Паритет интересов

Глава 6

С утра в отделе было подозрительно тихо. Перемена со вчерашнего дня слишком разительная, поэтому я и обратил внимание на зловещую тишину. Никто не бегает, не орет, не разносится по этажу грохот от упавшего на пол металлического станка для сшивания уголовных дел. Не слышен хриплый мат Головачева и гневные вопли Курбанова. Начальства вообще не видно. Тишь и благодать.

– Что-то случилось? – спросил я у вырулившей с главной лестницы Журбиной, когда пытался попасть в кабинет секретаря Головачева Капитолины. Дверь была заперта, и мои манипуляции с ручкой результата не давали.

– Оперативки не будет, – ответила Людмила, не останавливаясь. – Головачев с Курбановым только во второй половине дня подъедут. – Она обернулась. – Пошли. Чего стоишь? Нет там никого.

– Да я уже догадался, – пришлось оставить в покое ручку. – А остальные где?

Кроме нас с Журбиной, в поле зрения никого не наблюдалось. Мы прошли по пустому коридору мимо закрытых дверей. В тишине наши шаги звучали излишне громко.

– Отсыпаются, – пояснила Людмила, сворачивая в наш закуток. – Через пару часов начнут подтягиваться.

– А мы чего так рано пришли? – пожалел я об упущенной возможности поспать подольше.

– А нам серию надо раскрывать, – был мне ответ.

– Понятно. Тогда пошли раскроем пару серий. К обеду как раз справимся, – взглянув на ручные часы, отозвался я.

Кстати, о часах. Надо что-нибудь приличное себе прикупить, а то все времени нет. Совсем заездили на этой службе.

– Ты что-нибудь нарыл? – проигнорировав мой троллинг, поинтересовалась Журбина, заходя следом за мной в кабинет, в котором, к слову, не было Ксении. Значит, все-таки добилась от подружки для себя послабления.

– Нарыл. – Я плюхнулся в кресло. – Сделаешь чай? – спросил я у начальницы. Кофе у нас вчера закончился, а купить его здесь целая проблема, нужно сперва найти, где он продается, а затем отстоять очередь.

Людмила покладисто сунула кипятильник в чайник.

– Манник будешь? – спросила она.

– Конечно, буду, – удивился я вопросу. Как будто я когда-то отказывался от вкусняшек.

Через пару минут Людмила вернулась, неся тарелку с круглым желтым манником. Воодушевившись, я начал рассказывать начальству о результатах расследования и знакомить со своими выводами.

Меня прервал завалившийся в кабинет Скворцов, который тут же жадно накинулся на мой манник.

Пришлось повторять рассказ с начала и не сильно затягивать. Конкурент активно работал челюстями, уменьшая мою долю сладкого.

– То есть ты считаешь, что у вора дача в том же самом кооперативе, что и у потерпевших? – обдумывая услышанное, проговорила Людмила, которая к выпечке не прикоснулась, а просто пила чай с сахаром, за что получила от нас с Вадимом полное одобрение.

Я кивнул, рот был занят куском манника.

– Пятнадцать подозреваемых, – задумчиво сказала она.

– Двадцать, – поправил ее я. – Вором может оказаться также кто-то из потерпевших. Мог инсценировать у себя кражу, чтобы не вызывать подозрений, – пояснил я свою мысль.

– Двадцать – это много, – с набитым ртом глубокомысленно заметил Скворцов.

– Если точнее, то восемнадцать. Супруги Зорины явно не при делах, – уступил я, но, заметив благодушное выражение лица Вадима, тут же добавил: – Но проверить, конечно, надо будет всех. Сынок у Зориных связался с дурной компанией, а те могли научить его плохому, – продолжил рассуждать я.

– А Шашов с Бокшей? – перебила меня Журбина.

– Шашова я еще не видел, так что рано списывать, а о Бокше плохо отзывается Зорин. Считает того жадным. А где жадность, там и корысть, – сделал я вывод, беря очередной кусок манника.

– Не факт, – заметил Скворцов.

– Проверишь и узнаешь, – парировал я.

– А мне более перспективной кажется Анечка. – Заявление Людмилы пресекло наши с Вадимом препирательства. – Я бы с нее начинала.

– С нее и начну, – ухмыляясь, подтвердил я. Вспомнилось, как красочно описывал ее вчера Бокша.

