Двойной мир. Орбитальная сага

— Ладно, — Энрико устало протер глаза. — Я не хочу с тобой ссориться из-за этого. Ты имеешь право считать Зака невиновным, если тебе так спокойнее. Если хочешь, я могу даже попросить кого-нибудь тебя завтра отвести к нему, чтобы вы поговорили. Но, пожалуйста, не говори больше мне, что Зак ни в чем не виновен только потому, что он, видите ли, твой друг.

— Он наш общий друг, — напомнила Софья.

— Нет, Соф, после того, что он сделал, я уже не уверен, что могу назвать его своим другом, — грустно вздохнул Энрико. — Да и то, что кто-то твой друг, еще не означает, что он не способен на плохие поступки.

— А то, что кто-то твой родственник, еще не означает, что он не способен ошибиться, особенно, если оценивает ситуацию предвзято, — выпалила Софья прежде, чем успела себя остановить. Зачем она снова поднимает эту тему? Очевидно, что Энрико не может рассуждать разумно о вещах, связанных с его сестрой. Он не способен видеть ее в негативном свете.

Однако Энрико не спешил ее перебивать и говорить, что просто у Мэри тяжелый характер из-за всего того, что она пережила. В его глазах мелькнуло сомнение, а потом он сказал:

— Она очень ожесточена, Соф.

— Я это заметила.

— Нет, ты не понимаешь… Терри в моем детстве была одним из добрейших людей на всем белом свете. Она никогда не проявляла склонностей к жестокости, как это было с другими детьми. Даже когда мы с ней ловили гигантских бабочек во дворе, она изо всех сил старалась не причинить им боль, и всегда неизменно отпускала. В ней не было злобы. А Мэри… я чувствую в ней ненависть. Она не проявляется открыто, но такое ощущение, что она кого-то очень сильно за что-то ненавидит. Может, доктора Клайн, я не знаю… Но в редкие минуты, когда мы с ней просто были заняты каждый своей работой, и я случайно бросал на нее взгляд, я видел, как резки ее движения, словно она с трудом сдерживает гнев, как она сверлит взглядом программы пришельцев, словно надеясь дезактивировать их компьютер силой мысли. А когда мы шли поужинать в ресторан, и на улице перед нами пролетела какая-то букашка, она мигом ее прихлопнула. Не могу себе представить, чтобы Терри из детства поступила так же.

— Как ты сказал, она многое пережила, — осторожно произнесла Софья.

— Но и это еще не все, — покачал головой Энрико. — Как-то раз я поймал на себе один ее странный взгляд. Она смотрела на меня… виновато.

— Виновато?

— Да. Так, как будто она совершила нечто ужасное по отношению ко мне, и очень об этом сожалеет. Это длилось всего пару секунд, но я хорошо запомнил этот взгляд. Мне кажется, она еще многого мне не рассказала о том, что произошло с ней с того момента, как она сбежала из дома. Мэри говорила мне, что в «Рассвете» была жесткая конкуренция. Их приучали относиться к другим так, как будто они ничего не стоили. Постоянно проводили соревнования по всем предметам, и тех, кто занимал последние места, жестоко обсмеивали. Те дети, которые были лучшими, издевались над теми, кто не успевал. Мэри поняла, что ее жизнь превратится в ад, если она окажется одной из тех, кто проигрывает, а потому старалась изо всех сил. А в перерывах между всем этим ее подвергали бесконечным трансформациям. Некоторые умирали, их организмы сдавались, и она постоянно боялась, что и с ней такое может произойти. И все же… о чем-то она недоговаривает. Каждый раз, когда разговор заходит о ее шестнадцатилетнем возрасте, она как будто спотыкается и быстро меняет тему.

— Ну, мало ли что она не хочет обсуждать. Она имеет право на свои тайны.

— Это да, но… хотел бы я, чтобы она была со мной более откровенна. В детстве мы все друг другу рассказывали.

Энрико вздохнул так грустно, что у Софьи сжалось сердце. Как она может злиться на него после всего того, что он пережил? Энрико хотел, чтобы сестра снова стала его другом, совсем как в детстве. Но Мэри, хоть и проявляла к вновь найденному брату внимание, была не тем человеком, которого он рассчитывал увидеть.

