Дом со скрипом

Глава 7. В которой угрожают угостить улитками

Лиссандра вылила ковш свежей воды в ведро с улитками, которых только вчера насобирала по берегу ручья, поболтала и слила скользкую воду. И эту процедуру придётся ещё не раз повторить, прежде чем деликатес будет готов к потреблению. Собственно, не раньше чем послезавтра.

— Ой, — воскликнула незаметно подобравшаяся к ней Лило, которая то и дело, без стеснения и определённого графика забегала к соседке. — Они, конечно, милашки, но зачем тебе их столько? И учти, если ты их тут выпустишь, тётушка Соти не обрадуются, эти тварюшки прожорливы, а от твоего дворика до её огорода всего-ничего.

— Тётушка Соти может за свой огород не волноваться, — проворчала Лисса, — и зелень её в полной безопасности. Потому как я их, не далее чем послезавтра — съем.

Ещё раз заглянула в ведро, оценивая масштабы грядущего пиршества, и прикрыла его крышкой — что б не расползлись. Ведро было старое, найденное здесь же, в непомерно разросшейся крапиве, до дыр проеденное ржавчиной во многих местах и только на содержание улиток и годилось. Да и крышка была не от него, и чтобы она не сползала, пришлось придавить её камнем.

— А я думала, ты преувеличивала, когда говорила, что денег в обрез, — с явным сочувствием проговорила Лило. — Могла бы и намекнуть, я бы тебе чего-нибудь с кухни прихватила.

— Это не потому, — решительно отмела её подозрения Лисса. — Это мне захотелось нормальной домашней еды. Для йокси нормальной. Никого из байхи я угощать не планировала, хотя если рискнёшь…

Байхи все, поголовно, были вегетарианцами, но такими, не ортодоксальными. То есть, если их кто-то угощал чем-то мясным, пробовали, хвалили, но съедали совсем немного — видимо не чувствовали особой потребности в пище животного происхождения. Правда раки, улитки, маринованные червяки и солёные термиты — это было для них слишком, это даже риманы не всегда пробовать решались.

Лило перевела взгляд на ведро, где под крышкой ползали друг по другу шевеля рожками довольно крупные слизни и невольно сглотнула.

— А знаешь, рискну. Приглашение ещё в силе или ты сделала его из расчёта, что я ни за что не соглашусь?

— А я до сих пор не уверена, что ты проглотишь хотя бы одну, — ухмыльнулась Лисса, — но приглашение действительно в силе.

— А я так твёрдо уверена, что есть нечто подобное можно только с голодухи, — весело парировала Лило.

— Хочешь убедиться, что я не бедствую?

— Это ты к чему?

— Я сейчас в галерею собираюсь: закинуть туда кое-какие новые работы, забрать гонорар за проданное и не откажусь от компании.

— Составить компанию во время вылазки в город, это я всегда «за». А ты уверена, что не случится конфуза, и ты там получишь хоть что-нибудь.

— Открытки идут неплохо в любое время, — небрежно дёрнула плечом Лисса.

— Открытки? — Наморщила лоб Лило. — Это такие, по семь грошиков?

— Не по семь грошиков, а по семь грошей, — поправила её Лисса. Разница была более чем существенной — в десять раз. Собственно, они, за редким исключением, и составляли её основной доход — не фонтан, но на жизнь кое-как хватало.

— Ни за что бы не отдала такие деньги за кусочек разукрашенного картона. Может разъяснишь, в чём тут дело?

— Ну, — обстоятельно начала рассказ Лисса, — некоторым людям нравится дарить уникальные вещи. Ведь даже если автор из раза в раз рисует одну и ту же рыбку-на-счастье, всё равно каждая из его работ неповторима. А потом, каждая такая открыточка имеет авторскую подпись. Существует небольшой шанс, что потом, со временем, когда автор прославится, её можно будет перепродать за большие деньги. В прошлом году, с аукциона в Танорси ушла такая открытка за авторством Эрмена Дега. Сумма за которую её продали даже не оглашалась — настолько она была неприличной.

— Предвечные, так я богата! Я у тебя за последнее время столько картинок из растопки вытащила, — закатила глаза Лило. — Все аукционы завалить можно. Ну или комнату ими вместо обоев оклеить.

— Ха! Они без подписи, так что завянь!

— Вот ещё, я вот пойду и действительно посмотрю, как ты в своей галерее ничего не получишь и тогда вянуть придётся уже тебе. С голодухи.

— Вот ещё! У меня есть хотя бы они, — Лисса чуть подпихнула ногой ведро с улитками, — а вообще, пошли собираться, а то так и до закрытия не успеем.

