Обычные командировки

— Идите без меня. Я здесь посижу.

— Как знаешь, — согласился Мамбетов.

Примерно через час группа вернулась в напряженном молчании.

— Не нашли? — спокойно спросил Александр Дмитриевич.

— Нет.

Дорохов с Мамбетовым поехали следом за машиной с арестованным. Касым рассказывал:

— Влезли на самый верх, с той стороны, возле Чертова моста, есть пещера. Нечаев говорит, деньги там. Все углы осмотрели, все камни перевернули — хоть шаром покати. А Нечаев заявляет, что деньги забрал его партнер или еще кто-нибудь из тех, кто на Сулейманке околачивается.

— У тебя нет на этот случай пословицы? — не выдержав, съязвил Дорохов.

— Есть, — с готовностью, но без энтузиазма ответил Касым, — только русская: «Век живи, век учись»...

В управлении майор Беляков доложил, что Нечаев потребовал, чтобы допросили его сожительницу Лидию Морозову. Он, дескать, ей отдал на хранение часть украденных денег.

Лидия Морозова, средних лет женщина со скуластым лицом, жгучими черными глазами и ярко накрашенными губами, говорила громко и возмущенно, поочередно обращаясь то к Белякову, писавшему протокол, то к Мамбетову и Дорохову, устроившимся в сторонке на диване. Она была явно поражена предательством своего сожителя.

— Да где же правда в этой жизни? Он, видите ли, мне деньги давал! Дьявол окаянный! Да я все заначки повытряхивала, чтобы он одет был и сыт!

«Спасти его хотела, а он ее надул», — мелькнула мысль у Дорохова.

— Вытащила из помойной ямы, пригрела, — в голосе Морозовой послышались слезы, — думала, человеком будет. Больно уж жалостливые письма из тюрьмы писал. И невезучий он, и судьба его «сломатая», и доля сиротская. Как познакомилась? С подругой возила передачу в колонию ее брату. А Володька меня увидел, просит адрес и разрешения написать. Я сказала, пусть пишет. Так он в неделю по два письма слал. Освободился, приехал. В общежитии-то он и не жил. Все больше у меня. — Женщина вытерла слезы, высморкалась. — Ведите его сюда. Посмотрю на его рожу бесстыжую.

Привели Нечаева. Сцена разыгралась жаркая. Морозова еле сдерживалась, все пыталась дотянуться до волос своего сожителя. Нечаев проникновенно и очень спокойно ее убеждал:

— Брось, Лидуша, все напрасно. Успокойся, дорогая.

— Это я тебе «дорогая»? — женщина даже поперхнулась. — Доберусь до тебя, зенки выцарапаю...

— Ничего не поделаешь, Лидуша. Денежки-то отдать придется, — невозмутимо продолжал свое Нечаев.

— Это какие такие денежки?! — Морозова угрожающе поднялась со стула.

Дорохов опустил голову, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— Ты же знаешь, Лидуша, те самые, что с мясокомбината взяли, — без тени смущения ответил Нечаев.

«Чертовщина какая-то, — думал Дорохов. — Если эта Лидуша такая актриса, она бы любой театр украсила. Да и Нечаев говорит весьма уверенно, все выглядит довольно правдиво».

— Да ты, ирод несчастный, за все время вот этот платок мне только и подарил. — Морозова сорвала с головы дешевый черный платок с аляповатыми яркими цветами и бросила его через голову следователя Нечаеву. Тот осторожно снял его со своего плеча и аккуратно положил на стол.

— Расстроилась бабочка, — обращаясь уже к окружающим, усмехнулся он. — Понятно, пяти-то тысяч ей надолго бы хватило.

Тут Морозова встала со стула и спокойно сказала:

— Правильно. Кассу он ограбил. Говорил, что влезли туда через окно, взломали ящик. Все так. Но с деньгами врет. Не давал денег.

Дорохов изучающе посмотрел на Нечаева. На этот раз он явно растерялся.

После окончания очной ставки Морозова ушла, а Беляков забрал Нечаева к себе для допроса.

Мамбетов и Дорохов остались одни.

