Обычные командировки

Когда я нашел у Славина в халате записку, где говорилось о буфете против железнодорожной станции, полученную накануне кражи, то почти полностью был уверен, что Славин — участник кражи. При знакомстве же с Богдановым бросилась в глаза его татуировка. Особенно якорь. Он был неуклюжий, и тушь разных оттенков. Сразу не мог додуматься, какую именно татуировку он в якорь переделал. Потом уже сообразил, что это был кинжал, обвитый змеей. Одно время у блатных модны были такие кинжалы со змеями. В общем, как ни конспирировался этот матерый жулик, подвела его излишняя осторожность. А диктовал эту осторожность животный страх, когда тень за медведя принимают. Внешне Богданов держался хорошо. Но это только внешне. Запросил я Москву. Ответ вы знаете. Кстати, еще до получения телеграммы, как только выяснилось, что конфетные обертки нашлись в «Москвиче», я уже об остальном догадался. Теперь еще о страхе. Именно страх толкнул преступников на мысль убить Лаврова. Сейчас объясню. Я долго гадал, где же могли скреститься пути Лаврова, Славина и Богданова. Попросил Олега припомнить все, что с ним произошло, где он был, с кем встречался, о чем разговаривал последние дни. Лавров исписал целую тетрадь и действительно припомнил возле гаража машину с тюками. Но Лавров — человек честный, и ему в голову не пришло, что это прячется краденое. А через день после кражи Богданов увидел Лаврова вместе с Ручкиным и решил, что все кончено.

Уговорить парикмахера убрать Лаврова Богданову не стоило большого труда: ведь Славин считал, что насмерть сбил в Железнодорожном милиционера, и теперь ему уже все равно. Остальное вы знаете. Если нет вопросов, позвольте дать вам один совет: вы хоть изредка встречайтесь и обсуждайте свои дела сообща да молодежью занимайтесь поосновательнее. И не рубите сплеча. К молодежи надо относиться по-дружески, с душой. Поверьте, они это поймут и оценят.

Сотрудники разошлись, в кабинете остались Дорохов и Киселев. Полковник, задумавшись, смотрел в окно, а потом обернулся к капитану:

— Ты, Захар Яковлевич, можешь найти печать?

— Могу. У дежурного есть.

— Тогда отметь мне командировку да закажи билет на дневной рейс, я как раз успею. Устрою своим домашним праздник: они раньше чем через неделю меня не ждут, а я уж больно по дочке соскучился.

Киселев вышел из кабинета и быстро вернулся.

— Послал Рогова в аэропорт, он привезет вам билет в гостиницу. А вот печать. Давайте ваше командировочное удостоверение...

В номер к полковнику Рогов пришел вместе с Киселевым. У него в руках была большая плетеная корзина, прикрытая газетой. Он поставил ее на пол и из кармана извлек билет.

— Достал, Александр Дмитриевич, через сорок минут полетите.

Дорохов расплатился за билет, хотел взять свой чемодан, но Киселев его опередил:

— Мы с Роговым вас проводим.

Евгений, улыбаясь, пододвинул корзину к полковнику:

— А это вам. Персики.

— Да что вы, ребята! — скрывая растерянность, заторопился Дорохов. — У нас в Москве фруктов на каждом углу навалом.

— Эти персики особенные, — запротестовал Рогов и кивнул на Киселева, — их наш Захар Яковлевич сам выращивал. У него ведь сад под окном.

Дорохов приподнял газету, прикрывавшую содержимое корзины, и увидел крупные розовобокие душистые плоды. Киселев, переминаясь с ноги на ногу, взмолился:

— Возьмите, Александр Дмитриевич, от чистой души, честное слово, сам вырастил... А за сомнение, что к вам было поначалу, простите. Хороший мне урок преподали...