Достойно есть

Олива – священное дерево Афины, девственной богини.

Третья длань – образ невидимого, сверхъестественного и инобытийного орудия созидания; возможно, в какой-то мере он вдохновлён иконой Богородицы Троеручицы из сербского монастыря Хиландар на Афоне. Третья рука Божьей Матери выполнена из серебра, а две «обычные» руки написаны красками. Может быть, поэтому Элитис назвал третью длань невыцветающей.

Он – Смерть неумолимая и слово Жизни – он… – второй гимн посвящён великому мужскому началу: на уровне Вселенной это умирающий и воскресающий Бог, созидающий мир и своей жертвой дарующий ему бессмертие, а на земном, человеческом уровне это поэт, следующий божественному пути. Элитис снова выстраивает текст на антитезах, напоминающих о Гераклите с его диалектическим единством противоположностей.

Ион – легендарный родоначальник ионийцев, одного из четырёх главных племён древнегреческого народа. Пигмалион, согласно преданию, был скульптором и однажды создал настолько прекрасную статую девушки, что беззаветно полюбил её. Афродита пожалела его и превратила изваяние в живую девушку, которая вышла замуж за Пигмалиона. Может быть, антитеза этого двустишия заключается в сопоставлении двух форм созидания: рождения, отцовства (Ион) и творчества (Пигмалион).

Коридор незримый через Аид пробитый – разумеется, путь через смерть к воскресению; божественное начало само является и орудием (запал от динамита), и результатом преодоления смерти.

Разбойник взят из Нового Завета: это Дисмас, который был распят рядом с Христом, раскаялся на кресте и уверовал в Бога. Элитис полностью переосмысливает этот образ.

Змей, который со Спикой сочетается… – у Элитиса: αυτός ο Όφις που με τον Στάχυ ενώνεται. Т. Лигнадис (σ. 268) считал, что речь идёт о колосе как символе жизни, с которым сочетается в любви змей как фаллический символ. Я интерпретирую эту строку астрономически: образы созвездий присутствуют и в первом гимне, и в последнем, так что было бы логично ожидать их появления и здесь; подходящая по смыслу символика (например, обвитые змеями снопы в руках Деметры) встречается в иконографии богинь, а не богов; взаимное расположение созвездия Змеи (Όφις) и Спики (Στάχυς), ярчайшей звезды в созвездии Девы, вполне согласуется с моей версией. Кроме того, Змееносца, связанного с созвездием Змеи общим мифом, Элитис уже упоминал.

Достойно есть сие – превращение волчьей морды… – третий раздел начинается с образа человека: он сочетает в себе небесную природу и земную. Девять ступеней – это «Эннеады», сборники сочинений философа и богослова Плотина, жившего в III в. н. э. Каждый из них содержит девять произведений.

Ахерон – река, отделяющая мир живых от загробного мира.

Переходя к образу гор, сыгравшему фундаментальную роль в «Страстях», Элитис придаёт им черты греческих горцев: чабаны… в чёрных кафтанах и с платками – это эпирские пастухи в народной одежде. Первым Элитис упоминает Пинд, где происходили сражения греко-итальянской войны, а затем перечисляет крупнейшие горные хребты и отдельные горы Греции.

Тростинка – героиня народной песни, безвременно умершая юная девушка (её имя в буквальном переводе значит «гибкая и тоненькая»; для сохранения фольклорного духа я использую устоявшееся слово из русской традиции, где с тростинкой или былинкой сравнивается тонкая и изящная фигура). В одной из сохранившихся версий песни она просит трёх добрых молодцев, решивших сбежать из царства мёртвых, взять её с собой – но те отказывают, объяснив, что в мире живых никто её не ждёт. Никакая песня там не упоминается. П. Букалас посвятил этой строке Элитиса отдельную статью (Μπουκάλας Π. «Μια σελίδα που γράφτηκε κάτω από το χώμα»: Η Λυγερή του Άδη στο Άξιον Εστί / Δεκαέξι κείμενα για το Άξιον Εστί. Αθήνα, Ίκαρος. 2011. Σσ. 104–106) и пришёл к выводу, что Элитис переосмыслил фольклорный сюжет.