– Ее сперва найти надо, – справедливо заметил Скворцов и тут же, прищурившись, поинтересовался: – Чего лыбишься?

Никак у опера чуйка сработала.

– Сиськи у нее во, – я повторил размах рук Бокши, – а попа… – Я мечтательно закатил глаза.

– Так, все. – Вадим выставил ладонь. – Ты свое дело уже сделал – версию выдвинул. – Он деловито начал объяснять мне расклад. – Дальше очередь уголовного розыска – будем ее проверять.

– Ты же говорил, что сейчас один работаешь, – напомнил я ему его же слова.

– Справлюсь, – уверил он меня. – А ты запросы сделай, собери информацию о подозреваемых. У вас, следаков, всякие писульки лучше получаются, – ухмыляясь, предложил он мне.

Такое разграничение полномочий мне не понравилось.

– Не, он, значит, с этой грудастой будет развлекаться, а я запросы в кабинете писать, – изобразил я негодование, и мы оба заржали.

Журбина обреченно вздохнула.

– Ладно, мальчики, мне ваши пошлости выслушивать недосуг, у меня еще дел полно. – Прихватив пустую тарелку, она нас покинула.

– Довел человека, – упрекнул меня Вадим. – Заладил: сиськи, сиськи.

– Это не мои слова, а Бокши, – оправдался я. – Которые надо будет еще проверить.

– Я проверю. Это моя работа, – заржал Скворцов.

– Угу, а моя работа бумажки и аналитика. Нет в жизни справедливости, – скорбно произнес я.

В дверях Вадим притормозил.

– В выходные, наверно, все на дачи приедут, – предположил он.

– Наверно, – безразлично отозвался я. Анечкины сиськи мне все равно не светили.

– В выходные и рвану, – определился Скворцов.

– В одиночку, что ли? А если преступников двое или больше? Решил мой подвиг повторить? – Теперь уже я над ним насмехался.

Вадим задумался.

– Ладно, еще время терпит. Порешаем, – неопределенно произнес он и вышел из кабинета.

Ксения явилась только к обеду и сразу же потащила меня в столовую.

– Есть хочу, – поделилась она со мной своей печалью.

– Не из дома, что ли? – заинтересованно покосился я в ее сторону.

– Чего это? – заулыбалась она, наливаясь румянцем. – Из дома. Просто позавтракать не успела, – пресекла она мои инсинуации, но ее сияющий вид говорил, что не все так просто.

В столовой к нам присоединились Денис с Ирочкой. По их взглядам друг на друга я понял, что вокруг меня кипит жизнь. Мысли сразу свернули на Ольгу, и стало грустно.

Возвращались вдвоем с Ксенией, так как новоиспеченная влюбленная парочка умотала дышать свежим воздухом на улицу. Возле кабинета мы наткнулись на негромко переговаривающихся между собой Журбину с Акимовой.

– Надо было мне тоже в обед до магазина сбегать. Кто же знал? – расстроенно говорила Акимова.

– Сбегай сейчас, – заговорщическим тоном предложила Люда.

– И нарваться на дисциплинарное взыскание? – Акимова усмехнулась. – Курбанов только и ждет от меня промашек, – зло добавила она.

– О, Альберт, Ксения… – заметили нас женщины. – Я и для вас курицу взяла. – Журбина потрясла авоськой. – Бройлерные, – похвасталась она.

– Курицу? Мне? – не понял я.

Сперва я вообще решил, что мне послышалось, пока не увидел торчащие из авоськи куриные лапы, сами же тушки были завернуты в серую бумагу.

– Спасибо! Ты лучшая начальница на свете! – иначе прореагировала на новость Ксения. Девушка чуть ли не прыгала от восторга.

Так, подпрыгивая, она и переместилась в кабинет, где Журбина начала делить добычу.

– В руки не больше одной курицы давали, но я знаю продавца, моя бывшая потерпевшая, так что удалось урвать три, – похвасталась она.

– Альберт, если тебе не нужно, то я могу забрать, – предложила зашедшая следом за нами Акимова.

Журбина развернула бумагу, и я увидел тушки.

– Нужно, – тут же среагировал я. Это были нормальные курицы, а не те тощие и синюшные, что продавались в магазине у дома.

