Доброе дело

Глава 16. Господин доктор

… — На основании вышеизложенного учёный совет факультета прикладной магии Царского Московского университета единогласно постановляет: присудить боярину Алексею Филипповичу Левскому учёную степень доктора магии! — факультетского секретаря, оглашавшего постановление, Господь голосом не обидел, однако же последние его слова утонули в поднявшемся шуме. Публика не то чтобы неистовствовала, но зашумела знатно. Насколько я мог в нынешнем своём состоянии оценить этот шум, его стоило считать для меня благоприятным, хотя в свете только что оглашённого постановления это уже ничего изменить не могло — диссертацию свою я защитил.

Далась мне защита, прямо скажу, нелегко. Официального оппонента мне, правда, назначили очень даже удобного — профессора Долотова, мне же в работе с практическим подтверждением моих положений и помогавшего, зато прибывший из Усть-Невского Дикушкин да ещё двое московских студентов вызвались неофициально оппонировать мне сразу после моего выступления с тезисами. Не скажу, что кровушки моей господа оппоненты так уж и сильно нахлебались, но Дикушкин — тот ещё клещ, вцепится, так уж вцепится, а тут же университетская аудитория, дискуссию приходится вести пристойно, теми выражениями, что я с ним, скажем так, спорил в своё время в военном госпитале, не попользуешься[19]. Да и господа студенты показали себя людьми, несмотря на свои юные года, въедливыми и обстоятельными. Фамилии их — Клюкин и Белов — я уже не раз слышал от Вани Лапина, так что записывать не стал, но заметку в памяти сделал. Мне эти способные и амбициозные молодые люди, пожалуй, пригодятся, и я буду не я, если не сделаю им предложение, от которого они отказаться не смогут. Главное же — из-за такого обилия оппонентов диспут по тезисам моей диссертации затянулся до позднего вечера, и к концу его я пребывал в состоянии если и не выжатого лимона, то очень к тому близком. Поздравления Маевского, Долотова, Дикушкина и не помню уже, чьи ещё я выслушивал как сквозь вату, и в опустевшей от усталости голове только и шарахалась туда-сюда мысль о том, что всё позади, что теперь я доктор магии, пусть докторский диплом мне и выдадут только послезавтра.

Ещё погрел душу пункт постановления учёного совета, относивший расходы по печати моей диссертации и её рассылке по библиотекам на счёт Московского университета. Не скажу, что экономия эта для меня так уж существенна, но сам факт… Я с некоторым удивлением узнал, что это вовсе не обязательная практика, и многим диссертантам приходится самим изыскивать деньги на издание своих трудов, потому как университет принимает на себя расходы по тем лишь из них, кои учёный совет соответствующего факультета посчитает того достойными. Мою, стало быть, посчитали, приятно.

Поскольку сейчас у нас Рождественский пост, банкет для оппонентов и членов учёного совета у меня получится закатить только на святках, впрочем, не так долго до того и осталось. Правда, на нём не сможет присутствовать Дикушкин, из-за одного лишь банкета в Москву он не поедет, но с ним мы отметим отдельно, я уже пригласил Ивана Матвеевича погостить хотя бы пару дней у меня и приглашение моё он принял. Да, гостевая комната у меня в доме всего одна и не особо большая, но ничего страшного, обойдёмся как-нибудь. Уж с Дикушкиным есть мне о чём поговорить применительно к моим планам, ох как есть…

Планы те самые, кстати сказать, потихоньку начали осуществляться. Дядя устроил мне поход в Промышленную палату, где я, заплатив двадцать рублей пошлины, получил на руки обстоятельную выписку по общему состоянию применения артефактов в промышленности Царства Русского. На самом-то деле, я мог прийти туда и просто с улицы, но вот как хотите, а не было у меня уверенности, что выписка в таком случае оказалась бы настолько обстоятельной. Как бы там ни было, у меня теперь имелось ясное понимание того, какие именно артефакты нужны заводчикам, какие из тех нужных им артефактов они купят у меня сразу, а с приобретением каких предпочтут повременить, надеясь на мастерство собственных артефакторов. Вот эта последняя категория привлекала моё особое внимание, уж больно много денег можно было бы на ней заработать, если бы удалось сломать устоявшиеся у промышленников привычки и взгляды. Хотя кое-какие соображения, как это сделать, у меня уже появились.

С расположением нового завода мы тоже определились — дядя Андрей присмотрел очень удобное место сразу за Рогожской заставой. Не сказать, чтобы землю там можно было купить прямо уж задёшево, но она тех денег стоила — рядом две железных дороги, Владимирский тракт и мощёная дорога, проложенная на месте бывших городских земляных валов и выполняющая для нынешней Москвы ту же функцию, что МКАД[20] в моём бывшем мире. В очередной раз я убедился, насколько история упрямая и своевольная дама, даже в параллельной вселенной — как раз на этом месте в прошлой моей жизни стоял завод «Серп и Молот». Да, там не инструменты делали, а металлолом переплавляли, но тем не менее… Получалось, что встанет новый завод прямо за городской границей, а при неизбежном со временем расширении Москвы окажется и в городских пределах. Что ж, меня это более чем устраивало, опять же, я был уверен, что такое расположение места работы понравится и тем подающим надежды студентам, коих я намеревался набрать на службу. Пока покупку земли не оформили — по словам дяди Андрея, есть у него кое-какие возможности устроить так, что нынешние хозяева несколько умерят свои аппетиты, просто нужно некоторое время. Ну ему виднее, а экономия нам тут не помешает, это уж точно.

