Мир лабиринта и костей

Глава 8. И кровь моя на камнях

— И здесь ничего, — сказала Шерая, опустив глаза к маленькой тени Змеи, застывшей у её ног. — Передай остальным.

Качнув хвостом, Змея поползла вверх по каменной лестнице. Почти у самой вершины Шерая, вспомнив, как важно постоянно напоминать Эйкену о чём-либо, добавила:

— И оставайся на месте.

Змея исчезла, растворившись в других тенях. Шерая выдохнула, надеясь, что Эйкен вдруг не заупрямится и не захочет доказать, насколько он может быть полезным.

Она бы предпочла, чтобы он оставался в особняке, под присмотром слуг и Эйса, но проклятие Эйкена позволяло им быстро передавать сообщения друг другу и проникать туда, куда не могла проникнуть даже магия.

Тщательное изучение воспоминаний Сибил привели их в систему подземных туннелей под Монреалем, о существовании которой земляне даже не подозревали. Трое магов, — сама Шерая, Айше и Беро, — а также Данталион с вампирами исследовали эти туннели больше пяти часов, постоянно находя новые ответвления, тайные комнаты и заваленные ходы. Тени Эйкена, который остался наверху, в парке Мон-Руаяль, вместе с Сионием, в числе первых пробирались в труднодоступные места, быстро перемещались от одного мага к другому и передавали послания, а также показывали различные ходы и знаки, которые были тщательно скрыты хаосом. Магия в этом месте будто становилось слабее: пожалуй, это было единственной причиной, из-за которой Шерая позволила Эйкену помогать им. Она обещала Фортинбрасу, что Эйкен не пострадает, и вряд ли изучение подземных туннелей, где когда-то скрывались демоны, было безопасным делом.

Однако выбора у них не было.

Шерая изучила каждый миллиметр вот уже шестого туннеля, но так ничего и не нашла. Хаос, обитающий здесь, давил на магию, скрывал различные знаки, которые указывали на спрятанные двери и новые коридоры, но не пытался вырваться на поверхность. Это настораживало: судя по воспоминаниям Сибил и запустению, царившему здесь, демоны покинули это место и увели Андера минимум полгода назад. Но хаос не ослабевал. Неужели где-то был источник, который они до сих пор не нашли?..

Шерая ещё раз огляделась, отпуская магию, ожидая, когда та найдёт хоть что-нибудь, всматриваясь в стены, покрытые плесенью, потемневшими пятнами крови и древними рисунками. Языка демонов Шерая не знала — его, кажется, вообще никто, кроме самих демонов, не знал, и магия в данном случае была совершенно бесполезна. Фортинбрас как-то говорил ей, что проклятые воспринимают хаос иначе, чем другие, но Шерая сомневалась, что это правда.

Хотя, может быть, её проклятие и не было тем самым проклятием, которое состоит из чистого хаоса и накладывается тёмными созданиями.

Шерая развернулась к лестнице, готовая оставить этот туннель и перейти к следующему, но не увидела маячившего высоко-высоко выхода. Маленькая точка света просто исчезла, и магия никак не могла её найти. Насторожившись, Шерая сделала шаг вперёд, поставила ногу на первую ступеньку — и тут же, не успев даже вскрикнуть, провалилась вниз. Тьма обступила со всех сторон, ледяной ветер хлестал и резал её, хаос, казалось бы, кусал, как стая голодных ноктисов. Шерая рухнула на склизкий пол, не успев даже закрыть лица, почувствовав, как сдирает кожу со щеки. Кое-как поднявшись, она быстро вытерла кровь с лица, вытянула вперёд руку, на которой загорелось алое пламя, и огляделась. Это уже не те туннели, в которых Шерая была только что.

Давление хаоса становилось только сильнее.

Сглотнув, Шерая внимательно огляделась ещё раз, но так и не нашла ни лестницы, ни арки, ведущей в другой коридор. В потолке не было даже дыры, через которую она провалилась. Её окружало абсолютно пустое помещение без какого-либо входа или выхода.

Шерая коснулась сигила на левом запястье, который должен был сообщить остальным магам её местонахождение, в тот же момент, когда огромный ноктис набросился на неё прямо из стены.