Разочарованная Акимова со словами, что ей пора работать, покинула наш кабинет.

– А она до вечера не протухнет? – с сомнением поинтересовался я, раскручивая авоську для выделенной мне тушки.

– За окно повесим. – Ксения посмотрела на меня с сочувствием как на не приспособленного к жизни идиота, после чего вырвала из моих рук авоську.

Вечером оперативку также отменили, чему мы с коллегой обрадовались. Опередив меня, Ксения, подхватив свою курицу, унеслась домой.

Припомнив утренний разговор, я понимающе усмехнулся ей вслед и тоже стал собираться.

Когда подошел к вешалке, чтобы надеть куртку, в дверь постучали. Сперва нерешительно, затем напористее и наконец ее открыли. На пороге застыла Зудилина. На сгибе ее руки висел светлый плащ.

– Привет, – произнесла она и сделала шаг внутрь кабинета.

– Привет, – удивился я, глядя на Ольгу подозрительно.

Думал, что это мне придется за ней бегать, а она сама объявилась. Неожиданно. И интересно: с чего бы вдруг?

Повесив свой плащ рядом с моей курткой, женщина вновь повернулась ко мне лицом. Опять этот взгляд как бы вскользь. Старается смотреть куда угодно, лишь бы не в глаза мне.

Нет, так дело не пойдет. Я легонько щелкнул её по носу.

– Эй, ты чего? – возмутилась она. Потерла переносицу пальцем и отошла.

– Это я так твое внимание к себе привлекаю, – пояснил я, приближаясь.

– Ты меня еще за косички подергай, – проворчала она, отступая, пока не уперлась в стенку.

– Если хочешь, то заплети и подергаю, – предложил я, нависнув над ней.

– Вот еще, – фыркнула она и уперлась в меня ладонью. – Отойди!

– Вот еще, – передразнил ее я, обняв за талию и прижимая к себе.

– Альберт, ты чего творишь?! – Ольга не оставляла попыток отодвинуть меня от себя, но на грудь не давила, из-за чего я догадался, что она знает о травме.

– А ты зачем пришла? – изобразил я удивление и склонился ниже.

– Уж явно не за этим! – Ольга отвернула лицо.

– Симпатичное. – Усмехнувшись, я поцеловал ее в предоставленное мне ушко.

– Что ты делаешь? – простонала она, когда я зажал губами ее мочку.

Я был занят, так что не ответил.

Руки женщины ослабли. Воодушевленный этим, я перешел к исследованию ее шеи.

– Прекрати, – просипела она.

– Все нормально. Я закрыл дверь, – успокоил ее я и в этот момент чуть не получил коленом в пах. Повезло, что мы стояли слишком тесно друг к другу, отчего замаха не вышло, да и я успел среагировать.

– Ты чего? – отодвинулся я от Ольги.

Теперь я уже взаправду удивился.

– Я же просила перестать! – тяжело дыша, ответила она.

– Чего пришла тогда? – бросил я, разочарованно устраиваясь в кресле.

– По делу. – Ольга уселась рядом со мной на стул.

Несмотря на взятый ею деловой тон, выглядела она сердитой. Но спустя минуту черты лица женщины разгладились, и она изобразила непринужденную улыбку, словно между нами ничего особенного не произошло. Лишь сцепленные в замок пальцы рук да затянувшаяся пауза говорили о ее неуверенности.

Я крутанул ладонью, подстегивая Ольгу продолжать.

– По поводу залога. – Она закинула ногу на ногу, еще больше закрывшись от меня, и стала объяснять: – Следователям МВД хоть и разрешили применять такую меру пресечения, как залог, но прокуроры не спешат его утверждать, а судьи тоже словно все сговорились и без санкции прокурора наши ходатайства рассматривать отказываются, хотя это противоречит закону. – Ольга недовольно поджала губы. – У меня сейчас дело. Это я по нему на днях приходила в отдел, – напомнила мне она о нашей с ней недавней встрече у крыльца. – Там тоже обвиняемый ранее несудимый, тоже имеет обширную историю болезни и тоже платежеспособен. Но Митрошин дать санкцию ни в какую не соглашается. – Ольга возмущенно выдохнула. – Курбанов добиться от него ничего не смог, – сообщила она подробности, которые я выслушал без восторга.