Величие. Книга 2

– Сестрёнка… – жалобно протянула Шиа.

Это сработало безотказно: Геасфель тут же обернулась, выныривая из своих мыслей.

– Давненько ты меня так не называла. Всё Геасфель, Геасфель… – усмехнулась она. – Что случилось?

Шиа, понуро вздохнув, присела на краешек стула. Постучала пальцем по деревяшке, не зная, как выразить то, что лежало на душе. Пожалуй, ещё никогда ей не было так плохо, а непонимание, как справиться с нахлынувшими эмоциями, и вовсе сбивало с толку. Геасфель, оценив тяжёлую вступительную паузу, приблизилась, обнимая сестру за плечи.

– Что-то серьёзное?

– Мне так тошно. Я чувствую себя потерянной в этой стране. Даже когда иду по улице, мне кажется, что дома давят на меня.

– Ах, вот оно что, – ласково улыбнулась Геасфель, прижимая к себе Шиа и убаюкивая. – Ничего страшного, когда я приехала сюда учиться, мне тоже вначале было тяжело. Всё казалось инородным, неприятным…

– И чем же всё закончилось?

– М-м-м… для начала я дала себе немного отдыха. Нужно время, чтобы прочувствовать и полюбить чужую культуру. Не торопи себя.

– Её невозможно полюбить! – разозлилась Шиа, разрывая объятия и с воинственным видом вскакивая со стула. – Они совершенно по-другому живут, по-другому рассуждают… Арэйсу считает, что мы, эльфы, посредственны и вообще не сделали ничего особенного. Да все так считают! Как я должна это полюбить – то, что мою страну оскорбляют, когда мы дали миру просвещение и исцеление?!

– Что конкретно она сказала? Ты можешь повторить слово в слово?

– Да! Что мы слишком гордимся своими способностями, которые даны были нам от природы, а не заслужены, и у нагов по сравнению с нами ещё более удивительная магия. Да при чём тут это? Разве они что-то изобрели?

– Я думаю, она вела немного не к этому. Она имела в виду, что при всех наших достижениях мы довольно обыкновенны, как раса. Подумай сама: разве мы так уж отличаемся друг от друга? Цвет кожи, форма глаз, ушей… Всё это мелочи. Разное восприятие магии: так это природные особенности, как когти и клыки у разных хищников. У каждого из них свои причины быть таким, какой он есть. Речь идёт не о превосходстве, а о всеобщей гармонии. И вполне возможно, что у эльфов самая простая и понятная магическая природа. И именно эта обыкновенность и дала нам силу. По-настоящему уникальные народы – как раз те, кто остался на задворках.

– Ты говоришь то же самое! Если мы такие обыкновенные… если… – Шиа спуталась, её взгляд лихорадочно забегал по комнате. – Мы избранные, – наконец с вызовом бросила она сестре. – Разве нет? Мы… мы сделали то, чего никто не смог. Мало ли кто на что был способен! Кентавры, фавны – какая разница? Это сделали мы! Этого нельзя отрицать. Мы вывели мир на новый уровень, и поэтому… поэтому… разве это не на нас должны равняться? Разве с нами можно разговаривать свысока? Если именно мы достигли таких высот, значит, наш путь правильный. А они… как они этого не понимают? Какая ограниченность и самовлюблённость.

Геасфель выслушала, не перебивая, и затем глубоко вздохнула.

– Шиа, ты сейчас путаешь достижения с личными качествами. Если учёный сделал открытие в законах природы, значит ли, что он настолько же экстраординарен в искусстве или политике?

– Нет.

– Имеет ли он в таком случае право выносить приговоры другим?

– Сестрёнка, если бы тебя сейчас услышал посол Кариэлинь, он бы поставил под сомнение твоё назначение, – угрюмо вскинулась Шиа.

– Моя личная точка зрения не имеет отношения к работе. А я говорю с тобой, как сестра с сестрой, – мягко возразила Геасфель. – Но если тебе это не нравится…

– Не имеет, – покорно согласилась Шиа. – Но тогда ты хочешь сказать, что наши открытия… ничего нам не дают? Этого не может быть. А как же наша экономика? А как же наша культура? – вновь раздражённо повторила она.