— Не нравится мне все это, — медленно произнес Касым. — Как только Нечаев написал свои показания, я первым делом послал ребят к Тигрову. И знаешь, тот все подтвердил. Он действительно неплохой мужик. Только горе у него. Недавно умерла жена, и он остался вдвоем с сыном. Тигров рассказал, что был у него Нечаев в тот вечер и он еще удивился, откуда у того деньги.

— А много он видел?

— Целую пачку десяток. Точно сказать не может, но по его словам, несколько сотен. Тигрову еще червонец дал.

— Интересно, — улыбнулся Дорохов. — А ты про эти деньги спрашивал у Нечаева?

— Нет, я больше про те, что с мясокомбината, — не очень уверенно ответил Мамбетов.

— Тогда давай сделаем так: я с Абитовым съезжу к этой серьезной даме и постараюсь сам кое-что выяснить, а ты поговори с Нечаевым. Кстати, поинтересуйся, откуда и сколько у него было денег в канун кражи. Добро?

— Как скажешь, аксакал. Ты теперь тут за главного. Прежде чем свернуть, верблюд слушает погонщика... Так?

Морозова жила в небольшом глинобитном домишке на берегу бурной речки, окруженном маленьким палисадником. На хорошо ухоженной земле уже проклюнулись острые ярко-зеленые побеги ирисов, первые листки гиацинтов и множество каких-то мелких ростков. Видно, здесь любили цветы.

— А у нее и дома порядок, — заметив изучающий взгляд Дорохова, пояснил Абитов.

Действительно, обе крохотные комнатушки сияли чистотой. Хозяйка встретила нежданных гостей настороженно. Она предложила Дорохову и Абитову самодельные табуретки, а сама осталась стоять, прислонившись к двери.

— Лидия Михайловна, вы знаете приятелей Владимира? — начал Дорохов.

— Ни одного-то у него путного и не было. С карзубым Валькой все крутился. А тот нашел дуру, такую же, как и я, только побогаче, обобрал до нитки и смотался. Говорили, в Ашхабад, что ли...

— Нечаев все время у вас жил?

— Поначалу да. А когда отругала я его, что он все на моей шее сидит, перебрался в общежитие, но все равно больше здесь околачивался. Раза два ездил в Андижан к узбекам, приятель там у него какой-то.

— Когда ездил? — поинтересовался Дорохов.

— Один раз осенью и недавно вот, в прошлом месяце. Спросила у него, как съездил. Плохо, говорит. Чуть не заболел. И все... Я вот что вам хочу сказать, товарищ начальник... — Морозова задумалась, подыскивая слова. — Не давал он мне денег, поверьте на слово. Брать брал. То трешку, то пятерку, а когда и десятку выманит. И все хвастал, что скоро у него мешок денег будет. Мол, они с Валькой крупное дело замышляют. По-честному сказать, я ему не верила. Но на всякий случай твердила, что лучше черный хлеб дома есть, чем в тюрьме, что его снова упрячут туда, откуда жалостные письма слал. Вот так и вышло, как я говорила. А денег я от него не видала. Зачем он врет, ума не приложу.

— Я вам верю, — серьезно ответил Дорохов. — Кстати, откуда вам известно, что он кражу на мясокомбинате совершил?

— Слышала я, — женщина замялась. — Да он, конечно, кому еще?

...Касыма Дорохов застал в отличном настроении. Тот, и не спросив о результатах разговора с Морозовой, протянул ему несколько исписанных листков.

— На, читай!

Это были новые показания Нечаева.

«Прошлый раз я кое-что от вас утаил, гражданин начальник! На кражу мы ходили втроем. С нами был еще один рецидивист, Генка, по кличке Косой. Он года на два меня моложе и тоже полжизни в тюрьмах да колониях проболтался. Валька рассказал ему про наши планы, и тот попросился, чтобы его на дело взяли. Сначала я не хотел деньги на столько частей делить, но Валентин говорит: нехорошо обижать старого друга, и я согласился. У этого Генки оказался кореш на мясокомбинате, он ему и сказал, что деньги привезли, а выдавать будут завтра. Ломали кассу Валька и Генка. Теперь хочу рассказать истинную правду про деньги. Еще до кражи мы решили, что деньги отдадут на хранение мне, как старшему, а делить их будем после того, как утихнет переполох. Я написал письмо своей тетке — Коленовой Надежде Семеновне и попросил ее приехать. В первых числах февраля, числа восьмого или девятого, она приехала. Через знакомых устроил ее в гостиницу без прописки и просил каждый день с четырех до семи часов вечера быть на автостанции, чтобы я мог передать ей крупные ценности, которые она должна отвезти домой и спрятать до моего приезда. Тетке я доверял полностью.

