Паритет интересов

Глава 24

Дело близилось к вечерней оперативке, и я складывал в сейф уголовные дела, по которым сегодня работал. Этот день вообще быстро промелькнул. Пришли все вызванные для допроса потерпевшие, на которых я и потратил большую часть времени, остаток заняла поездка в университет, где я договорился с Юровым о проведении встречи со студентами старших курсов. Тот к моему появлению в своей епархии отнесся как-то настороженно, а я, наоборот, был расположен к общению. Сиял улыбкой и свежими синяками на лице. Но разговор вышел скомканным, и, обсудив дату и время, мы разошлись по своим делам.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошла процессия. Возглавляющий ее подполковник Головачев произнес:

– Следователь Чапыра, откройте сейф для досмотра.

Пробежав взглядом по донельзя заинтригованному Курбанову, напряженному лицу Левашова и напуганной Журбиной, я поднялся с рабочего места, подошел к сейфу, открыл дверцу пошире, демонстрируя, что тот и так открыт.

Следующие полчаса начальство сверяло хранившиеся в сейфе вещдоки с уголовными делами, что были в моем производстве, а я, рассевшись в кресле, наблюдал за этим представлением и про себя улыбался. Мои расчеты полностью оказались верны.

Когда Казанцев назвал Кривощекова, я сперва испытал разочарование. До последнего был уверен, что против меня играет Левашов. Такой противник был намного интереснее спившегося неудачника. А затем я подумал: с чего я решил, что за Кривощековым никто не стоит? Ведь классическая же схема вырисовывается: заказчик, посредник и исполнитель.

Исходим из того, что Левашов не дурак, все же он долгое время занимал должность заместителя начальника следствия, и получаем то, что выходить на передний план он не стал бы. Значит, самолично Левашов с исполнителем – Казанцевым – не встречался и ни о чем с ним не договаривался, а прикрылся ширмой – Кривощековым, что добросовестно и по собственному желанию, так как имел на меня зуб, исполнил роль посредника.

Когда же заказ был выполнен, а из областного УВД, куда они подкинули мое удостоверение, никто по мою душу не явился, Левашов был вынужден вмешаться. Именно он организовал проверку дежурной смены. Кривощекова в городском управлении просто послали бы на три буквы, ведь уволенный из органов алкаш – это отработанный материал. Левашов же, несмотря на то что был понижен в должности, все еще оставался действующим сотрудником, а значит, мог быть взаимно полезным. Отказывать такому из-за пустячного одолжения, которое совершенно не выходит за пределы полномочий, нецелесообразно.

Дальше мне предстояла задача еще больше задействовать Левашова и вытащить заказчика на передний план, где его показательно и прихлопнуть.

Для начала мне надо было напугать Казанцева до одури. Решая поставленную задачу, я задал себе вопрос: чем могли грозить карманнику местные менты? Да только тем, что его посадят. Пальцы еще могли припугнуть сломать. Именно так принуждал его к сотрудничеству Кривощеков. А вот колени в эти застойные времена еще не простреливали. Это свежо и по-настоящему шокирует. И главное, поверить в такое будет намного труднее. Ведь мне было важно не просто подставить Левашова, но и самому суметь соскочить, и сделать это так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в моей непричастности к этому делу.

Был риск, что перепуганный Казанцев предпочтет свалить из города и от меня и от Кривощекова, вместе взятых. И это тоже было бы неплохим развитием истории. Но тогда мне пришлось бы выдумывать новую комбинацию с целью окончательного подрыва репутации Левашова.

Но ставка сработала. Казанцев, отойдя от пережитого потрясения и промыв царапину, рванул за защитой к тем, кто послал его на такой подвиг. А в клюве он принес им наживку. Не зря же я так демонстративно забирал у Казанцева пачку сигарет и металлическую зажигалку с отпечатками пальцев карманника. Ведь именно их сейчас ищут в моем сейфе.

– Где они? – развернулся ко мне Левашов. – Выдай сам, и дело дальше нас не уйдет.

Да оно и без того дальше следственного отдела не уйдет. В этом я был полностью уверен. Никто не будет выносить сор из избы. Сработала и эта ставка на то, что Левашов для внутренних разборок не будет привлекать инспекцию по личному составу, предшественницу службы собственной безопасности. Его цель не рассориться с Головачевым окончательно, который такую подставу ему точно не простит, а наладить с ним отношения, чтобы вновь занять должность зама, попутно избавившись от меня.

Сейчас же мне предстояло гармонично вписаться в устроенное Левашовым представление.

– Деньги? – предположил я.

– Не юродствуй! Сигареты и зажигалку, что ты вчера у Казанцева изъял!

– Я не курю. – Я честным взором обвел всю троицу. – И кто такой Казанцев?

– Значит, по-хорошему не желаешь, – констатировал Левашов. – Надо обыскать здесь все, – деловито продолжил он, осматривая кабинет. – И домой к нему съездить, там обыск провести.

– Я могу узнать, что происходит? – Я посерьезнел и посмотрел на Головачева.

– Где твой пистолет? – вопросом на вопрос ответил он.

– У меня. – Я распахнул полы пиджака. – Мне его сдать?

– Дай сюда. – Головачев протянул руку.

Пришлось выполнять.

Подполковник достал магазин, выщелкнув, пересчитал патроны и убедился, что их восемь.

– Почему он у тебя, а не в оружейке? – наблюдая за моей реакцией, спросил он.

– Да боязно без него стало ходить. Как стал следователем, меня то ограбить пытаются, то подстрелить, а в выходные чуть топором не зарубили. – Я передернул плечами. – С ним как-то спокойнее. – Я кивнул на ствол в руке Головачева, который тот возвращать не спешил.

