Без срока давности

Палач

Десять месяцев Копыленко проходил стажировку в специальном лагере охранных войск «СС» близ польского города Люблина. Изучал агентурное дело, методы идеологической и физической борьбы. Прошел курс подготовки по охране концентрационных лагерей и гетто.

К выпуску курсантов обмундировали в форму немецких войск «СС», приняли у них присягу, вручили личное боевое оружие. После церемонии присвоения званий «вахман охранных войск» наиболее отличившимся, майор Люц пригласил Копыленко к себе на квартиру. Предложил кресло, протянул мягкую мясистую руку.

— Поздравляю с окончанием курсов! Раухен зи. Курите, господин вахман.

— Данке шен, герр майор! — Копыленко откусил кончик сигары.

Люц чиркнул зажигалкой.

— Вахман, командование лагеря считало вас перспективным... Думаю, что в нашей службе вы проявите свои лучшие качества... Германия умеет ценить преданных людей.

— Яволь, майн шеф! — Копыленко вскочил с кресла и для убедительности добавил по-русски: — Так точно, господин майор, буду стараться!

После того как выпили по рюмке французского «Камю», майор посоветовал:

— В воскресный день вам в городе лучше не появляться. Отдыхайте. Встретимся в понедельник, в девять, в офицерском казино. — Люц встал, открыл сейф, достал перевязанный бумажный пакет. — На некоторое время господин Копыленко должен исчезнуть...

— Документы? — догадался тот.

— Ваша новая легенда... Придется изучить биографию мастера паровозного депо Зайко.

Вскоре в паровозоремонтном депо появился новый помощник мастера Анатолий Зайко. Очень быстро познакомился с мастером, которого все знали Палсаныч. Три его сына были на фронте. Это он первым подсказал Зайко, чтобы тот бросил усердствовать, если хочет выжить... Зайко понял свою «ошибку» и стараться перестал. К нему присмотрелись, привыкли, стали доверять. В депо начали просачиваться сведения о том, что блицкриг фюрера не удался: немцев разбили под Москвой.

Третьего ноября Палсаныч пришел на работу раньше обычного, сухо поздоровался с помощником мастера и зашептал:

— Мы тут кое с кем наметили салютнуть как следует... Отметить праздник... Примешь участие?

Зайко намеренно медлил с ответом.

— Мастеровые на меня косятся. Надо подумать...

— Не косятся они, а... сам понимать должен. Друг друга боимся. Издергались люди, измотались... Кое-кто веру потерял. Инженер за ухом почешет, а мы — ходу в кусты: не сигнал ли стукачу?..

Шестого ноября на площадке, перед главным корпусом, поставили виселицу. Колотили ее немецкие солдаты. Три дня тихо покачивался на ней окоченевший труп старого мастера.

Следующее задание — местный молокозавод. Был сигнал о создании там подпольной группы из числа бывших военнопленных.

Снова с приглушенной радостью мести, осознания своей власти, начинал работу «инженер» Маслюков. Не прошло и месяца, как город узнал о провале подпольщиков. Было арестовано около двадцати патриотов. В специально оборудованном тайнике гестаповцы захватили склад оружия: противотанковые ружья, карабины, несколько ящиков с гранатами и патронами. В письменном сообщении на имя Люца говорилось о том, что принятый на завод слесарь-инструментальщик Лазуренко — полковник Красной Армии, бежавший из концлагеря.

Потом была Польша, Люблинское воеводство. Он — Михайло Черкас, украинец... Хочет вступить в подпольную группу, чтобы мстить фашистам. Они убили родных, а его бросили в тюрьму за дезертирство из дивизии «Галичина»...

Через три недели специальная разведгруппа Люблинского воеводства, созданная Казимиром Собецким, была уничтожена гестаповцами. Ценные сведения о расположении воинских частей, их численности, вооружении легли на стол Люца.

Работой Копыленко Люц был доволен. «Этот тип, кажется, стоит десяти моих лоботрясов...» — размышлял он, пригласив агента на очередную встречу.

— Есть срочное задание. Несколько дней назад установлено: в город залетает лесная птичка... Надо поставить, как это у ваших птицеловов называется...

— Силок, — подсказал Копыленко.

— Ознакомьтесь с донесением нашего человека. Внимательно изучите приметы партизанского связного. Его нельзя прозевать...

Копыленко вернул агентурное сообщение. Закуривая, он как бы между прочим сказал майору, что уже присматривается к домику на окраине города, в котором, как установлено, проживает семья Белошенко...

— У вас прекрасный нюх, — похвалил майор и встал. Подойдя к столу, достал пачку рейхсмарок и передал Копыленко.

— Это вознаграждение, господин вахман. Ценю фундаментальность в работе... — Он бросил в пепельницу сигарету и расстегнул ворот кителя. — Необходимо проделать незначительную формальность.

В последний момент, когда Люц предложил агенту дать расписку о «получении денежного вознаграждения», Копыленко заколебался. «Расписка — это уже документ, опровергнуть который трудно, даже невозможно, попади он в чужие руки».

Все же он нехотя поставил подпись. В тот момент он не мог знать, что через много лет майор КГБ Ливанов покажет ему эту расписку в Якутске.