Паритет интересов

Глава 20

– Спекулируем, значит. – Хищно ухмыляясь, старлей подошел к нам вплотную. – А у меня сегодня удачный день, – он довольно потер руки, – накрыл сразу двух спекулянтов.

– Двух? – переспросил я.

– А что, будешь утверждать, что ты покупатель? – Он картинно рассмеялся.

– Да я вообще тут мимо проходил, – сообщил ему я, тоже ухмыляясь.

Старлей вновь заржал, как бы поддерживая мою удачную шутку. Затем резко отрубил смех и заявил:

– А вот Константин утверждает, что дает тебе товар на продажу.

– Правда, что ли? – утрированно изумился я.

Посмотрел на фарцовщика, тот пялился на часы. Ни страха, ни угрызений совести на его лице не читалось. Просто парень сделал свою работу и теперь ждал, когда уже можно будет свалить домой.

– Его слово против моего, – сказал я.

– Его слово, подкрепленное моим рапортом, – парировал старлей.

– А ты, вообще, кто? – Надо было узнать, кто передо мной тут растекается.

– Старший инспектор ОБХСС. – Он махнул передо мной своими корочками.

– В раскрытом виде, пожалуйста, – не удовлетворился я.

– На, смотри! – Он приблизил раскрытое удостоверение к моему лицу.

– Городское управление, старший инспектор ОБХСС, старший лейтенант Сотников Леонид Сергеевич, – прочитал я вслух, фиксируя данные в памяти.

– Понял? – осведомился он и вдруг рявкнул: – Как зовут?! Документы!

– Дома документы. Альберт Анатольевич Чапыра, – проблеял я.

Сотников остался доволен моей реакцией.

– Чапыра, значит, – хмыкнул он, попялился на меня с минуту, заставляя нервничать, а затем задал вопрос: – Знаешь, сколько тебе грозит за спекуляцию?

– Сколько? – послушно проявил я заинтересованность.

– До двух лет с конфискацией имущества! – озвучил он санкцию.

– Впечатляет. – Я кивнул и заискивающе поинтересовался: – Как-то этот вопрос можно замять?

– Взятку мне предлагаешь?! – грозно возмутился старлей и одновременно дал знак фарцовщику выметаться.

– Ну и как будем вопрос решать? – продолжил я, когда мы остались в гараже вдвоем.

– Тысяча рублей, – озвучил он свой тариф.

– Нет, это слишком много, – начал я упираться.

– Неправильно себя ведешь, сумма удваивается! – злорадно припечатал он.

– А так? – Я продемонстрировал ему свои корочки.

Сотников не растерялся, он сгруппировался.

– И что же ты забыл в чужом районе, лейтенант? – с издевкой спросил он.

– По твою душу пожаловал, – минуту помолчал, наблюдая за реакцией старлея, а тот ничего, держит удар. – Шутка, – отыграл я. – Не поверишь, пуховик покупал. – Я обезоруживающе улыбнулся. У меня скоро от этого лицедейства скулы начнет сводить.

– У спекулянта? – с намеком на обстоятельства уточнил Сотников.

– У какого спекулянта? – удивился я.

В этот самый момент фарцовщик зачем-то заглянул в гараж.

– Костя, ты спекулянт, что ли? – крикнул я ему.

– Отвали, – бросил он мне и вновь скрылся из виду.

– Вот видишь, Костик отрицает, и я был уверен, что он мне свое продает, без наценки.

– В ходе служебной проверки разберутся, – сделал новый заход инспектор ОБХСС. – Заодно и проверят, откуда у тебя нетрудовые доходы, товарищ следователь.

– Я вот тоже считаю, что служебная проверка просто необходима, – согласился я. – Пусть коллеги из инспекции по личному составу заодно проверят степень тесноты ваших с Костиком отношений. Что-то мне подсказывает, что у вас уже давно сложилась преступная группа. Костик на постоянной основе поставляет тебе клиентов для развода. Угадал?

