Без срока давности

Во Львове

Утром следующего дня Трашков вылетел на Украину. В горотдел пришла справка о тетке Игоря Боброва, подготовленная Львовской милицией. Федор Игнатович узнал, что Зоя Васильевна Ниденталь работает старшей операционной сестрой в областной больнице. В городе прописана постоянно. В справке указывался адрес, квартирный телефон. Сообщалось о том, что в период войны Ниденталь работала на Урале — в военном госпитале...

Вечерний Львов... Море неоновых огней, реклама, афиши. Красиво. Давным-давно основал этот город князь Данила Галицкий. Смелый князь, решительный.

Семьсот лет: сто осад, десятки пожаров... Вот этот самый город, по улицам которого идет сейчас Трашков. Небольшой трехэтажный дом по Сербской, в старом районе, капитан отыскал без особого труда. Поднявшись на площадку второго этажа, нажал кнопку звонка. Дверь приоткрылась на длину цепочки.

— Вам кого? — спросил женский голос.

— Скажите, пожалуйста, Зоя Васильевна дома?

— Сию минуту. — Цепочка звякнула. Перед Трашковым стояла уже не молодая женщина.

— Мне нужна Зоя Васильевна Ниденталь, — повторил Трашков.

— Входите, — спохватилась женщина.

Она ввела Трашкова в небольшую, скромно обставленную комнатку, пригласила сесть, сама опустилась в кресло у письменного стола.

Трашков показал удостоверение.

— Слушаю вас, молодой человек — сказала Ниденталь.

— Мы рассчитываем на вашу помощь... До войны в Баку проживал ваш племянник Игорь Бобров. Не могли бы вы рассказать, что собой представляет Игорь Моисеевич? Как сложилась его судьба?

Ниденталь встала, прошлась по комнате, вернулась в кресло.

— Да, Игорек действительно жил... воспитывался там... Он сын покойной сестры. — Ниденталь горестно вздохнула. — Мать Игоря скончалась при родах... Отец... Вот и отправили мальчика в детдом... На фронт ушел добровольцем. Я провожала его на вокзал... Ждала вестей с фронта... После эвакуации с госпиталем на Урал он потерял с нами связь... Только после войны меня отыскали — передали похоронку...

— А что вы можете сказать о нем, как о человеке: характер, наклонности, привычки... Может, особые приметы...

— Парень как парень, ничего особенного. Днем слесарничал, вечером гонял голубей... Очень хотел учиться, мечтал о дипломе инженера. Приметы... Нет, обычный мальчик...

Зоя Васильевна достала из ящика стола семейный фотоальбом и придвинулась к Трашкову. Она перелистала несколько страниц, рассматривая снимки.

— Вот моя сестра после свадьбы, рядом отец Игоря... Кстати, к нам дошли вести, что он попал в Освенцим... После войны я пыталась его искать, но ничего не получилось.

— Скажите, а не сохранилось ли у вас фотографий Игоря?

— К сожалению... Племянник рос в детдоме, кто их там снимал — время не то...

— Тогда посмотрите, пожалуйста, вот эти снимки. Нет ли здесь человека, которого вы знаете, встречали?.. — Трашков протянул ей несколько снимков, между которыми лежал один, изъятый при обыске в квартире Боброва.

Зоя Васильевна вооружилась очками и стала внимательно рассматривать фотографии, откладывая одну за другой. В числе первых отложенных был Бобров.

— Знакомых здесь нет, — заявила Ниденталь уверенно.

— Посмотрите еще разок. Может, встречали кого-то...

Женщина пересмотрела снимки еще несколько раз и, виновато пожав плечами, вернула их Трашкову.

— Нет, — повторила она, — никого из них я не видела и не встречала...

Трашков принялся писать протокол.

Ниденталь вышла на кухню, вскоре вернулась и поставила перед Федором Игнатовичем чашечку кофе. Глядя в зашторенное окно, задумчиво сказала:

— Минуло столько лет... Тем не менее судьба Игоря мне не безразлична. Я понимаю: у вас тонкости службы, инструкции... Но если что-то прояснится...

— Обещаю, если обстоятельства гибели вашего племянника прояснятся, вы все узнаете.

Поблагодарив Ниденталь за помощь, Трашков передал телефонограмму на имя Самсонова: «Под именем Боброва нами задержан кто-то другой...»