– Я хочу сказать, что магические открытия не дают нам оснований считать себя перспективнее кого-то другого. Они существуют сами по себе, а достоинство народа – само по себе.

Шиа застонала, яростно тряся головой.

– Ты лучше отдохни. Позанимайся чем-нибудь приятным, – успокоительно погладила её по волосам Геасфель.

– Легко сказать, – буркнула Шиа. – Не хочу я ничем заниматься. И я убежала из дворца, даже не увидевшись с Аурелием… я бы лучше с ним поговорила. Но, наверное, уже поздно возвращаться.

Она не ожидала ответа. Обычно Геасфель в таких случаях ничего не советовала, предоставляя младшей сестре самой сделать выбор. Однако на этот раз, задумчиво посмотрев в окно, старшая сестра вдруг произнесла:

– Почему же? Сходи. Скажешь, что хочешь ещё раз проведать волка, тебя пустят.

– То есть? – Шиа обернулась, напряжённо всматриваясь в Геасфель.

Этот странный ответ, прозвучавший с короткой паузой, но при этом поразительно уверенно, испугал её. Что-то в нём было… неестественное. Неуловимое – точно призрачная тень, промелькнувшая в зеркале. Однако у Шиа побежали от неё по спине мурашки. Если предположить, что Геасфель имела возможность спросить Аурелия напрямую и получить ответ… Шиа пожалела, что не видела в тот момент лица старшей сестры. Геасфель, казалось, была удивлена её резкой реакцией.

– А что такого? – пожала она плечами. – Всё равно говоришь, ни на что настроения нет. К волку тебя пустят обязательно. А там кто знает – вдруг вы действительно встретитесь?

«И всё-таки это правда, – подумала Шиа с бешено бьющимся сердцем. – И я, и Рогеаль это чувствуем. Здесь не может быть ошибки».

* * *

Когда эльфийка зашла в просторное помещение зимнего вольера, украшенное под потолком мозаикой, Аурелий уже был там. Разумеется, он не стоял и не высматривал её в зимних дорожках сада – это было бы слишком подозрительно. Нет, ничто не выдавало в его облике нетерпения. Император просто прогуливался вечером осеннего дня по своему птичнику, для того и предназначенному, чтобы в мрачный сезон радовать глаз яркими цветами и пением птиц.

– Шиа!

Стоило ей появиться, на его лице отразилось радостное изумление. Эльфийка едва удержалась от снисходительного вздоха. Встреться они в первый раз в жизни, она поверила бы в его игру.

– Ты не слишком легко одеваешься? – Встревоженный вопрос Аурелия вывел её из прострации. – Скоро будут морозы, тебя так продует. Почему ты без шапки?

Голос его был светлым и ласковым. Всё в Шиа потянулось навстречу этому полузабытому ощущению безоговорочной любви, как изголодавшийся, продрогший путник навстречу теплу. И контраст только сильнее подчеркнул, насколько одиноко ей было в последнее время без живого, настоящего участия. «А граф и баронесса видели сегодня, в чём я пришла, и даже ничего не сказали», – пронеслось в голове у Шиа.

– Забыла… – уныло протянула она, и по её каменному лицу вдруг потекли слёзы.

– Шиа, ты чего? – растерялся Аурелий.

– Нет, всё нормально, я… – Она быстро вытерла глаза. – Извини, что не дождалась тебя сегодня днём. На самом деле я хочу поговорить.

– Пойдём тогда лучше во дворец? Там мы спокойно сядем и обсудим всё что угодно.

В морской гостиной Шиа привычно опустилась на диван, но говорить не спешила. На неё накатила усталость, и все эмоции, бушевавшие за день, потухли. Аурелий предложил сперва чаю и, поскольку эльфийка односложно отказалась, начал сам:

– Ты, наверное, злишься из-за ссоры с Арэйсу. Она мне рассказала. Не знаю точно, что произошло, но на самом деле она очень переживает. Поверь, Арэйсу никак не хотела тебя обидеть…

– Я не злюсь, – отмахнулась Шиа. – Арэйсу не сказала ничего личного. Просто мне надоело, что все смотрят на мой народ свысока. – Она шмыгнула носом.