— А этих ты тут так и оставишь? — Лило, уже разворачиваясь уходить, кивнула на то же ведро.

— Думаешь, здесь у вас на него кто-то покусится?! Да ладно! Сопрёт — сам виноват, я ему только приятного аппетита пожелаю.

Они не только не опоздали, но и пришли в самый разгар какого-то мероприятия. Навстречу им выкатился сияющий счастьем хозяин галереи мэтр Миноно.

— Мы вас ждали! Мы надеялись! Вы же не откажетесь? — и махнул полной ладошкой в сторону отдельных столиков, за которыми творили молодые (и не очень молодые) дарования. Да-да, те самые открытки — ничего сложного, зато на глазах у восхищённых и заинтересованных зрителей. — Благотворительная акция в фонд помощи городским реставраторам.

— Почему бы и нет? — Лисса вручила подруге свёртки с законченными работами и, потирая руки, направилась к одному из свободных столиков. Настроение у неё было самое то: вдохновенное и немного хулиганское. Тут же лежали заготовки под открытки из нескольких сортов бумаги, туши, перья, краски, мелки, в общем, всё, что душа пожелает — спонсируя мероприятие, мэтр Миноно не поскупился.

Постепенно, поверх лёгкого акварельного фона появились выписанные тушью контуры берега озера, незадачливый рыбачок в сдвинутой на затылок шляпе и громадный сом на другом конце лески, упирающийся в дно всеми плавниками. И надпись красивым затейливым шрифтом: «Счастья привалило!». А на обратной стороне открытки, в нижнем левом углу личная подпись художника — сложная, у Лиссандры немало времени ушло на её придумывание. Буквы, прихотливыми завитками накладывались одна на другую, и постепенно из-под пера появлялась бабочка.

— Красиво, — вздохнула только что подошедшая Лило. Она отправлялась побродить-посмотреть чем галерея богата, да что поделывают остальные участники благотворительной акции, правда приходилось периодически отбивать попытки хозяина галереи оприходовать новые поступления, но это было даже забавно. А не ему на сохранение дадено, нечего лапки тянуть!

— Ты ещё скажи, что то, как я расписываюсь, за деньги показывать можно.

Лисса осторожно подула на чернила.

— А кто тот здравомыслящий человек, который выдвинул эту идею раньше меня?

— Мой младший братец Майсиль.

— А она что-то означает, твоя подпись?

— Всё на свете что-то да означает, но вообще-то это тот образ, с которым я себя ассоциирую.

— Бабочка?

— Моль!

— Мда, — растерянно протянула вслед подруге Лило, которая после своего неожиданного откровения встала и решительно направилась улаживать дела с мэтром Миноно, ожидать окончания мероприятия ну неё не было ни времени, ни желания.

«Моль бледная» — так обозвал Лиссу первый кавалер, когда решил с нею расстаться, и на тот момент это было действительно трагедией. Зато на какое-то время разочаровавшись в личной жизни, она с головой погрузилась в творчество и обнаружила, что у неё не просто душа к нему лежит, а действительно талант имеется, и это определило всю её дальнейшую жизнь. С тех пор у неё были другие кавалеры и даже лицо того, самого первого мальчика почти стёрлось из её памяти, а образ бледной, полупрозрачной бабочки так и продолжал преследовать юную художницу. Пока она не стилизовала под неё подпись, сделав, таким образом, своей частью.

Из художественной лавки Лиссандра вышла с приятно потяжелевшим кошельком: продались не только открытки, но и одна из картин — холст, масло, вполне серьёзная работа. Это радовало не только финансовым вливанием, что было хоть и существенным, но второстепенным, это радовало тем, что находятся ценители её творчества, готовые не просто поахать да повосхищаться, но выложить за него вполне конкретную сумму, а это, согласитесь, существенно.

Лило завистливо вздохнула:

— Мне бы такие деньжищи, я бы ух! И как это ты, столько зарабатывая, умудряешься жить, во всём себе отказывая! Копишь на что-то, да?

Лисса только хмыкнула: наивная душа.

— Это ты просто не пыталась жить вне семьи, самостоятельно, и не представляешь, сколько расходов сразу возникает у одинокого человека. Во-первых, львиная доля всего, что я здесь получила, вскорости будет потрачена на восполнение "художественного запаса"…

— Прямо таки львиная? — хитро прищурилась черноокая байхи.

— А ты когда-нибудь загляни в отдел, где торгуют холстами, кистями и красками и остальным сопутствующим товаром, да посмотри, сколько всё это стоит. Да только же не там, где лежат канцтовары для школьников. Тогда и поговорим.