Закончив с капрезе, Софья протянула руку и накрыла его ладонь своей.

— Дай ей время, — тихо сказала она. — А пока просто не забывай о том, что у тебя есть близкие люди и кроме сестры. У тебя есть я. И… знаю, ты не хочешь больше говорить с Заком, но он все же твой друг. Я не думаю, что он предал тебя. Он хочет, как лучше.

— Знаю, — только и сказал Энрико.

— Может, все же отправимся завтра с ним побеседовать? Я, конечно, могу это сделать и одна, но мне хотелось бы, чтобы ты тоже присутствовал. Очень важно, чтобы вы помирились, Энри. Даже если он действительно ошибся в подземцах, это не значит, что он стал плохим человеком. Вы должны поговорить.

— Хорошо, — неожиданно согласился Энрико. — Честно говоря, мне все равно не очень нравится работать на базе. Я бы не отказался взять перерыв.

— Вот и отлично.

Зак понятия не имел, как он умудрился попасть в такую передрягу. Прокручивая в голове произошедшее, он понимал, что никак не мог преуспеть в таком задании. Серьезно. Похитить человека с военной базы и всерьез рассчитывать на то, что ему позволят так просто уйти? Даже с крутыми техническими фокусами это практически невозможно. На что рассчитывали подземцы, давая ему такое задание?

Пузырь с защитным полем, в котором его содержали, расширили, чтобы позволить пленнику посещать санузел, когда тому это потребуется, иногда через маленькие окна в энергетической защите давали еду, а в остальном его держали в том же месте, где и взяли. Адмирал Патель прилетал сюда, пытался разузнать об инопланетянах, но Зак хранил молчание. Он и так уже рассказал Энрико больше, чем позволяло его обещание. Адмирал улетел ни с чем, а Зак лишь продолжал прокручивать у себя в голове все произошедшее, снова и снова, до тех, пока это все не начало казаться просто кошмарным сном, от которого он никак не мог проснуться.

В придачу к силовому полю к нему приставили несколько роботов-охранников. Они бесконечно патрулировали территорию заброшенного ночного клуба, и им даже не нужно было зажигать свет — в ночные часы только ритмичные шаги сообщали ему о том, что его невидимые стражи продолжают наворачивать круги вокруг него. Эти звуки мешали ему заснуть, однако рано или поздно усталость брала свое.

И вот опять, в этот одинокий ночной час, когда Зак мечтал заснуть, проснуться и понять, что все случившееся в последнее время ему только приснилось, отчетливые шаги раздражали его слух. Впрочем, сонливость наваливалась все сильнее, и Зак, сидя в старом потрепанном кресле, прикрыл глаза. Однообразные звуки потихоньку начали усыплять его, и, кто знает, может, он бы так и заснул, если бы вдруг не наступила тишина. Зак не сразу осознал, что это произошло. Поначалу он решил, что и в самом деле заснул. Но потом до него дошло, что мир не кажется тяжелым, ярким и насыщенным, как это обычно бывало в снах. Все сохраняло четкость и легкость. И тогда Зак открыл глаза и прислушался. Роботы не двигались.

Сердце неожиданно заколотилось быстрее. Что бы это могло значить? Зак не боялся темноты, но сейчас, в одиночестве запертый за защитным полем, в окружении лишь окаменевших роботов-охранников, он не мог перестать рисовать в своем воображении разнообразных монстров, которые могли напасть на него, пока никто не видит. В горле пересохло, и Зак уже был готов начать искать укрытие, хотя в темноте это было и глупо, как вдруг тишина нарушилась. Но это были не размеренные звуки патрулей. Это были несколько тяжеловесные шаги, которые он много раз слышал, посещая туннели Огюста. У него сразу отлегло от сердца.

— Здесь кто-то есть? — спросил он.

— Разумеется, есть, — раздался гудящий голос. — И, между прочим, силовое поле мы тоже отключили. Можешь выходить из своего укрытия.

Голос показался знакомым. Насколько Зак знал, на Жан Феликсе находилось только трое подземцев, с каждым из которых он был лично знаком, и по низкому и слегка протяжному тембру, он понял, что это Трувек.

