Свободный

Глава 20

Свободный от всего, Разрушитель оков шёл спокойным шагом. Он не был гигантом, его рост составлял чуть меньше двух метров. Его доспехи не сверкали золотом, а гремели покрытым ржавчиной чёрным металлом. На ногах его нельзя увидеть богатых сапог, ведь там на босых лодыжках находились разорванные кандалы. Лицо главного врага Эдема закрывала рельефная маска без отверстий и щелей. Он ничего не говорил, но воля его прибила всю Смиренную Тысячу к земле.

Огромная неведанная сила давила на каждого, никто даже не пытался смотреть не то, что в лицо Свободного, но хотя бы в его сторону. Все взгляды солдат впились в землю. Даже храбрый офицер бессильно задрожал, сплёвывая кровь на землю за своё бессмысленное сопротивление.

Чужая воля стремилась разрушить все оковы. Она требовала забыть свои грешные желания. Разрывала воспоминания о семье, которая лишь мешала и тянула вниз. Никто никому ничего не должен. Истинная свобода, где нет места обещаниям, где честь и добросовестность только сковывают по рукам и ногам.

И даже Гнарг Дурзол упал на колени, опираясь обеим руками не землю, он пытался сфокусировать свой взгляд, но не мог. Выпала из рук даже его оружие, чего никогда ранее не случалось. У чемпиона арены не получалось даже сделать вздох, будто молот обрушился на солнечное сплетение. А голоса в голове начинали кричать всё громче, разрушая все прошлые представления о мире. Они не просили, нет, они требовали, силой снимая когда-то добровольно надетые оковы.

— Гнарг Дурзол… — сквозь зубы произнёс чёрный орк, после чего из его глотки вырвался крик. — Никогда не нарушает данных клятв!

И сразу же рука сомкнулась на холодной рукояти гигантской секиры. Медленно, но уверенно начали подниматься и другие солдаты, которым не нужна была эта лживая свобода. Быть может, не у каждого из них были идеальные семьи, часто они ссорились с жёнами, детьми и родителями. Часто приходилось идти на уступки и компромиссы, прогибать спину перед Гильдей и высшей аристократией. Жалование уходило на обеспечение уюта дома, а жизни солдат — на исполнение данных добровольно клятв. Но лучше жить так, чем стать частью безумного хаотичного мира, где свобода каждого не знает никаких границ.

— Они наступают, — исподлобья офицер смотрел вперёд так, чтобы не было видно даже тени Свободного. — Мы их не остановим. Гнарг, проверь жив ли твой маг поддержки и отступайте в тыл.

— Нет, Гнарг Дурзол не побежит, — отрицательно ответил чёрный орк. — Сегодня мой бог увидит мою доблесть даже сквозь всю эту проклятую пелену. Вы офицер, ваша жизнь куда дороже жизни бывшего раба. Как и жизнь мага всегда выше жизни простого воина. Отступайте, а мы их задержим.

Ничего ответить командир Упорного не успел, как земля затряслась вновь. Свободный не собирался убивать непокорных своим двуручным мечом. Он послал свою волю вперёд, а за ней стремительно разрасталась трещина в земли, угрожая поглотить остатки разваливающего от землетрясения лагеря. Пусть Разрушитель Оков и отдал большую часть своих сил питомцам, но даже так ему было под силу разделить территорию между холмами бездонной пропастью.

И гигантские членистоногие твари выпрыгивали из нор и пещер под землёй, когда их дом оказался разделён на две части. Множество монстров вынырнуло из глубоких недр, устремляясь к защитникам безумной волной. Их животный разум на время стал глух к инстинктам, давая почувствовать вкус свободы даже земляному червю.

— Бейте им в глазах, в брюхо. Бьют эти твари только передней парой конечностей и кусают жвалами, — уверенно произнёс Гнарг, девять из десяти боёв которого заключались в победах над монстрами для развлечения толпы.