Подполковник подвинул к себе стул и устроился на нем, аккурат напротив меня.

– Поступила информация, что вчера вечером ты напал на гражданина Казанцева, затащил его на чердак дома, пристегнул наручниками к трубе и выстрелил ему в ногу.

– Охренеть, – изумился я. – Кто такой Казанцев и на хрена я все это проделал? – осторожно поинтересовался я, не выходя из образа ошарашенного полученной информацией человека.

– То есть ты утверждаешь, что ты этого не делал, а тебя оговаривают, – подключился к допросу Курбанов.

– Утверждаю, – кивнул я и с подозрением уставился на майора, что пристроил свой зад на мой стол. – Только сообразить пока не могу, кому это понадобилось и зачем.

– Я здесь совершенно ни при чем, – отверг он обвинение.

– Пистолет на экспертизу заберете? – спросил я у Головачева, что продолжал крутить оружие в своих руках.

– Посмотрим, – неопределенно выразился подполковник.

Впрочем, мне было плевать. Ничем экспертиза им не поможет. За собой на чердаке я прибрался, а оставшийся в балке след от пули тоже ничего не даст.

– У Чапыры в производстве есть дела по карманникам? – Курбанов обратился к Журбиной.

Той для ответа потребовалось какое-то время, уж слишком Людмила была шокирована.

– Нет, – наконец ответила она. – Мы ведь только что все просмотрели.

– Ну, может, в сейфе не все дела были, – вспылил Курбанов, который тоже был не в восторге от происходящего.

Для убедительности я встал с места и продемонстрировал начальству содержимое ящиков стола.

– Как видите, нет ни лишних дел, ни сигарет, – прокомментировал я свои действия.

– А наручники где? – оживился Левашов.

– У меня нет наручников. – Не говорить же, что они достались мне в наследство от Кривощекова. От него вообще много всякого хлама в кабинете осталось.

– Откуда у него наручники, он же следователь? – возмутилась Журбина, пытаясь испепелить своего новоявленного подчиненного взглядом.

– Может, у Скворцова одолжил. Ты же с ним больше всех общаешься? – Левашов не сдавался.

Стало понятно, что обиженный на весь мир пьяница – это всего лишь маскировка, под покровом которой было удобно за мной шпионить.

– Вот идите и спросите у Скворцова, – огрызнулся я. Оставаться слишком спокойным в такой ситуации было бы с моей стороны довольно странно.

– Спросим, – пообещал мне капитан и сразу же задал следующий вопрос: – Что в картотеке искал?

– Информацию, – не замедлил я с ответом. – Я все-таки дела здесь расследую, в основном хищения. – И сразу же увел разговор в сторону. – Может, очную ставку с этим вашим Казанцевым проведем?

– Он сбежал из города, – скрежетнул зубами Левашов. – Но мы обязательно его найдем, – добавил он многообещающе.

– С простреленной ногой сбежал? – уточнил я, откровенно издеваясь. – А на медицинские документы можно взглянуть? Не мог же человек при таком ранении не обратиться к врачу.

– Вот давай без этого. – Капитан поморщился. – Ты прекрасно знаешь, что пуля лишь слегка задела ему кожу.

– Откуда? – Я возмутился. – Вот вы рассказали, и узнал.

Головачев все это время задумчиво наблюдал за нашей пикировкой. Неожиданно подполковник выдернул из рук Левашова исписанный лист бумаги и передал его мне:

– На, читай!

Я послушно углубился в текст заявления: «Первого ноября, около двадцати двух часов в подъезде моего дома, расположенного по адресу… на меня напал следователь Чапыра. Оглушил меня, засунул в рот кляп и затащил на чердак, где приковал наручниками к трубе. Затем он потребовал у меня вернуть украденное у него в автобусе служебное удостоверение, а когда я начал объяснять, что ничего у него не крал, он выстрелил мне в ногу из пистолета Макарова».

– Вот мое удостоверение. – Я отвлекся от занимательного чтения, подошел к висящему у двери на вешалке пуховику, достал из внутреннего кармана ксиву и продемонстрировал ее начальству.

– Это ничего не значит, ты вчера мог вернуть себе удостоверение, – первый отмер Курбанов.

– В мое дежурство в четверг приезжали проверяющие из городского УВД. Если бы у меня в тот день не оказалось ксивы, вы бы первым об этом узнали, – отбил я атаку.

– Допустим, – хмыкнул майор и задал следующий вопрос: – Где ты был вчера в десять вечера?

– Дома спал. Один. Я же не знал, что мне понадобится алиби, – съязвил я.

Пока майор задумчиво меня рассматривал, заговорила до этого молчавшая Журбина, окрыленная тем, что предъявленное ее подчиненному обвинение пока не находит подтверждения.

– Я не понимаю, зачем Чапыра стрелял Казанцеву в ногу, если тот щипач и украл его удостоверение? Логичнее же прострелить ему руку, чтобы больше неповадно было?

– Людмила Андреевна, я вообще никуда не стал бы стрелять! Ни в ногу, ни в руку. Я что, дебил – стрелять в гражданского из табельного оружия? Еще и делать это на чердаке, откуда звук от выстрела по всему дому разнесется. – Я по очереди обвел всех присутствующих взглядом, удостоверяясь, что сказанное мною ими услышано.

– Ты подстраховался и заглушил звук выстрела, – процедил Левашов, чувствуя, как его позиция слабеет.

– А точно, у меня же пистолет с глушителем, особая модификация, специально для следователя Чапыры. – Глядя на капитана, я рассмеялся, дожимая его.

Мое глумление не осталось без последствий, и он продолжил меня обличать:

– Ты притащил с собой плюшевого медведя и стрелял через него!