер первым, я бы принял другие меры. Затем я решил извлечь из этой вещи всю возможную пользу и удовольствие, никому ничего о ней не рассказывая. Даже Герберту, который был в отъезде, я не должен был рассказывать об изобретении.

Первым делом я купил крепкий кожаный ранец, внутри которого закрепил свою маленькую машинку с регулятором, устроенным так, чтобы им можно было управлять снаружи. Крепко привязав его к моим плечам, моя жена осторожно поворачивала регулятор сзади, пока рюкзак не начинал подниматься и поддерживать меня. Когда я почувствовал, что меня так бережно поднимают и поддерживают, что казалось, что я вешу около тридцати или сорока фунтов, я отправился на прогулку. Рюкзак не поднимал меня с земли, но придавал мне очень плавный шаг. Идти было совсем не трудно – это было наслаждение, сущее удовольствие. С силой взрослого мужчины и весом ребенка я весело шагал вперед. В первый же день я прошел полдюжины миль в очень быстром темпе и вернулся, не чувствуя ни малейшей усталости. Теперь эти прогулки стали одной из самых больших радостей в моей жизни. Когда никто не смотрел, я перепрыгивал через забор, иногда просто касаясь его одной рукой, а иногда и вовсе не касаясь. Я наслаждался перепадами рельефа. Я перепрыгивал через ручьи. Я прыгал и бегал. Я чувствовал себя Меркурием.