Перед самой кражей я разыскал тетю Надю, попросил забрать вещи из гостиницы и побыть на автовокзале ночь, пообещав ей, что под утро обязательно приеду. Ей я отдал сверток с деньгами и договорился, что она спрячет деньги и будет ждать моего приезда. Когда я привез деньги, тетя Надя подарила мне свитер, который связала, пока здесь жила. Я надел его и с тех пор не снимаю. Когда мы уходили с мясокомбината, я взял из узла одну пачку денег в банковской упаковке, разделил на три части, две отдал Вальке и Генке, а одну оставил себе. Часть этих денег у меня забрали при задержании. Здесь я написал все честно. Одну правду».

— Ну как? — Мамбетов ожидающе посмотрел на Дорохова. — Может, поговорим с Нечаевым вместе?

— Возьми у него под каким-нибудь предлогом свитер и пошли Абитова с этим свитером снова к Морозовой, пусть она хорошенько на него посмотрит. Ты спрашивал его про деньги, которые видел Тигров?

— Нечаев говорит, что Тигров врет. Путает числа. Деньги он видел не до, а после кражи.

— Интересно, новые показания он написал до твоего разговора с ним? До вопроса о деньгах в квартире Тигрова или после?

— После, — помедлив, ответил Мамбетов.

— Ну что же, ясно. Знаешь, не готов я к разговору с этим типом. Давай на завтра... Никак не привыкну к вашему времени, — и Дорохов, не сдерживаясь, зевнул.

— А как быть с тетей? Поедем к ней в гости?

— Может, лучше позвонить? — предложил Дорохов. — Ехать далековато, дай местным товарищам задание, и они все проверят.

На следующий день, восьмого марта, Дорохов, позавтракав, отправился в управление. По дороге купил букет тюльпанов, плитку шоколада и первым делом поздравил девушку — секретаря начальника уголовного розыска. Она наградила его белозубой улыбкой, открыла кабинет Мамбетова и пригласила:

— Располагайтесь здесь, товарищ полковник. Касым Мамбетович велел передать вам документы. Сам он уехал вместе с Беляковым и Абитовым.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, все спокойно.

— Куда же они отправились?

— Не знаю. Сказали, что к концу дня вернутся.

— Ну что ж. Я, пожалуй, догадываюсь, куда они направились...

Дорохов внимательно перечитал протокол осмотра места происшествия. Один документ заинтересовал его особенно. Он вызвал секретаря.

— Посмотрите, пожалуйста, здесь ли старший инспектор Байкалов. Если у него нет ничего срочного, пусть зайдет. Кстати, как его зовут?

— Гриша... Григорий Свиридович, — поправилась девушка.

Байкалов, высокий, крепко сбитый парень лет двадцати шести, с добродушным лицом, застенчиво остановился перед полковником.

— Усаживайтесь, Григорий Свиридович, — пригласил Дорохов. — Давайте знакомиться. Вы давно в уголовном розыске?

— Здесь второй год, переехал сюда из Иркутска, у жены здесь родители. Она училась в медицинском, а я четыре года работал в Иркутском угрозыске.

— Значит, человек вы опытный. Я пролистал план мероприятий, а там сказано, что проверка вещественных доказательств поручена вам.

— Мне, товарищ полковник. Я с этими вещдоками бегал, бегал, и все без толку. Монтировочная лопатка, молоток и зубило — из комплекта автомашины ГАЗ-69... А у нас их в области около двух тысяч! Начал проверять машины, и почти у каждой инструменты то утеряны, то заменены. Молоток, допустим, есть, но уже другой, монтировки самодельные, а с зубилом и того хуже. Искал машину, где инструменты исчезли перед самой кражей, но не нашел. Да и мудрено найти, через наш город в сутки сотни машин проходят. — Байкалов вздохнул, достал из кармана пачку сигарет, но, спохватившись, сунул их обратно.