– Нарываешься, лейтенант, – предупредил старлей, сделав шаг вперед.

– Или это очередная неудачная попытка получить капитана? – не отступая, выдал я новую версию.

Сотников схватил меня за грудки, лицо его налилось краской, глаза пылали, грозя обратить меня в пепел.

– Я тебя, щенок, урою! Ты даже не представляешь, с кем связался! – предостерегающе процедил он.

– Я тебя тоже смогу удивить, – в свою очередь пообещал ему я. – Спорим, мой рапорт окажется круче, – продолжил накалять.

В чем в чем, а в умении составлять убойные документы я местных на голову превосходил. Недаром недавние указания из Москвы были составлены на основе моего постановления о применении меры пресечения в виде залога.

Сотников все же удивил. Вместо того чтобы перейти к физическому воздействию, он убрал руки и отряхнул мой пуховик, который я до его прихода как раз мерил.

– Так как решать будем, лейтенант? – спросил он уже ровным тоном. – По закону или… – Сотников сделал многозначительную паузу.

– По деньгам, – ответил я.

– Это как? – Старлей вновь посуровел.

– Возмещаешь мне моральный вред, и я о тебе забываю, – пояснил я свою мысль.

– Даже так? – Его лицо вновь начало наливаться краской.

Какой-то нестабильный мне попался оборотень в погонах. Похоже, в эти времена они еще не заматерели, не обрели барственную невозмутимость.

– А как ты хотел? Сам-то не побрезговал с меня денег поиметь, – напомнил ему я.

– Ты не представился, – привел он довод.

– Что, следакам у тебя скидки? – не смог я обойтись без насмешки.

Сотников мой ответ проигнорировал, вместо этого напомнил:

– Ты забыл о неприятностях, что я все еще могу тебе доставить.

– Какие неприятности? То, что я реализую товар твоего Костика, тебе не доказать. А вот заработать статью за клевету ты вполне можешь. Или ты думаешь, я не решусь на тебя рапорт накатать? – ухмыльнулся я. – Имей в виду, если я начну тебя валить, то сделаю это по полной: и про вымогательство припомню, и про угрозы в свой адрес не забуду.

Сотников поиграл желваками и начал новый раунд:

– Думаешь, твое начальство обрадуется тому, что их сотрудник попирает закон, покупая у фарцовщиков шмотки? Да и комсомольская организация это дело так не оставит. В первом случае будешь иметь бледный вид и, возможно, дисциплинарное взыскание, а во втором – могут из комсомола выпереть, а это уже намного серьезнее.

– Мое начальство уже ко всему привыкло, – отмахнулся я от детской угрозы, к тому же ничего противозаконного я не совершал. – А комсорг от меня без ума. Пересплю с ней разок для дела, и инцидент исчерпан, – подмигнул я старлею.

Судя по его виду, Сотников охренел от моей откровенности. Не привыкли здесь еще о таких вещах открыто говорить.

– Так что откупайся, – резюмировал я.

– А не много ли ты, следак, на себя берешь? Не боишься надорваться?

– Опять угрозы, – поморщился я. – Я беру ровно столько, сколько хотел поднять с меня ты. И нефиг на меня так смотреть. Сам себе проблему создал. Не я к тебе пришел, а ты ко мне.

– Да какую проблему? У тебя ничего на меня нет. Одни лишь слова, никаких доказательств. А будешь на меня рапорты писать, сам подставишься. Так что расходимся миром, коллега. – Последнее слово он выплюнул.

– Две тысячи, и будет мир, – озвучил я цену. – И мне без разницы, кто мне заплатит: ты или Костик, – смягчил я условие.

– Он и мне должен за такую подставу, – согласился со мной Сотников.

Домой я вернулся за полночь, сунул деньги в тайник в полу и завалился спать. Утром вновь предстояло идти на суточное дежурство.

