Мир лабиринта и костей

Внезапно среди облаков что-то мелькнуло. Какое-то тёмное пятно, размерами напоминавшее крылатого демона. Гилберт сглотнул, поначалу решив, что ему лишь показалось. Фортинбрас говорил, что небо в этом мире всегда закрыто тучами, но небо над Тоноаком было относительно чистым.

Гилберт постарался незаметно оглянуться и увидел, как Твайла сосредоточенно вглядываться в небо — точно туда, куда смотрел он. Она заметила его взгляд и, нахмурившись, покачала головой, затем ещё крепче вцепилась в руку Николаса. Её опасения за собственную жизнь порадовали бы Гилберта, если бы он не понимал, что сам находится под угрозой. Как и каждый из них.

— Отставить! — крикнул кто-то, и рыцари синхронно отступили.

Вперёд выступил мужчина с короткими пепельными волосами и прищуренными синими глазами, которые мгновенно скользнули к Нотунгу, закреплённому на поясе Фортинбраса. Гилберту показалось, будто он уже где-то видел его.

— Возьми меч в руки, — приказал мужчина.

Фортинбрас, ни слова не говоря, подчинился. Злость Гилберта стала лишь сильнее, когда Нотунг послушно лёг ему в руку и не отверг его. «Это неправильно», — хотел возразить он. Нотунг был священным мечом, который всегда отвечал только крови. Он не мог признавать кровь Фортинбраса, не мог взывать к ней!

— Ну надо же, — улыбнулся мужчина, — я уж было решил, что ты никогда не вернёшься.

— Где Киллиан и Джинн? Я должен встретится с ними. Сейчас же.

Мужчина вдруг побледнел и, оглядев их растерянным взглядом, едва заметно покачал головой.

— Я сообщу Его Величеству, что его генерал вернулся, но Джинн… Кое-что случилось, Третий.

***

Поднимаясь по лестнице, ведущей к башне, в которой жил Джинн, Пайпер испытывала чувство дежавю. Даже Кит, который плёлся рядом с ней, не разбивал уже возникшей иллюзии: она, едва способная соображать после тренировки Магнуса, идёт к Джинну, чтобы позаниматься с ним магией. Может быть, он опять выдаст ей книги, которые нужно прочитать, а сам отправит слугу за завтраком… Да, это было бы замечательно.

Единственное, что Пайпер не нравилось — это напряжённость Маруна. Он был тем, кто встретил их, и теперь он вёл их с таким лицом, будто увидел мертвецов. Клаудия сказала, что займётся размещением всех остальных и ответит на все вопросы, которые успели появиться после их возвращения, хотя она наверняка хотела встретиться с Джинном не меньше Пайпер. Дядя Джон, как и Стефан с Марселин, остались с ней, Гилберт, Твайла и Николас поплелись за ними. Твайла всё ещё была тщательно защищена чарами Фортинбраса и Николаса, но предпочитала держаться рядом с ними, чтобы лишний раз не рисковать. При этом она с интересом осматривалась, пока они шли по дворцу и поднимались по лестнице к башне, и ни на секунду не переставала запоминать дорогу. Гилберт, судя по его напряжённому лицу, делал то же самое.

Марун раскрыл двери, ведущие в комнаты Джинна, и Пайпер заулыбалась, как идиотка. Она даже не представляла, что будет так сильно скучать по этому бардаку, книгам на каждом углу и ощущению его магии…

Пайпер остановилась, как вкопанная. Фортинбрас замер следом. Стелла, нахмурившись, принюхалась.

Пайпер не чувствовала магии Джинна. Были её слабые отголоски, следы, которые, должно быть, оставила и она в покоях, которые занимала, но здесь… Здесь больше не было магии Джинна. Всё было на своих местах, будто он и не уходил, а магии отсутствовала. Марун сказал, что что-то случилось, но Пайпер не думала, что это связано с магией Джинном. Ей вдруг стало страшно.

— Идём, — тихо сказал Марун. — Вам нужно это увидеть.

Пайпер сглотнула и, стараясь унять волнение, направилась за Маруном. Она переживала абсолютно за каждого: за дядю Джона, который решил довериться ей в этот раз; за Эйса, оставшегося во Втором мире; за Гилберта, который с каждой секундой становился всё злее; за Фортинбраса и Стеллу, которые, кажется, начали понимать, что случилось что-то ужасное.

«Нет, нет, нет, — думала Пайпер, начав заламывать руки и едва не чувствуя, как напряжение наполняет воздух. — Только не Джинн, только не Джинн!»

Почему она больше не ощущала его магию? Почему здесь пусто, где, чёрт возьми, он пропадает и…

Марун привёл их на просторную балконную площадку, от которой шла ещё одна лестница — на крышу. Перил и ограждений, что странно, не было, поэтому Пайпер едва не прижалась к стене, надеясь не упасть. Зачем им подниматься так высоко? Она думала, что и так была в самой высокой точке всего дворца, когда Фортинбрас познакомил её с небесными китами.

Оказалось, что крыша, на которую они поднялись, была всего лишь небольшой площадкой между двумя шпилями, на которых были закреплены знамёна, трепыхающиеся на ветру. И здесь, почти у самого края, стоял Киллиан, хмуро смотрящий в небо.

— Киллиан! — радостно крикнула Стелла и тут же набросилась на него с объятиями. Великан покачнулся и, рукой уперевшись в стену рядом, удивлённо уставился на Стеллу.

Пайпер против воли рассмеялась — она и не думала, что будет так рада видеть Киллиана. Он всегда был холоден к ней, а если и начинал разговор, то исключительно снисходительным тоном. Раньше такое отношение бесило Пайпер, но сейчас она была рада.

Киллиан кое-как отцепил от себя Стеллу, вновь принюхавшуюся, и озадаченно уставился на них. Марун, пробормотав что-то о том, что у него есть дела, скрылся. Пайпер неожиданно чётко ощутила, насколько неловкой и странной была сложившаяся ситуация. Взгляд Киллиана сместился на Фортинбраса, он, казалось, был готов вот-вот разразиться гневной тирадой, — Пайпер уже видела этот взгляд и знала, что он не предвещал ничего хорошего, — но тут Киллиан заметил Гилберта. Волнение и страх Пайпер взлетели до небес.

— Элементали великие, — выдохнул Киллиан, мгновенно растеряв всю уверенность. — Как ты…

Совсем рядом с краем крыши что-то пронеслось. Большое и тёмное, источавшее магию, которую Пайпер никогда не ощущала. Она инстинктивно отступила на шаг и, сжав кулаки, подняла голову. Пятно, летевшее всё выше, становилось меньше и меньше, пока не остановилось — а мгновением позже, показавшимся ей вечностью, не рухнуло вниз. Пайпер разглядела раскинутые в стороны руки и ноги, как у человека, чёрную одежду и два огромных крыла, растущих из спины. Они были белыми, с золотой пылью на каждом крохотном пере, которую Пайпер разглядела лишь после того, как человек оказался в двух метрах от края крыши и посмотрел на них.

Сердце Пайпер рухнуло в пятки, когда Джинн улыбнулся и упал вниз. Она вскрикнула, подскочив к краю одновременно с Фортинбрасом и Стеллой, и вскрикнула ещё раз, когда Джинн пронёсся мимо них вверх.

Боги милостивые. Это был Джинн, и он летал.