– Это не высокомерие, – мягко возразил Аурелий, усаживаясь вплотную к ней и беря за руку. – Это… – Он сделал паузу, размышляя, как лучше объяснить. – Разумеется, все знают о достижениях Островной империи. Ваш язык, хотя бы минимально, изучают в любой гимназии, а в высшем свете и вовсе говорят, как на родном. Ваши магические технологии используются в каждом доме, ваши навигационные карты признаны во всех странах мира. Но при этом жители Белой империи любят свои сказки и песни, архитектуру и природу. Они гордятся своей родиной так же, как и ты своей. Они никогда не смогут увидеть Островную империю в том свете, в каком видишь её ты. Просто потому что их дом – здесь.

– Но мы же гораздо совершеннее, – снова вскинулась эльфийка. – Почему они… как будто не понимают этого?

– Что значит «совершеннее»? Эльфийские открытия изменили мир, не спорю. Но я также знаю, что в вашей стране продвигаются идеи о неповторимости и уникальности островных эльфов. Что вы несёте некую особую миссию. Здесь я не могу согласиться. На протяжении тысячелетий эльфы не были передовой расой. Теми, кто управлял материком, были гномы и люди. И только теперь вы. Значит ли это, что эльфы такие уж особенные?

– Да люди и гномы без конца грызлись, – упрямо повторила Шиа. – А мы… мы сильнее всех. Мы создали величайшую – не державу! – эпоху. Мы проявили потенциал, которого ни у кого больше не было.

– А как же наги? Величайшая древняя цивилизация, колыбель науки и культуры, без которой, может, остальные народы так и пребывали бы до сих пор в лоне дикой природы. Когда наги изобретали первую грамоту, эльфы бегали по лесам дикими племенами и боялись приближаться к побережью. А теперь змеелюды ютятся в виде отдельных кочевых племён в северных морях.

– Там была другая ситуация. Они господствовали, пока для них был благоприятен климат.

– Тогда почему же и у эльфов не могут измениться условия? Вот, например, – Аурелий обнял нахмурившуюся Шиа за плечи, словно боясь потерять с ней контакт, – добыча магической энергии из Трещин – это тяжёлый и опасный труд. И Островная империя активно использует для этого труд порабощённых на южном материке кобольдов. Да, этим занимаются и фавны с дроу, но вы начали первыми и гораздо раньше. Допустим чисто теоретически, что кобольды поднимают против Островной империи восстание, и фавны, конечно, их поддерживают, поскольку мечтают подточить ваше могущество. Допустим, зажав вас в клещи, они смогут отнять эльфийские колонии. Разве это не нанесёт сокрушительного удара по вашей экономике?

– Да, конечно, – равнодушно пожала плечами Шиа. – Но этого не может произойти: кобольды слишком примитивны, чтобы противостоять нам. И они это знают. У нас сильная армия, которая скорее нападёт первой, чем позволит другим странам оказать давление. В конце концов, мы рано или поздно отвоевали бы колонии обратно.

– Полагаю, люди тоже когда-то думали, что непобедимы, пока не напали драконы, – улыбнулся Аурелий. – Мы не знаем, что готовит нам будущее, но, если так подумать, именно дешёвый труд кобольдов позволил вам в своё время интенсивно сосредоточиться на магических исследованиях и вырваться вперёд.

– Да-да, воля Бездны ведёт нас неисповедимыми путями, я знаю, – закатила глаза Шиа. – Но ты забываешь одно: мы не заставляем кобольдов работать безвозмездно. Мы дали им культуру и грамотность.

– Разве вы построили у них такие же современные города, как у вас?

– Аурелий, они дикари! – раздражаясь, воскликнула эльфийка. – Им не нужно жить так, как мы. Они даже не понимают, чего лишены. Может, они вообще по природе глупее нас, если до сих пор пребывают в первобытном состоянии. Я слышала, что на западе, на неизведанных островах, народы хоть и чудны́е, но по-своему изобретательные. А кобольды… – Она махнула рукой. – Как собаки, только чуть сообразительнее.