Резные чудища на деревянном иконостасе, напротив, совершенно реальны: алтарные преграды и другие деревянные элементы церковного убранства часто украшаются резными изображениями фантастических животных. Коры уже упоминались в тексте несколько раз, это архаические статуи богинь, а сравнение шеи с морским берегом Элитис через двадцать лет после написания «Достойно есть» развил в небольшой поэме «Монограмма»: «Только Бог согласился направлять мою руку / То туда, то сюда, осторожно по кругу / Побережья, лица, вдоль проливов, сдвигая / Пряди тёмных волос на холмах…»

Я думаю, что знаю, почемуЭлитис слышал в громе слова Гераклита. Лигнадис полагал, что поэт подразумевал тёмный стиль древнего философа и сравнивал его с атмосферой грозы (σ. 275), но сохранилось изречение «Всем правит Молния» (τὰ δὲ πάντα οἰακίζει Κεραυνός, Heracl. Fr., 64). Молния в философии Гераклита была одним из проявлений вечной огненной первостихии – и эти идеи оказали немалое влияние на «солярную метафизику» Элитиса.

Рука, возвращающаяся после человекоубийств – это рука человека, прошедшего испытания войной, рука Каина, скрывающегося в каждом человеке, как написал об этом Т. Лигнадис (σ. 275). Грехопадение становится для него главным онтологическим уроком, в котором он постигает божественную сущность мира и осознаёт разницу между вечным и преходящим.

НЫНЕ зверёныш миртовый Ныне призывы мая… – это последний гимн поэмы, и строится он на тех же словах «ныне, и присно, и во веки веков, аминь», которыми завершается главная христианская молитва «Отче наш». Временное и вечное, смертное и нетленное, изменчивое и постоянное воспеваются в нём как противоборствующие, неразделимые и в равной мере прекрасные, но не в равной мере бытийствующие аспекты мироздания: подлинно суще только вечное и неизменное.

Миртовый зверёныш и призывы мая символизируют становление и рост, страсть и хтоническую сущность материи.

Арго – созвездие, названное в честь корабля Ясона, на котором тот плавал за золотым руном. Это созвездие было разделено позднейшими астрономами на три (они называются Киль, Паруса и Корма). Элитис пишет только о созвездии Киля, но на языке оригинала эта часть корабля называется исконно греческим и древним словом, совершенно органично встраивающимся в строку, по-русски же она только нарушает гармонию неуместной технической сухостью.

Чешуйчатокрылые движущиеся тучи – тучи бабочек или мотыльков; здесь определённо есть общий мотив с мандельштамовским «Шестируких летающих тел / Слюдяной перепончатый лес», хотя этого стихотворения Элитис не знал. Оба отрывка восходят к одному и тому же архетипическому образу роящегося скопления насекомых, вызывающего инстинктивный ужас, но Мандельштам отталкивался от библейской саранчи, а на что опирался Элитис, мне пока неясно.

Пятая стихия, или квинтэссенция, – эфир. В разных философских, научных и эзотерических учениях это слово трактовалось по-разному, но применительно к тексту поэмы важно прежде всего изначальное, мифопоэтическое толкование: это чистое, нетленное вещество, которым дышат боги.

Беспросветный Знак – у Элитиса вместо знака αριθμός, число. Недреманный Зрак – всевидящее око Бога.

Попрание Богов едва ли подразумевает смену религий, как писал Лигнадис (σ. 276). Речь идёт, скорее всего, о человеческой гордыне (вдвойне неоправданной и нечестивой, поскольку смертность делает человека подобным праху), но ничего из того, что лежит в пределах времени, не бытийствует. Здесь нельзя не вспомнить Плутарха: «Если изменения в природе измерять категориями времени, то окажется, что ничто в ней не остаётся неизменным и вообще не существует, но всё рождается и гибнет в соответствии с делением времени. Вследствие этого неблагочестиво говорить о сущем, что оно было или будет. Ведь это только какие-то отклонения и изменения кажущегося постоянства, воплощённого в бытии. Но бог существует (нужно ли об этом говорить), и он существует вне времени, от века неподвижно, и безвременно, и неизменно, и ничего нет ни раньше него, ни позже него» (Plut. De E apud Delph., 19–20, перевод Н. Б. Клячко).

Истинный мир внутри человека и вне его равнозначен бессмертному Логосу. К нему и обращается поэт в последней строке: и Присно – мир, сей малый и великий!