Сделали свои неуверенные выстрелы оставшиеся в живых стрелки, которых и десятка теперь не насчитывалось. Метнули последние дротики пехотинцы, после чего сомкнули щиты и приготовились к схватке против неисчислимого потока тварей.

— Эй, ты живой? — офицер к этому времени уже успел подбежать к единственному выжившему магу-поддержки, остальных убила воля Свободного: чем сильнее связь мага с Кихарисом, тем большую угрозу для него несёт ментальная рана. — Вот же дерьмо…

Тело последнего мага поддержки уже находилось не в позе лотоса, а лежало на спине в неуклюжей позе. И столько было крови вокруг… Просто огромное алое пятно, которое не успевала в себя впитать пустошь. И что удивительнее всего, командир нащупал у этого бойца пульс.

— Что за хрень… — рыкнул опешивший офицер, пытаясь поднять не такого уж и огромного человека, но тяжёлое тело не поддавалось, будто весило как лошадь. — А что за штука в руках… Храни нас Этий!

Последние слова командир воскликнул с самым искреннем удивлением. Ведь стоило коснуться аномально тяжёлого, вроде бы, цельнометаллического посоха, как маг с резким вздохом открыл свои янтарные глаза, искрящиеся жёлтыми молниями.

— Что за… Почему ты жив? И почему… ты же маг воздуха!

Вместо ответа Лансемалион резко поднялся на ноги, слегка опираясь на посох. Часть времени он прибывал вне своего физического тела, буквально вручную собирая самого себя с нуля. Как следствие с поднятием изо рта вырвалась кроваво-бурая жидкость, где часть внутренних органов смешалась с кровью. В частности, ненужные части лёгких, остались в самих уже новых лёгких. Аналогично с желудком. Остальное просто пришлось расщепить и растворить, на что и ушло так много времени.

— Ух, вот же срань, — наконец-то исчезло из лёгких жжение, что было подобно адскому пламени. — Как же приятно дышать. Такая мелочь, даже не особо нужная, но только стоит лишиться этой возможности…

— Мелочь? — спросил ничего не понимающий офицер.

— А, да, не берите в голову. Хуф, — Ланс всё ещё не мог надышаться.

— Свободный пришёл сюда, левый фланг разгромлен, нам нужно…

— Да, секундочку. Всё.

Бальмуар вытер лицо от собственной крови и грязи, поднял посох и отправился вперёд, уже даже не опираясь на своё оружие. Попутно и вся другая грязь исчезала с тела аристократа, а на пальцах материлизовались перстни уже начавшие загораться одним за другим.

— Сомкнуть ряды, отходим назад, медленно! — остатками солдат командовал уже сам Гнарг.

Монстры почему-то перестали наступать, застыв перед незримой для простых смертных границей.

— Уходите, на этом ваша битва закончена, — неожиданно произнёс голос за спинами бойцов.

И никто не посмел возразить ни слова, да и особого желания не было. Обычным смертным здесь уже ловить точно нечего. Пользуясь возможностью, остатки войска начали отходить, даже срываться на бег, и лишь глухой к чужим словам Гнарг, остался стоять, не в силах пошевелиться. Но на это Лансемалиону уже было плевать.

Как же приятно это чувство, когда ничто не убивает тебя изнутри. Энергия наконец-то переполненными силой потоками проходила по всему телу, пронизывая каждый сантиметр. И как же кипит кровь от осознания грядущей битвы. Не избиения слабейших отбросов, а настоящего боя. Как же давно Бальмуар не сражался в полную силу.

Огромная воля Свободного давила на плечи аристократа, бросая вызов. Но ни на секунду сознание Ланса не сдало позиций. Он родился в Эдеме, прожил здесь пять веков… Принципы, традиции и ценности этого мира полностью пронизывали младшего наследника Торвандори, таким же оставался и господин Бальмуар.

