Дом со скрипом

Глава 6. В которой Лисса идёт в гости

Дисциплинированность — не то свойство характера, которое было присуще Лиссандре от природы. Свои работы она дописывала до конца, даже если на середине работы вдруг понимала, что она ей совершенно не нравится, но это был результат упорного самовоспитания, а не врождённая черта характера.

Вот и сейчас, позабыв о недомытых окнах и не до конца разобранных чемоданах, она взялась за перекраску свежеприобретённого велосипеда. Ну и что, что на рынке он ей понравился своей чуть облупившейся краской и вполне спортивными потёртостями, их, в конце концов и искусственно воспроизвести можно. Что делать, если её сейчас захватила совершенно иная идея дизайна и даже, случается же такое, все необходимые материалы есть под рукой! Итак, наносим на нижний слой тусклое золото — ждём, пока подсохнет, сверху покрываем белым мраморным — опять дожидаемся окончательного высыхания, а потом проходимся по всем изгибам жёстким наждаком, частично обдирая верхний красочный слой. Лак. Особо стойки, наносится тонкими слоями и чем больше их, тем прочнее он держится и занимает этот процесс не один день.

По-хорошему надо бы ещё и весь механизм перебрать… Не хочется. Подкрутить, подтянуть, смазать — и так сойдёт.

— Симпатичненько получается, — сказала Лило, остановившаяся по ту сторону забора.

— Заходи, — мотнула головой Лисса, — я на сегодня уже практически всё закончила.

— А ведь правду говорят люди, — Лило по кругу обошла перевёрнутую раму, с которой были сняты колёса, цепи, тросики и ещё бог знает какие детали, — что у вас, у йокси, буквально руки чешутся всё переделать, перекрасить и обязательно какие-нибудь узоры нанести на все попавшиеся поверхности.

— Ну не то чтобы, — Лисса отступила на пару шагов и принялась оттирать тряпкой руки. — Но когда душа просит чего-нибудь эдакое сотворить, лучше её послушаться.

— А то?

— А то в следующий раз может и не попросить. И тогда уйдёт из жизни вдохновенье и радость творчества и как тогда жить?

— Действительно, — согласилась, но с изрядной долей иронии Лило. Потом её осенило: — Так это своим творчеством ты тут так занималась, что даже стука в дверь не слышала? Мои названые сёстры несколько раз заходили, но то ли тебя не застали, по ли не смогли достучаться.

— Скорее второе, — недовольно отозвалась Лисса. — И не могу сказать, что слишком расстроилась по этому поводу. Приходят, сидят подолгу, почти ничего не говорят — самой натужную беседу поддерживать приходится, а времени отнимают прорву. И чего, спрашивается, таскаются?

— Ты шутишь? Единственная поселившаяся в нашем захолустье иностранка! Да ещё йокси, а не риманка, которые у нас встречаются намного чаще, конечно им интересно, что у тебя и как. И поверь, каждая замеченная ими подробность становится темой для подробного закухонного обсуждения.

От таких известий Лисса слегка обалдела.

— Да чего у меня обсуждать? У меня ж почти ничего нет! Или им я сама не нравлюсь, потому, что чужачка?

— Нравишься — не нравишься, об этом речь вообще не идёт, ты — иностранка и этим всё сказано. И зря ты считаешь, что посмотреть у тебя не на что. Вот, взять хотя бы как ты одеваешься.

— Нормально одеваюсь, — растерялась Лисса, — обычно.

Она автоматически оглядела себя и отряхнула-расправила любимую рабочую юбку, между делом, оставив на ней пару мазков не до конца оттёртой с рук краски. Впрочем, они ничего нового в буйство цвета они не добавили. Сама красила так, чтобы так оно и было, и глубокие карманы тоже нашивала сама — не ради красоты, а для удобства. И блуза самая обычная, из небеленого полотна.