— Долго же вы сюда шли, — немного недовольно проворчал Зак и сделал несколько шагов вперед. Силовое поле и в самом деле исчезло, так что он ни во что не врезался.

— Мы не сразу поняли, что ты пропал. Ты же знаешь, мы стараемся держаться подальше от людей и лишь изредка отслеживаем, что происходит с теми, кто для нас важен, — пояснил Трувек.

— Ну, за мной могли бы следить и тщательнее. Вы же хотели, чтобы я доставил вам Мэри Дэвис, и, нужно признать, в одиночку это задание оказалось невозможно выполнить. Я понимаю, секретность и все такое, но если бы вы мне хоть немного помогли…

— В этом и проблема, Зак. Мы не просили тебя привести к нам Мэри Дэвис.

Зак от неожиданности опешил и не сразу нашелся, что сказать. Как это они его не просили? Ему поступил звонок по защищенному каналу, о котором не знал никто, кроме подземцев. Пока Зак размышлял над тем, что сказать, Трувек зажег свет.

Зак увидел низкорослую лысую фигуру со светящимся фонарем, представляющим собой ободок, надетый на хобот. Существо выглядело устало, а бледная кожа блестела, как будто покрытая потом. Кто знает, может, оно так и было — по правде говоря, за все годы их сотрудничества, Зак так и не узнал основные принципы их физиологии и понятия не имел, могут ли подземцы потеть.

— Мы не просили тебя привести к нам Мэри Дэвис, — повторил Трувек. — Честно говоря, мы были очень удивлены, когда узнали, что тебя задержали за попытку ее похитить. Мы не могли понять, зачем тебе это нужно. А потом до нас дошла информация, что кто-то связался с тобой от нашего имени и попросил это сделать. Но это были не мы. Нам эта девушка ни к чему. К нашему проекту она не имеет никакого отношения. Ну, не считая того факта, что она как-то раз была в наших туннелях без защиты от радиации, и ей, похоже, это никак не повредило.

— Странно, — протянул Зак. — Но кто тогда мне звонил? И зачем им это было нужно?

— Видимо, этот кто-то знал о твоей связи с нами, знал, что ты нам помогаешь, и хотел вывести тебя из игры.

— «Рассвет»?

— Возможно. Но поговорим позже — здесь оставаться небезопасно. В любой момент военные могут проверить функциональность роботов и обнаружить, что они стоят на месте. Нам нужно уходить.

Зак кивнул. Теперь, при свете, они с легкостью вышли из старого здания. Прямо у входа стоял аэрокар, внешне ничем не отличающийся от любого другого. Туда они и зашли, после чего аппарат взмыл в воздух и полетел куда-то прочь из города.

— А вы уверены, что за вами не было слежки? — настороженно оглядываясь, спросил Зак.

— Уверены. Покрытие аэрокара не дает засечь себя вашим примитивным детекторам. Даже для военной разведки этот аппарат невидим.

— Удобно. Но что мы теперь будем делать? Я не смогу просто прийти домой, как ни в чем не бывало. Меня будут искать.

— Мы думали забрать тебя в наше убежище. Благодаря устройству защиты тебе не страшна радиация, которую мы излучаем, так что для тебя это будет вполне безвредно.

— А потом?

— Мы должны узнать, кто просил тебя похитить Мэри Дэвис, а также, что задумали военные этой планеты. Насколько нам известно, эта девушка прячется у них, и по какой-то неясной пока причине она нам очень не нравится…

На следующий день Софья проснулась, как всегда, в полдень. Энрико спал, положив руку ей на талию, но всего через несколько секунд после ее пробуждения он тоже открыл глаза: за то время, что они прожили вместе, у них развилась привычка просыпаться одновременно. Мужчина слабо улыбнулся и притянул ее к себе еще ближе. Они поцеловались. Софье очень хотелось забыть о том, что в мире происходит нечто странное, и что загадочные подземцы строят нечто в туннелях под поверхностью Огюста, а правительства их двух планет подозревают недобрые намерения инопланетян, но, к сожалению, реальность наваливалась на нее со всей своей неизбежностью.