Вскрикнув, Шерая подставила под пасть правую руку, объятую пламенем. Ноктис завыл, замотал головой, но челюсти не разжал. Его голова уже была охвачена огнём, плавившим его кожу, однако он продолжал яростно мотать ею. Сзади прыгнул второй ноктис, впившийся Шерае в плечо. Со стороны — ещё один, вгрызшийся ей в ногу. Шерая завопила, чувствуя, как хаос проникает в тело, а магия постепенно ослабевает, сдаваясь под натиском боли.

Магия — это эмоции, и Шерая всегда идеально их использовала. Но сейчас это казалось таким далёким, как звёзды на небе, практически невозможным. Кривые острые клыки рвали её руку, ногу и плечо. Ноктисы настойчиво тянули её в разные стороны, игнорируя огонь, пожирающих их тела, и попытки Шераи разорвать их сердца магией. У неё ведь всегда получалось. Она была выдающимся магом, — не таким сильным, как Стефан, конечно, но всё же, — и имела огромный запас магических сил. Откуда такая слабость? Неужели ещё одно проклятие?..

Внезапно с левой стороны что-то мелькнуло. Какое-то размытое вытянутое пятно, вокруг которого мелкими чёрными песчинками вихрился хаос. Перед глазами то и дело расплывался туман, но Шерая, продолжавшая отбиваться от тварей, смогла рассмотреть человеческий силуэт. Кто-то подошёл к ней, и ноктисы замерли. Холодные острые пальцы коснулись лба Шераи. На долю секунды она даже поверила, что успеет собрать достаточно магии, чтобы освободиться и, возможно, даже оказать себе первую помощь.

Но, словно по команде, на неё напрыгнули ещё больше ноктисов, вцепившись в каждую конечность, а по чужим пальцам потёк хаос, проникавший под кожу. Шерая кричала, билась изо всех сил, сопротивляясь, отпуская больше магии, но никак не могла справиться с болью.

Казалось невозможным, чтобы та была такой сильной и так влияла на неё. Шерая — не слабый второсортный маг, которого можно застать врасплох и удерживать в беспомощном состоянии так долго. Магия должна была сжечь тела ноктисов, но те горели до сих пор. Значит, где-то рядом чрезвычайно мощный источник хаоса, который ежесекундно подпитывает их. Шерае достаточно найти его и оградить, чтобы лишить ноктисов силы. Может, она как раз успеет сделать это до того, как её найдут…

От боли, всё ещё рвавшей тело, Шерая не сразу поняла, что ноктисы её отпустили. Она сползла на пол, в лужу собственной крови, лицом даже коснулась вырванного из ноги клока мышц. Слёзы застилали глаза, крупная дрожь била тело, и хаос продолжал давить, нещадно блокируя магию. Шерае начало казаться, что она уже и не жива: мысли стали такими далёкими, ни за одну не удавалось ухватиться; мозги медленно кипели, превращая в кисель. Она даже не могла пошевелить пальцем.

Человек, до этого стоявший в стороне, сделал шаг вперёд, вскинул руку и щёлкнул пальцами. Шар тёмно-синего завис в воздухе, осветив небольшое пространство. Сквозь слипшиеся от слёз и крови ресницы Шерая увидела женщину, снявшую капюшон плаща. Чёрные волосы рассыпались по плечам, кончики коротких рогов блеснули, когда женщина наклонила голову вбок и улыбнулась, показав клыки. Шерая медленно, со свистом втянула воздух и, сосредоточившись, постаралась направить магию в руки.

— Здравствуй, Шерая.

Женщина наклонилась, уперевшись одним коленом в грязный пол, и улыбнулась ещё шире. Стали видны правый глаз, синий, окольцованный красным, и пятно, похожее на кляксу, полностью закрывавшее левый глаз и щёку.

Шерая, впрочем, всё равно узнала её. Манера двигаться, голос, взгляд, ощущение магии, наполнившей воздух секундами позже. Всё это было до боли знакомым.

— Минерва, — едва слышно произнесла Шерая.