— Для йокси может и обычно, а у нас ручное художественное оформление не так распространено, так что сестрицам всё интересно, а кое-что они даже не против перенять. И даже меня попросили разузнать, как плетётся тот пояс, что из тонких полос кожи и бисера, а то сами они спросить стесняются.

— Ну и обломятся, — сердито встряхнулась Лисса. — Пояс моя старшая сестра плела, Миссула, а я имею об этом очень отдалённое представление. Зато покрасить могу практически что угодно.

— Даже не заикайся об этом — припашут конкретно, — моментально оборвала её Лисса, — причём не за деньги, а чисто по-соседски, за дружбу.

— Отвянут, — не менее категорично отозвалась Лисса. — Как только узнают, сколько будут стоить материалы для работы, так сразу и отвянут. Потому как если за саму работу я могу и не брать, сделать что-нибудь просто в добрососедском порядке, то нужных красок и прочих химикатов у меня просто нет.

— А ты действительно всё-всё умеешь?

— Более или менее. Батик, фрески или, скажем, витражи мы на занятиях пробовали и что-нибудь несложное я действительно могу изобразить. Но мой конёк, страсть и моя профессия — это живопись.

— А что посмотреть у тебя есть? — загорелась Лило.

— Кое-что, наверху, — небрежно отмахнулась Лисса, — не очень много.

— О, кстати, про «на верху», ты туда никого не пускаешь, потому, что у тебя там незаконченные работы стоят? Где-то я такое слышала, что художники терпеть не могут, когда кто-то видит их недописанные картины.

— И поэтому тоже. Но в основном, потому, что там моё личное пространство и чужаков я там видеть не хочу.

— А мне покажешь? — в глазах Лило появился фанатичный блеск. Ещё бы, вот так запросто заглянуть в мастерскую настоящего художника!

Лисса немного слукавила, а точнее не сказала всего. Она действительно не любила демонстрировать незаконченные картины, но не из предрассудков, нехороших примет или каких-то мистических соображений, просто мало кто из неспециалистов при взгляде на незаконченную работу понимает, на что именно смотрит и многие уходят разочарованными и даже позволяют себе отзываться об увиденным пренебрежительно. Что автоматически ведёт к утрате клиентов. А оно ей надо?

Но Лило другое дело. Ведь правда же?

Они прекрасно провели время, копаясь в картинках и зарисовках (Лило) и эти сами зарисовки на ходу делая (Лисса). И Лило даже выпросила себе пачку картинок, которые художница отложила в стопку предназначенную на растопку (как такую красоту можно выбрасывать!), что было со стороны Лиссы жестом величайшего доверия. А потом подружки направились в Холм у Ручья, в гости — официально; и продемонстрировать всем обитательницам холма разом новую соседку, чтобы на неё насмотрелись и оставили в покое — фактически.

— Я думала, — сказала Лисса ещё когда переодевалась в чистое, — что вы к себе никого чужого не приглашаете, потому и не пробовала напроситься в гости. Хотя было жуть до чего любопытно, как оно всё там внутри устроено.

— Всё верно, — важно кивнула Лило, прижимая к себе охапку бумаги. — Но ты не совсем чужая, ты наша соседка и ты не мужчина, ты женщина, а это круто меняет дело.

— А что мужчины в ваши гаремы ни-ни? — Лисса защёлкнула на себе пояс и сунула ноги лёгкие туфли.

— Не то чтобы совсем, всякое случается, — ответила ей подруга, потом подумала и добавила: — И это даже не запрещено, просто не принято.

— Мне какой-нибудь подарок надо захватить?

— Да нет, ты же не с визитом, а просто ко мне в гости на минутку заскочить. А мы с тобой находимся в достаточно близких отношениях, чтобы обходиться без церемоний.

— Ага, — взяла на заметку новое правило Лисса. — Ты удивительно хорошо объясняешь. Я когда в прошлом году пару месяцев работала здесь на выставке, узнала о байхи меньше, чем за неделю общения с тобой.