Всё поле боя находилось перед аристократом как на ладони. В центре всеобщего внимания расположилось сражение главных сил Эдема против Итаса и Ка’Ума, а также ещё двух питомцев. Вопреки ожиданиям Свободный смог непросто явить в реальность четырёх своих помощников, но и наделить их серьёзной силой. Хотя всё же текущая мощь армии вторжения оставляла желать лучшего. Да и сами питомцы забирали у Разрушителя Оков слишком много его личных сил, как и всегда. Хотя, бывало, Свободный заявлялся в Эдем даже в одиночку. Хорошо, что сейчас он тоже решил разделить свою мощь на части.

— Самое то для небольшой разминки, — улыбнулся Бальмуар, пальцы которого даже задрожали от переполнения тела мощью.

Вместе с тем все монстры вернулись обратно в свои норы, повинуясь вернувшемуся инстинкту самосохранения. Но вместо них буквально из земли появились десятки магов земли. Адепты своих храмов, ученики лучших мастеров, они действительно представляли некоторую угрозу. Вновь задрожала земля, огромные куски песчаника, земли и пыльные бури устремились лишь к одной цели.

— Вас так много, но вы так слабы…

Лансемалион даже не шевельнул рукой, лишь слегка загорелся камень перстня на правой руке. Окаймлённый чёрной, как морская бездна, чешуёй магический кристалл излучал слепую ярость бескрайних океанов, способных поглотить даже континенты.

И сразу же воздух стал влажным, ударил с неба дождь, капли которого стали стеной. Они пропитывали землю, превращая её в грязь, песчаник сыпался и размягчался, а пыльная буря осела из-за резко возросшей влажности.

Вместе с тем на соседнем холме создали групповое заклинание маги огня. Пламя с жаром дыхания драконов плавило песок и сталь, будто это был лёд. Огненные смерчи пронеслись над полем боя, оставив после себя выжженную пустошь и неизменившийся круг, в центре которого стоял аристократ, а на безымянном пальце правой руки загорелся ещё один артефакт. Неудержимый пламенный гнев крылся в кровавом кристалле. Эта вещь была подарком лично Гранииру Торвандори, за успешно законченное обучение у жестокого и беспощадного повелителя огня.

Вражеские маги пришли в ступор от осознания слабости даже групповых заклинаний. В это же время над полем боя пронеслась снежная буря. Хаэм, воплощение стужи, повелитель холода воплотил из влажности тысячи ледяных осколков, смотрящих прямо в новую цель.

С пронзительным свистом снаряды устремились вперёд, когда вокруг Бальмуара появился ураган, стремительные потоки воздуха закружились и изменили траекторию полёта, и вот, лёд уже разит самих свободных на холмах, пока буря становится всё сильнее, а мутный кристалл третьего перстня проясняется, становясь чистым небом.

Задрожала и земля, подчиняясь незыблемой воле волшебника. И расщелина в земле начала стягиваться. Как и в случае с другими стихиями, для этого также использовался особый артефакт. Лишь с помощью древних и уникальных реликвий Бальмуар получил возможность без ущерба для себя использовать другие стихи.

Но все эти возможности ограничивались самими игрушками, действительно мощными артефактами, но сильно ограниченными, они никогда не станут лучше. Их предел вполне реален, пусть и заставляет трепетать многих врагов.

Поэтому в бою Лансемалион использовал их исключительно как дополнение. Пусть и не слишком мощные по меркам сильнейших игроков Эдема заклинания в нужный момент могут изменить исход боя, если правильно воспользоваться дарованной силой. Этот набор артефактов позволял адаптироваться и подобрать выгодный стиль боя для каждого врага. Всё ради достижения универсальности.

Быть может, это и не совсем выгодно в реалиях масштабных военный конфликтов, где сражаются гигантскими армиями и важна точечная специализация. Однако именно благодаря этому в дуэлях Гранииру Торвандори равных почти не было. Достойных соперников во всём Эдеме можно посчитать по пальцам одной руки. Остальные же никогда в жизни не согласятся на поединок чести и либо будут выбивать себе лучшие условия для дуэли, либо будут действовать другими методами.