— Давно не виделись. Ты, я смотрю, не в лучшей форме.

Минерва коснулась вытянутой руки Шераи и отпустила совсем немного хаоса, который тут же тонкими нитями оплёл её ладонь и сжал, разрезав кожу. Шерая сжала челюсти, глотая крик.

— Поверить не могу, что ты осталась с ними, — пробормотала Минерва, нежно поглаживая израненную руку Шераи. — Я была о тебе лучшего мнении.

— Ты даже не представляешь, как сильно ошибаешься, — прошипела Шерая.

Минерва замерла, склонила голову, будто не поняла её. Если бы не боль, хаос и чужая магия, Шерая бы мгновенно разорвала Минерве сердце, наказывая за нарушение клятвы и предательство рода Лайне.

Раньше Минерва не была глупой. В ребнезарском обществе магов училась всему, что показывали старшие маги, и с энтузиазмом подходила к изучению каждого дела. Минерва была до того старательной и умелой, что старший маг, тогда бывший частым гостем при дворе, брал её с собой, в результате чего она сблизилась с принцессой Гвендолин.

Гвендолин очень ценила и любила Минерву. Они были рядом столь долго, что тонкая грань между принцессой и её магом-защитником стёрлась, уступив место дружбе. Гвендолин учила Минерву ездить верхом, Минерва в свою очередь всегда тренировалась с Гвендолин в фехтовании и помогала пережить скучные уроки дворцового этика и истории.

Дети Лайне обладали удивительной способностью сближаться со своими магами-защитниками, и Шерая никогда даже мысли не допускала о предательстве. Во Вторжении Персиваль и Эмануэль сражались за короля и королеву и погибли, оставшись верными клятве и всему Ребнезару. Гораций, как передал Фортинбрас, тоже погиб. Уалтар же переродился в демона, о чём Фортинбрас не знал до тех пор, пока об этом не рассказала Пайпер.

Шерая не думала, что и Минерва решит отдать жизнь хаосу и впустит его в себя.

— Они предали нас, — тихо, но отчаянно произнесла Минерва. — Лайне предали каждого из нас, Шерая. Мы для них всегда были лишь инструментом. Как ты этого не понимаешь? Думаешь, твой маленький принц лучше? Гораций отдал жизнь, чтобы защитить его, а этот мелкий великанский ублюдок…

Шерая рыкнула, вскинув левую руку, и врезала Минерве в лицо. Два пальца тут же сломались, хаос сильнее надавил на мизинец — и отрезал его. Дрожь прошлась до самого плеча, но Шерая, чувствуя разбушевавшийся адреналин и магию, наконец отозвавшуюся, не обратила внимания на боль. Она кинулась на Минерву, накрыло её лицо искалеченной правой рукой и отпустила магию. Шерае было плевать на ранения, вероятность с секунды на секунду лишиться сознания или исчерпать внутренний источник магии до дна. Она не потерпит, чтобы предательница, возомнившая себя невесть кем, оскорбляла Гилберта.

Но Минерва всё же была сильнее: благодаря хаосу, которого здесь было достаточно. Она скинула Шераю с себя, прижала, впечатав лицом в пол, и провела пальцами по оголённому участку шеи.

— Я разрежу тебя на кусочки и отдам на эксперименты! — разъярённо заорала Минерва, вонзив когти ей в шею. — Ты мерзкая сука, из-за которой мы все…

Грохот, рычание, свист и звук, с которым разрывают плоть — всё это Шерая услышала одновременно. Минерва исчезла, пропала и тяжесть, давившая на тело. Шерая приподнялась на дрожащих руках, особенно остро ощутив, что не хватает мизинца на левой руке, и повернула голову.

Данталион прижимал брыкающуюся Минерву к полу и, громко, утробно рыча, разрывал её лицо когтями. Хаос и магия вихрились вокруг, отталкивали Данталиона, но он подбирался обратно и продолжал атаковывать. Шерая видела брызжущую кровь, хаос и рваные кусочки кожи, разлетающиеся во все стороны. Видела тени, скапливающиеся в углах, скалящиеся на Данталиона и щёлкающие зубами совсем рядом с ним.