Ночью снилось комсомольское собрание. Скованный наручниками, я лежал на столе, застеленном красной скатертью. Возле меня нарезала круги комсорг Светлана Павловна в ажурных чулках и вооруженная плетью. Выговаривала мне о необходимости быть достойным комсомольцем, иначе будет бо-бо, и тут же воплощала угрозу. Я внимал, одновременно пытаясь достать пистолет, вот только никак не выходило расстегнуть кобуру.

Проснулся от звона будильника, стряхнул остатки сна и первым делом задумался над тем, что надо бы тайник где-то вне квартиры оборудовать. К тому же скоро он пополнится драгоценностями. Я на это сильно надеялся.

Первым делом, после того как позавтракал, я позвонил с уличного телефона в отдел и предупредил, что опоздаю часа на два. Да, мне за это потом прилетит, все же я включен в дежурную смену, но мне есть чем отбиваться – положенными мне законом сорока восемью часами после дежурства. Так что серьезные кары мне не грозили. Успеть застать Олейника для меня было важнее. Поэтому, верно расставив приоритеты, я с утра рванул по адресу предполагаемого убийцы и держателя драгоценностей.

Михаил Олейник обитал в центральном районе города, в доме сталинской постройки. Жилье по этим временам престижное, так что я ожидал в подъезде наличие консьержа. Но советская действительность лишила меня лишнего свидетеля, спасибо ей за это.

На мой звонок долго никто не открывал. Наконец я услышал в квартире шум, словно передвигали что-то габаритное, а затем дверь отворилась.

– Вам кого? – На меня с подозрением смотрел молодой парень возрастом чуть старше меня. Среднего телосложения и роста, вьющиеся густые темные волосы, глаза навыкате и полноватые губы. Нос обычный, прямой без горбинки. На бандита и убийцу он совершенно не походил, скорее напоминал типичного представителя офисного планктона.

Одет хоть и с некоей небрежностью, но элегантно. Рубашка из дорогой ткани с закатанными до локтя рукавами и на заказ пошитые брюки, правда местами испачканные в пыли. На ногах красовались домашние тапочки.

Я же был в черных джинсах и пуховике графитового цвета. Для СССР – это покруче хорошего костюма. Хотя местные, что могли себе позволить купить забугорные шмотки, предпочитали вместо пуховиков носить вельветовые куртки и дубленки. Но выделяться из толпы тоже в некоторых случаях полезно.

– Михаил Львович Олейник?

Да, я не стал врываться, сметая хозяина с пути, а затем бить его по почкам, истошно вопя, что сгною его на нарах. Большие деньги любят тишину, а дела сподручнее проворачивать в располагающей к взаимопониманию атмосфере. От человека легче добиться нужного тебе результата, когда внятно объясняешь ему его в этом выгоду, а не со зверской рожей целишься ему в лоб. Он же при таком раскладе ничего не соображает, его разум полностью застилает страх. И когда ты после этого уходишь, он начинает делать глупости: бежать за помощью, кричать о произволе на всех углах и даже может пальнуть в спину. А мне оно надо? Так что я улыбался и готовил почву для предложения, от которого будет невозможно отказаться.

– Да, это я. – Настороженность в голосе Олейника усилилась. – А вы кто?

– А я следователь Чапыра, – представился я, демонстрируя ему свои корочки в развернутом виде, чтобы проникся. И тут же увеличил напор: – Позвольте пройти?

Олейник, занятый анализом ситуации, по инерции пропустил меня в квартиру, где я сразу же принялся осматриваться на предмет возможных свидетелей. Но вроде бы больше никого в квартире не было. По крайней мере, никто к нам не вышел. Вся прихожая заставлена разного размера коробками и чемоданами. На диван в гостиной навалены вещи.

– Вы куда-то уезжаете? – спросил я.

– Да, сегодня вечером улетаю в Москву, – сообщил он мне. – А вы по какому вопросу?

– Переезжаете в столицу? – продолжил я его нервировать, не отвечая на вопрос.

– Переезжаю на свою историческую родину. – Его ответ прозвучал резко. Олейник явно злился. – А вам что до этого? Вы ведь не из КГБ.