Мир лабиринта и костей

Глава 13. Надо успеть — успевай

Первым, что услышал Гилберт, когда открыл глаза, был вой, полный боли, отчаяния и ярости. Люди так не кричат, только раненые звери, который загнали в угол. Гилберт был уверен, что слышит чудовищ, вдруг восставших из хаоса, диких животных, сбежавших из лесов от незримой опасности. Он медленно поднялся на слабые ноги и огляделся. Вдалеке высился город, на внешних стенах которого горели факелы. Но здесь, где была только голая земля да едва-едва пробившаяся трава, Пайпер кричала так громко, что дрожал воздух.

Гилберт пошатнулся. В метре от Пайпер лежало тело Джонатана, рядом — его отсечённая голова. Земля была залита кровью. Пайпер изо всех сил тянулась к нему, кричала и плакала, пока Фортинбрас и Стефан удерживали её на месте.

Это невозможно.

Это какое-то наваждение. Морок, иллюзия, испытание. Что угодно, но только не правда. Они всё ещё в Лабиринте, и тот проверяет их, показывая то, чего они не хотят видеть. Сейчас картина развеется, всё вернётся на свои места — Джонатан будет рядом, живой и невредимый, будет улыбаться им, успокаивать Кита и Пайпер, которые нервничали больше других, и шутить, потому что только это и может быть правдой.

Рядом вспыхнул фиолетовый свет.

«Да, вот сейчас, — отрешённо подумал Гилберт. — Сейчас всё станет нормально».

Но там, где был свет, появился Николас. Побитый, с царапинами на лице и в разодранной куртке. Твайла держалась за него, как за спасательный круг. Марселин и Клаудия, которые не должны были высовываться раньше времени, выглядели перепуганными.

«Это иллюзии», — подумал Гилберт, когда Марселин проследила за его взглядом и закричала.

«Это не по-настоящему», — повторил он, когда Клаудия, сжав губы, отвернулась и вгляделась в горизонт, в сверкающую полоску, которой на самом деле был далёкий город.

«Это просто морок», — решил Гилберт, когда Твайла, отпустив Николаса, подбежала к Киту, отрешённо смотревшего на тело Джонатана, и упала возле него, крепко обняв.

Нет, нет, нет.

Гилберт не верил. Это не могло быть правдой. Это же Джонатан. Лучший искатель Ордена, лидер коалиции, тот самый человек, к которому всегда можно обратиться за советом. Даже несмотря на то, что Гилберт был старше, он никогда не ощущал себя по-настоящему взрослым — а Джонатан именно таким и был. Уверенный, сильный, умный, надёжный.

Он не мог умереть.

Не так.

Гилберту будто сжали грудную клетку так сильно, что хрустнули рёбра. Хотя, может быть, те сломались ещё во время борьбы с Иснаном и Карстарсом. Гилберт не был уверен: минуты слились друг с другом, очертания мира расплылись, и он следовал за инстинктами, которые кричали, что он должен любой ценой помочь сальваторам.

Карстарс, должно быть, прекрасно понимал это, и потому выбрал своей целью тех, кто был априори слабее. Людей с кровью первых, обделённых магией, чарами и прочими силами. Простых смертных, которым Пайпер доверила свои душу и тело.

Гилберт вздрогнул, когда Пайпер рывком высвободилась из хватки Стефана и метнулась вперёд, но Фортинбрас вовремя перехватил её. Пайпер извернулась, трясясь всем телом, протянула дрожащую руку к руке Джонатана и коснулась её. Фортинбрас обнял её ещё крепче, пряча её лицо у себя на груди.

Гилберт рухнул на землю, задыхаясь от подступивших слёз и боли, сжавшей сердце.

Почему это происходит опять?..

Послышались крики. Гилберт поднял голову и вгляделся в линию горизонта: там, становясь ярче и больше, появилось какое-то движущееся пятно. Неужели ещё одна иллюзия Лабиринта? Или демоны вернулись?