Пока дядя Андрей занимался сокращением денежных запросов владельцев необходимой под строительство завода земли, отец через свои связи подобрал для будущего предприятия управляющего. Правильнее, впрочем, будет сказать не управляющего, а кандидата в управляющие — право и обязанность принимать тут решение отец оставил за мной, раз уж я собрался создавать завод под себя. Правда, когда этот самый кандидат явился ко мне на беседу, я понял, что не только и не столько в моих прерогативах тут дело — очень уж молодым, по меркам здешних представлений о людях таких занятий оказался Павел Сергеевич Келин, даже младше меня, пусть и ненамного. Окончив Московский университет, Келин успел послужить сначала помощником управляющего в имении дворян Лубиных, затем год с небольшим этим же имением управлял, и место своё принуждён был оставить потому лишь, что наследник, коему оно досталось, изъявил желание управлять им самолично. Впрочем, Келину хозяин имения написал весьма благоприятную рекомендацию, каковую Павел Сергеевич мне и представил. Да, имение — не завод, но и там заведены были несколько крупных мастерских, так что опыт управления каким-никаким производительным делом у Келина имелся. Побеседовав с кандидатом, я всё-таки решил принять его в службу, посчитав, что человека молодого и в собственном опыте не закостеневшего мне будет легче переучить под мои конкретные потребности. Ещё одной причиной моего решения стал имевшийся у Келина первый разряд одарённости — не ахти какие магические способности, но хоть понимать будет, чем занимается, да и поработать над обучением Павла Сергеевича мне никто не помешает. Ну да, когда время на то появится…

И, понятное дело, мы должным образом оформили все бумаги, необходимые для открытия нового дела, подали их в Палату внутренних дел, и уже не более чем через седмицу в казённом реестре предприятий появится паевое товарищество «Русский артефакт». Название для наших условий непривычное, здесь у нас всё больше по фамилиям владельцев называют, если предприятие частное, или по месту расположения, ежели оно казённое, но я настоял именно на таком. Во-первых, необычное название лучше запоминаться будет, во-вторых, отсутствие моей фамилии в названии гарантировало, что новое товарищество не перепутают с паевым оружейным товариществом боярина Левского и сыновей, в-третьих, заграничные покупатели тоже легче запомнят именно такое название, а заодно и начнут привыкать к русскому качеству и русским стандартам. Решили всё-таки создать именно паевое товарищество, чтобы при необходимости можно было привлекать деньги и со стороны, не ограничиваясь семейными и родовыми возможностями, а заодно и привязывать к себе нужных людей через продажу им паёв. Уж профессорам Маевскому и Долотову, как и Дикушкину я паи точно предложу, а про царевича Леонида и так понятно. Правда, придётся пока что отложить мечту о новом доме, но да ничего, потерплю как-нибудь. Но это всё потом, а пока что я наслаждался честно и старательно заслуженным успехом. Учёный доктор, как-никак, это вам не бакалавр какой-нибудь и даже не магистр!

…Пребывание у меня в гостях одного из ведущих практикующих артефакторов в Царстве русском Ивана Матвеевича Дикушкина ознаменовалось историческим событием — в первый (надеюсь, что и в последний) раз в своей теперешней жизни я напился, что называется, в полный хлам. Начиналось всё чинно и благопристойно — раз уж не вышло прямо после защиты заказать банкет в ресторации, мы с Иваном Матвеевичем решили отметить это дело, пропустив по чарочке-другой. Пропустили, потом Варвара Дмитриевна оставила наше скучное общество и отправилась в Ильинский пассаж, и мы пропустили ещё по паре, продолжая беседовать на представляющие обоюдный интерес темы. И надо же было такому случиться, как раз после второй добавочной чарки Дикушкин и ляпнул, что, мол, это всё, конечно, хорошо, что я там рассказывал про обучение, но как раньше артефакторов учили прямо на заводах и фабриках, так и дальше учить будут, потому как сами артефакты везде тоже под свои потребности наполняют. Сказано это было в неподражаемой дикушкинской манере — с шуточками-прибауточками, смешками и подначками, в общем, в бывшем моём мире Иван Матвеевич имел бы заслуженную репутацию квалифицированного тролля. Я резонным образом возразил, что сохранится такое положение ненадолго, вот открою свой завод, выведу его на полную мощность и начну выдавать промышленные артефакты в товарных количествах, уничтожая кустарщину в этом деле на корню. В искусстве троллинга мне до Ивана Матвеевича, конечно, далеко, но кое-что и я умею, так что безнаказанными его подначки не остались. Ну, и пошло-поехало…

Поскольку дискуссия, если нашу с Дикушкиным беседу можно было так назвать, шла всё-таки на тему, в которой мы оба специалисты, то все эти подковырки, утончённые и не очень, не подталкивали нас к пересечению взаимно установленной ещё при совместной работе в Усть-Невском границы. И вот когда я, говоря о распространённом среди нынешних артефакторов подходе к работе, рассказал анекдот из девяностых годов прошлой моей жизни про «мерседес» с пепельницей[21], заменив, понятно, «мерседес» на карету, а нового русского на богатого купчину, Иван Матвеевич, кое-как отсмеявшись, предложил за удачную байку выпить. Идея обоим понравилась, и каждая новая шуточка так и сопровождалась очередной чаркой. Шутили мы, должно быть, немало, потому что к возвращению Вареньки были уже никакущие.