Обычные командировки

— Зачем говорил «нет»? У нас все есть. Вот вам, молодой человек, ваш Лыткин. Закрытый осколочный перелом правого бедра, производственная травма. Массаж, ванны, велосипед и сухое вытяжение. Результат? Уехал не хромая. Куда уехал? Домой, конечно, дарагой. Где живет? Вот этого не знаю.

Сомов чуть не выхватил из рук врача скоросшиватель и впился в медицинскую карту. Год рождения — 1930-й, так, молодец инспектор Сомов, это ты и сам высчитал. А где же он родился, крестился, где живет? Где родился — неизвестно, а живет в пятнадцатой палате. Так, а что же за диагноз: «Осколочный перелом бедра». Ага! Вот это уже интересно. «Боли усиливаются в сильный мороз». Да, по морозу и приблизительно не определишь, откуда он. Совсем невпопад Николай спросил у врача, нет ли у него фотографии Лыткина. Гомер Иванович взглянул на документы, провел рукой по пышной вьющейся шевелюре и уверенно ответил, что есть. Снова порылся в шкафу и извлек рентгеновский снимок, посмотрел на свет и, довольный, передал пленку Сомову. Но Николая привлекла совсем не сложность перелома, а оранжевая наклейка в углу пленки, на которой типографским шрифтом было отпечатано: «Читинская центральная поликлиника. Ф. И. Лыткин, 15/11-60 года».

Сомов по акту изъял медицинскую карту и рентгенограмму, мужественно отказался от гостеприимного предложения пожить несколько дней в санатории, добрался до Адлера и первым самолетом вылетел домой.

Утром в управлении, встретив Сомова, Фролов искренне удивился:

— Ты что же, до сих пор не уехал?

— Почему? — пожал плечами Николай. — Просто не захотел валяться на пляже и плескаться в море. Сделал все, что мог, и — домой. — И положил на стол своего начальника документы и рентгеновский снимок.

— Интересно! Знаешь, от Читы до поселка, где живет Спиридон Драгин, рукой подать. Но, понимаешь, я тогда полностью убедился, что Спиридон во время убийства Яковлевых из тайги не выезжал.

— Возможно, — согласился Николай, — послал дружков на расправу с родичами, а сам в стороне.

— За что? Какой ему смысл?

— А вот это я постараюсь узнать в Озерном, — усмехнулся Николай.

Фролов задумался.

— Знаешь, последние сюрпризы по делу настолько неожиданны, что я готов поверить, ты нас еще чем-нибудь удивишь. Только помню, при разговоре с Драгиным у меня сложилось твердое убеждение, что смерть Яковлевых была для него неожиданностью. Скорее даже ударом. Он был поражен, когда я рассказал ему подробности. Нет, он не мог так сыграть, если сам замешан. Вот что, готовь запрос в Читу о Лыткине, а сам отправляйся в Старицы. Надеюсь, и там тебе повезет...

Сомов хотел ответить, что везение тут ни при чем, что он десять месяцев работал по делу как проклятый и если добился каких-то результатов, то только благодаря своей настойчивости и прирожденному таланту, но решил, что совсем ни к чему откровенничать с Фроловым.