Гилберт кое-как поднялся, стараясь изо всех сил усмирить дрожь, охватившую тело. Ему было больно, — слишком больно, чтобы вообще стоять на ногах или хотя бы дышать, — но не мог же он просто сдаться. Только не сейчас, когда Пайпер, забыв обо всём, рыдала и скулила, спрятавшись в объятиях Фортинбраса, когда Кит всё ещё смотрел на тело Джонатана и, казалось бы, даже не дышал. Возможно, стоит лишь опасности подобраться ещё ближе, они сумеют дать отпор, но Гилберт в этом сомневался. И как бы сильно он не ненавидел мир вокруг и собственную слабость, из-за которой проиграл Катону, Гилберт думал, что справится. Даже если всё опять закончится тем, что его едва не убьют.

Он сделал шаг вперёд, но Клаудия вдруг вытянула руку, преграждая путь. На её лице Гилберт не заметил ни тени боли или сочувствия, только холодную решимость и расчётливость. Движущееся пятно, на которое она смотрела, на самом деле оказалось всадниками, которые стремительно приближались к ним. И Клаудия, судя по её взгляду, представляла, что будет дальше.

— Говорить буду я, — громко и властно объявила она. — Молчите и не вздумайте их провоцировать. Если кто ослушается — пеняйте на себя.

— Клаудия, — предостерегающе обратился к ней Фортинбрас. Он даже не пытался встать на ноги или помочь с этим Пайпер: так и сидел на земле, крепко обнимая её, и не позволял ей вырваться.

— Я справлюсь, — едва ли не рявкнула Клаудия.

Гилберт опустил голову, чувствуя, что просто разваливается.

Он ничего не мог сделать. Джонатана убили, а Лабиринт вновь перестроился, так легко и просто, будто ничего сверхъестественного не случилось. Он позволил Иснану скрыться, а тьме — поглотить их, запутать и сбить с пути, но лишь для того, чтобы снова атаковать. И Гилберт никак не мог этому помешать. Он знал, что должен взять себя в руки, потому что Клаудия, как бы смелой и решительной ни была, не справится с опасностью, которую подготовил им Лабиринт. Она была лишь человеком, а он — чистокровным великаном. Может, в сравнении с сальваторами он и был слаб, а Лабиринт даже не считал его за угрозу, но Гилберт сумеет выиграть хотя бы несколько минут, в этом он был уверен.

Вот только он не мог пошевелиться. Он разваливался на части, чувствовал, как внутри него зреет пустота, как рыдания сжимают горло, и ничего не мог с этим поделать. Он устал от боли и смерти, хотел, чтобы всё это закончилось, кануло в небытие и больше никогда не касалось его.

С каждой секундой, с которой всадники приближались к ним, земля дрожала всё сильнее. Никто не двигался, как и требовала Клаудия. Кит даже не поднял головы. Марселин едва заметно трясла ладонями, будто не знала, кому броситься помогать, и вместе с тем наверняка боролась со случившимся. Николас держал руки за спиной, словно готовился в любой момент использовать магию.

Гилберт не представлял, как им удаётся вообще стоять на ногах. Когда воздух прорезало отчётливое ржание лошадей, он повернул голову к Энцеладу, уверенный, что тот будет единственным, кто не послушался Клаудию, что он будет рвать и метать из-за того, что Иснан сбежал. Но Энцелад стоял, не шевелясь, отрешённо смотрел на Джонатана и будто нехотя косился на Пайпер. Кинжал, которым он угрожал Иснану, валялся у его ног. Там же, где и лук Дионы. Гилберт знал: Энцелад никогда не позволит себе обращаться с оружием столь пренебрежительно, с оружием сестры — тем более.

Это открытие было слишком неприятным. Гилберт открыл рот, думая, что справится и сможет облечь мысли в слова, что, наконец, соберётся, но этого не произошло. Лошади заржали громче, заскрипела кожа и лязгнул металл. Гилберт напрягся. Клаудия же, не обратив внимания на направленные на них мечи и стрелы, уверенно шагнула вперёд, в свет магического пламени, зависшего над рукой одного из мужчин.