— Так это раньше была моя обязанность, — Лило подождала пока Лисса запрёт за ними входную дверь и, уловив вопросительный взгляд, пожала плечами. — Я прежде не здесь жила, в столице и была, да в общем-то и осталась, одной из дочерей старшей матроны Холма в Холме. Это довольно крупный род, если ты не слышала. Так вот, одной из моих домашних обязанностей была работа с иностранцами, с которыми мой Холм имел дела, и объяснения им некоторых наших обычаев и правил поведения. Чтобы не возникало недопонимания.

— Ты потому и ко мне прилипла, по старой памяти так сказать?

— Ну да. А ещё потому, что мне всё надоело и захотелось увидеть новое лицо. Принципиально новое, если ты понимаешь, о чём я говорю.

Лисса вполне ожидала, что дом, полностью обустроенный внутри холма, будет выглядеть непривычно для её взгляда, и даже готова была восхищаться и удивляться или строить невозмутимый вид, в зависимости от того, что от неё потребуется. Но вот чего она совсем не ждала, так это практически голых глинобитных стен. Так, поверху кое-где узорчатая окантовка идёт, да и та полустёрлась со временем. И ведь не сказать, чтобы байхи совсем уж не украшали своё жилище — некоторые помещения были сплошь увешаны узорчатыми коврами так что стен не видно, а кухня, вся, полностью, включая печи, была покрыта узорчатыми изразцами, но вместе с тем, невзрачных мест оставалось предостаточно.

А вот у Лиссы дома, даже если бы старшие не озаботились отдекорировать стены своего жилища, за дело взялась бы малышня, покрыв свободные участки разнообразными каракулями. Это, похоже, родовой признак всех без исключения йокси.

Где-то по пути от кухни к комнате Лило им встретился нынешний хозяин гарема — Андрах. Лиссандре он показался мужчиной степенным и вовсе не склонным к глупым приставаниям к молоденьким девицам, чего, подсознательно, она ожидала. Кажется, глава дома, мимолётно мазнув по ним взглядам, даже толком не увидел, мимо кого проходит. И Лисса едва дождалась, пока они доберутся до личной территории Лило и расположатся на напольных подушках, чтобы вывалить на подругу все накопившиеся вопросы.

— Ну и представления у тебя о нас, — иронически хмыкнула Лило, — вот делать ему нечего, кроме того, чтобы на всяких малолеток заглядываться. К тому же все девицы, которые хозяину дома годятся в дочери, находятся под негласным табу. Потому что они и на самом деле могут оказаться дочерьми. Правило распространяется даже на тех, с кем родственных связей гарантированно нет и быть не может, как ты, например, или я.

— И ты тоже? — Лисса в удивлении приподняла брови и поёрзала на туго набитой подушке. Не то чтобы неудобно, но здорово непривычно. И, кстати, вполне объясняет, почему в её доме такая недостача обыкновенных стульев.

— Я же тебе говорила. Я тоже не отсюда, приехала доучиваться на последнем курсе в Споттском университете и родня поселила меня в дружественный Холм.

Это была не то что бы неправда, просто не вся правда, а точнее, тщательно отредактированная её часть. Некоторыми вещами жизнь научила её не делиться даже с друзьями.

Лисса всё-таки не усидела, подскочила и принялась расхаживать по комнате, рассматривать и, в неудержимом словоизвержении вываливать свои впечатления:

— А вот тоже занятно: мы находимся глубоко под землёй, а воздух здесь свежий, света достаточно и температура вполне комфортная. Прям жить можно! Нет, я читала, что у вас тут особая микрофлора, грибные и насекомные светильники и прочее, но не могла даже представить, что оно настолько гармонично всё устроено!

— А что ты хотела? Холмы, они же живые, — как о чём-то само собой разумеющемся сказала Лило. — Понятное дело, что они заботятся о своих обитателях.