Дневник восьмиклассника

— Тренировки — это хорошо. Я тоже это дело очень уважаю. Без тренировок хороший результат в спорте не покажешь. И вообще, девушки любят сильных.

— И тренированных, Валерий Владимирович. Как вы! — Прыснула Белка.

— Мне приятно, Беликова, что ты так считаешь. — Смутился физрук. Тем сильнее было его смущение, когда засмеялись уже все девчонки разом. Они воспринимали разговор в контексте ранее произнесённых слов, так что слышали совсем другой смысл в словах учителя. Он это осознал и опять покинул нас, перейдя на размашистый шаг физкультурника.

— Ну вот, еще и Валерий под раздачу попал. Красивый мужчина — Совсем перестали девки стесняться.

— Ага. Только коротковат.

— А ты видела, что ли?

— Дура! Я про рост! — И Забелка огрела Белку сумкой по спине. Ничего-то они не умеют. Вот какой смысл бить по спине, когда удар по затылку гораздо эффективнее доносит мысль. Порой даже стирает все предыдущие. Дети, какие же они все дети! Да и Валерий тоже, если честно. Вроде уже почти тридцатник, а смущается перед старшеклассницами как юноша робкий. А они чувствуют и пользуются. А в остальном орел-мужчина. В высоту прыгали, так он два метра берет. И это не со слов — его пацаны развели на показать. Планка не шелохнулась.

'Я писал, что приполз уставший как собака? Всё отменяется! Отец принёс боксёрскую грушу! Не здоровенную колбасу, как в спортзалах, а просто небольшую кожаную грушу чуть больше футбольного мяча. Еще и без нижней петли. Ну да, сейчас именно такие и делают. И пользуются ими. То есть ни коленом нормально приложить, ни серию скоростную провести — груша с готовностью улетает куда подальше от кулаков начинающего боксёра, а потом долго отказывается становиться на своё место.

Если вы думаете, что батя тащил на себе двенадцать килограмм радости для старшего сына, то сильно ошибаетесь. Примерно на одиннадцать кило. Мне была торжественно вручен кожаный мешок с шнуровкой как у мяча и внутренней плотной камерой из неизвестного материала. А уже я сам должен буду притащить ведро песка из песочницы во дворе и…

А вот нет, сначала я разобрал грушу, буквально выпотрошил её. Потом притащил ящик с инструментами и попытался там найти шило. Шило было, но классическое, без крючка для шитья. А суровые нитки были, слава богу. Ага, а еще у нас там лежит молоток, наковаленка от какого-то набора юного слесаря, надфили… Так что через пятнадцать минут у меня в руках было настоящее шило с крючком. Делов-то: расплющить на холодную молотком жало (оно оказалось без закалки), а потом подточить зазубрину.

Отец подошёл на звук ударов молотка, потом подскочила мать. Я сидел на полу в коридоре и чувствовал спиной их взгляды.

Вид сбоку: Дима услышал сначала сопение, потом удары молотком по железу. Как интересно, что там за неведомый кузнец появился в их квартире? Вышел в коридор и успел буквально за локоть перехватить Веру, выскочившую на устранение бардака как пожарный.

— Тихо, не лезь. Пусть занимается.

— Он тебе всё испортит. — Прошипела-прошептала жена.

— На то и железки, чтоб ломаться. Человек руками взялся что-то делать. Мужик растёт.

— Ага, вот он сейчас себе по пальцам звезданёт…

— И запомнит, что молотком по пальцу больно. И вообще, чему-то их на трудах учат. Заодно увидим, есть ли толк от этих трудов. Иди-иди, я постою, присмотрю за ним. Вон, с Павликом уроки делайте.

Не так, чтобы сноровисто, но вполне уверенно сын довёл шило, как Дима понял, до состояния крючка для шитья. Это кто ж его такому научил? А потом натёр огарком свечи нитку и взялся шить. Вот прямо шить по-настоящему! Кожу! Какой-то подобранный в том же ящике обрезок кожи в руках мальчишки превратился в нижнюю петлю на груше.

— Миш, а поясни мне неразумному, зачем тебе еще одна петелька в груше?

— Па, это чтоб груша при ударах не качалась сильно и не улетала. И стены жалко, обои потрутся, и скорость ударов придётся снижать. Если быстро лупить, то она вообще без нижней фиксации горизонтально ляжет.

Да уж, век живи — век учись. Говорил сын логично и уверенно, но почему тогда в магазине эта самая груша продавалась без нижнего крепежа? Хотя этот вопрос точно не к мальчику. И эти слова про обои — слова не мальчика, но мужа. Кто и когда в четырнадцать лет заранее заботился об обоях в своей квартире? Да честно сказать, и потом тоже никто не переживал, если его деяния наносили ущерб эстетике стен. Бумажные обои — слишком нежная субстанция, чтоб всерьёз их воспринимать.

— Миш, а куда вешать будем? В дверной проём?

— Детский сад! — Опять огорошил сын. — В идеале к потолку в детской комнате. Или на кронштейн к стене. У нас небось и нечем бетонную плиту просверлить.

— Нечем.

— Тогда надо уголок массивный найти и в стену завернуть на дюбели. А к полу можно на шурупы или вниз бросить тяжелый пятак, чтоб держал.

— А как лучше? — Отец решил в данном случае дать отпрыску полный карт-бланш. Пусть от начала до конца делает и решает всё сам. Только с объяснениями, чтоб можно было поправить заранее.

— Лучше наглухо к полу.

— Вот и решили — присверлишь. Уголок у меня есть уже с отверстиями. Ножёвка в помощь, лишнее отпилишь. Только уговор — уже вечер, так что стену сверлить будешь завтра.

Вопреки ожиданию сын не начал убеждать, что еще не поздно. Он кивнул как взрослый, а потом взял ведро, какую-то железку и пошёл на добычу песка.

— Аккуратнее смотри там, Миша!

— А то что?

— А то наберёшь с кошачьим дерьмом. Дома в тепле отойдет. И начнёт вонять тогда твоя груша при каждом ударе как…

— Понял, не продолжай. — Самое странное, что инструменты уже были убраны, а все прочие следы деятельности юного скорняка тоже пропали. Взрослеет мальчик. Как это Дмитрий не заметил, что Мишка уже большой?