Доброе дело

Но пойдёт он, похоже, теперь быстрее, уж больно Борис Григорьевич над тем постарался. Пока что выходило, что от пропажи завещания и более чем вероятного наследования по обычаю выигрывает больше других тот самый поручик Василий Гуров. Да, старший брат может оспорить его права в суде, упирая на проявленное младшим непочтение к отцу, и оспорить небезуспешно. Совсем без наследства суд младшего сына не оставит, но вот долю его вполне может заметно урезать в пользу старшего, находившегося возле отца до самой его смерти. Кстати, так для старшего брата выходило даже лучше — и вопрос «кому выгодно?» очень уж ненавязчиво на младшего показывал, и оставалась возможность обойтись без особых для себя потерь при дележе наследства. Вот потому я и не спешил выводить Фёдора Гурова из-под подозрений. Да, такое провернуть, требовался изощрённый ум, а я пока у Фёдора Захаровича его не наблюдал, но мало ли — и я мог оказаться не столь глазастым, и Фёдор Захарович, если и правда таковым умом отличается, вполне мог ввести меня в заблуждение. Впрочем, говорят же, муж и жена — одна сатана, так что нельзя исключить, что тот самый изощрённый ум может принадлежать и Ольге Кирилловне, пусть у неё я такого тоже не увидел.

А вот история с деньгами, что покойный забрал из банка, и которых не нашли в доме, меня, честно говоря, поставила в тупик. Нет, четыре пачки сторублёвых ассигнаций (не думаю, что такую сумму имело бы смысл получать мелкими купюрами) не так сложно и спрятать, но искать их теперь губные будут не просто так, а с поисковыми артефактами, а против такого поиска любой тайник бесполезен. Так что в доме, если я правильно представлял себе положение дел, их уже давно нет. А может, кстати, и вообще не было — Захар Модестович мог их домой не приносить, распорядившись этими деньгами как-то иначе, не просто же так он их снял. Что же, завтрашние допросы, думаю, прояснению тут поспособствуют.

Самым, однако, непонятным для меня оставался вопрос, что делать с подозрениями против бывшей актрисы. С одной стороны, и пропажа завещания, и добрые отношения между супругами, и история жизни самой Ангелины Павловны, не бегавшей от одного содержателя к другому и деятельно помогавшей жертвам растлителей, всячески говорили в её пользу и побуждали от тех самых подозрений отказаться. Со стороны же другой оставались её измена мужу, небезуспешное сокрытие этой измены от домашних, возможность попасть в спальню мужа, минуя коридор, и невнятная история с крепким сном в ночь отравления, вообще известная нам с приставом только и исключительно с её слов, и в совокупности своей эти подробности нашёптывали, что исключать вдову из числа подозреваемых, пожалуй, рановато. Что же, посмотрим, что она скажет завтра на допросе.

Как-то неожиданно подумалось, что даже если снять подозрения с Ангелины Гуровой, это вовсе не приведёт к тому, что единственными подозреваемыми останутся Фёдор Захарович и Ольга Кирилловна. Во-первых, не стоило забывать о прислуге. Если подтвердятся-таки слова Погорелова и хозяева с гостями действительно держались вместе, то подбросить ему склянку с ядом никто, кроме прислуги, не мог. Не хочу сказать, что кто склянку подкинул, тот и хозяина отравил, но раз уж совершил человек действие в интересах отравителя, разумно же предположить, что сам, может, и не травил, но кто отравил, знает? Разумно, да. Эх, как же здешним губным не хватает дактилоскопии! Сразу бы всё и решилось…

Во-вторых, нет у меня уверенности в матери и сестре Погорелова. Да, этим смерть Захара Модестовича вроде бы никаким боком не в пользу, но они обе принадлежат к прекрасной половине человечества, а отравление, не забываем, способ убийства преимущественно женский. Да и что там на самом деле было в отношениях Анны Модестовны с братом и его новой супругой, никто толком не знает. А Лиза? Её вроде бы тут никуда не прислонить, вот, пожалуй, она-то одна и вне подозрений. Да и то… Впрочем, хватит, а то так я и младшего Погорелова подозревать стану. Господи, а каким же простым казалось дело в самом начале!

Ладно, чего теперь сетовать… Взялся, значит взялся, придётся разбираться, благо, есть с чем.