Клаудия низко склонила голову, завела руку за спину и крутанула ладонью. Стелла мгновенно опустила голову. Гилберт, сглотнув, переглянулся со Стефаном Марселин и повторил вслед за ними. Всё внутри него клокотало от боли и гнева, и желание наброситься на противника едва не перебарывало разумные доводы. Однако Гилберт ещё держался за одну простую мысль: если бы Клаудии грозила смерть, Фортинбрас бы её защитил. В этом никто бы не сомневался.

— Смею предположить, — громко, властно начала Клаудия, выпрямившись и гордо расправив плечи, — вы решили, будто мы — твари, обошедшие границы дома Бехар?

— Магия вышла из равновесия, — в том же тоне ответил ей маг, так и не спустившись на землю.

Судя по звуку, Клаудия насмешливо фыркнула.

— Да, такое бывает, когда сразу трое сальваторов пытаются сделать что-то невозможное.

Гилберт поражённо вскинул голову. Она вообще понимает, что творит?..

— Значит, это правда, — задумчиво пробормотал мужчина, обводя их медленным сосредоточенным взглядом. — Сальваторы здесь, в этом мире. И что привело вас сюда?

Клаудия промолчала. Краем глаза Гилберт заметил, как Фортинбрас, наконец, поднялся. Он мягко отпустил Пайпер, которая даже не заметила этого, выпрямился во весь и рост и ледяным тоном объявил:

— Как Третий сальватор и генерал Омаги, я прошу встречи с леди Эдон и её помощи.

Маг, который, очевидно, возглавлял всех всадников, на мгновение растерялся. Гилберт заметил, как его озадаченный взгляд скользнул по Фортинбрасу, пятнам крови на его одежде, — демонической чёрной, великанской синей и человеческой красной, — по Пайпер, не реагировавшей на Марселин, присевшую рядом, пока, наконец, не остановился на теле Джонатана. Губы мага дрогнули, как и пламя над его рукой.

— Кто они? — всё-таки спросил он, едва не выдавив из себя слова.

— Люди, в которых леди Эдон может заинтересоваться.

— Это не ответ.

— Это тот ответ, которого вам должно быть достаточно.

Атмосфера мгновенно накалилась. Если за мгновения до этого лучники, казалось бы, лишь немного ослабили бдительность и были готовы опустить оружие, то теперь они вновь прожигали их предупреждающими взглядами. Настоящее чудо, что они ещё не выстрелили. Неужели это из-за Клаудии, заговорившей первой, и Фортинбраса, решившего вступить в разговор?

— Хочу напомнить вам, что я прекрасно знаю дорогу, — как бы между прочим произнёс Фортинбрас, но Гилберт хорошо уловил, как дрогнул его голос в начале. — И я могу спокойно провести своих спутников к крепости. Но я прошу о помощи вас, зная, что вы поступите правильно. В интересах леди Эдон принять нас, как почётных гостей, и оказать нам помощь.

— И с чего же леди вам помогать?

Фортинбрас шагнул вперёд, и пламя, сиявшее над рукой мага, погасло. Мужчины упал с лошади, будто его кто-то сдёрнул, и распластался на земле. Меньше, чем за секунду, две стрелы просвистели в воздухе, замерли, столкнувшись в невидимой преградой, и рассыпались. Маленькие хлопья пепла даже не успели коснуться земли, когда были пущены ещё три стрелы, которых постигла та же участь.

Фортинбрас остановился возле мужчины и, склонив голову, медленно и чётко повторил:

— Я дал вам тот ответ, которого вам должно было быть достаточно. И я позабочусь о том, чтобы леди Эдон узнала о ваших сомнениях и неповиновении. А теперь вставай! — рявкнул Фортинбрас, и мужчина тут же поднялся, ошалело смотря перед собой. — Сам откроешь портал на территорию крепости или мне сломать все защитные барьеры?

Мужчина сглотнул и поднял руку. Лучники и рыцари, бормоча что-то себе под нос, убрали оружие.

— Так-то лучше, — снисходительно добавил Фортинбрас. — Открывай портал. Нико! — громче бросил он, повернувшись к юноше. — Я знаю, что это очень тяжело, но мне потребуется твоя помощь.