Паритет интересов

– Ну веди тогда, – усмехнулся я.

– Из-за одной шапки, что ли? – скривился он, не двигаясь с места.

– Верхняя теплая одежда еще нужна. Пуховик – самое то будет, – задумчиво дополнил я список.

– Дубленка есть клевая болгарская, прямо на тебя, – начал он перечислять, словно не расслышал мою заявку. – Вельветовая куртка на меху. Такой в городе вообще ни у кого нет.

– А пуховик? – перебил я его.

– Как у альпинистов, что ли? – уточнил он.

– Куртка с капюшоном, а внутри птичий пух, – начал объяснять я, не поняв, что имеет в виду фарцовщик. – В Северной Европе в таких ходят, – обескураженно добавил я, задумавшись: а вдруг их еще не изобрели?

– Вечно у тебя какие-то странные запросы. – Константин недовольно поджал губы и бросил горсть семечек пасущимся возле ног голубям. – Я ему самые модные шмотки предлагаю, а он куртку какую-то с птичьим пухом требует.

– Так в пуховике удобней. Он легкий и теплый.

На мое объяснение фарцовщик лишь пожал плечами и сделал новое предложение:

– Ботинки замшевые на меху будешь брать?

– Буду, – согласился я. – Если размером подойдут. И перчатки возьму. Есть?

– Есть, кожаные, – закивал он радостно. – И шарфы есть разноцветные мохеровые.

– Пошли, холодно здесь стоять, – поторопил его я.

Утеплившись шапкой, шарфом и перчатками, я засунул замшевые зимние ботинки в портфель и направился на автобусную остановку.

Пуховик Константин обещал заказать через знакомых в Москве, хотя предупредил, что не уверен в исполнении заказа.

До первого адреса я доехал на переполненном автобусе. Рабочий день закончился, и в общественном транспорте начался ад. Всю дорогу провел в толкучке, а когда выбирался из салона, чуть не потерял портфель, что не прибавило мне настроения.

На улице опять пошел дождь, и пришлось открывать зонт. Еще не высохшие после предыдущего ливня лужи растеклись, и в нужный мне подъезд я входил злым и промокшим.

Следом за мной вломился, протирая плечами стены, какой-то пьяный хрен с гитарой. Мало того что его штормило, так он еще задумал вместе со мной в лифте проехать. Пришлось выпнуть. Мат и стук по дверям, несущиеся с первого этажа, сопровождали меня до конца подъема.

Входную дверь открыл коренастый мужчина лет пятидесяти.

– Зорин Валентин Никитич?

Дождавшись подтверждения, я показал свое удостоверение.

– Можно пройти?

– Да, конечно, – отступил он внутрь квартиры. – Вы по поводу кражи пришли?

– Да, нужно кое-что уточнить, – подтвердил я, снимая обувь. – Это ненадолго, – добавил я, заметив вышедшую из комнаты женщину в домашнем халате и с накрученными на бигуди волосами.

– Это моя жена Мария Михайловна, – представил он мне ее, после чего пригласил меня на кухню.

– Валентин Никитич, вспомните, пожалуйста, кому вы говорили о деньгах? – спросил я, усаживаясь на табурет.

– Друзьям. Больше вроде никому, – пожал он плечами и перевел взгляд на жену.

– А кто хвастался у Петровича? – изобличила его благоверная. – Товарищ следователь, в июле наш сосед по даче справлял свой день рождения, – начала она сдавать муженька. – Славка привел с собой знакомую, – последнее слово женщина выделила, – Анечку, – имя же вообще выплюнула. Так возле этой… – Мария Михайловна сдержалась, показывая, что в отличие от упомянутой Анечки она дама приличная, – все мужики только и крутились! Кобели! – закончила она свою обвинительную речь.

– И что? – не до конца понял я смысл этой тирады.

– Как что? Они же перед этой кралей все хвосты распустили, – пояснила мне гражданка Зорина. – Хвастались, у кого какая квартира, машина, должность и связи. А мой, – женщина гневно сверкнула очами, отчего гражданин Зорин тяжко вздохнул, – решил козырнуть тем, что у нас очередь на машину подходит! Дохвалился – сглазили! Теперь ни машины, ни денег! – Женщина махнула на непутевого мужа рукой.

– А кто еще на этом дне рождения был? – заинтересовался я ее рассказом.

Супруги принялись вспоминать, а я достал свой блокнот и стал записывать.

– А эта Анечка с кем пришла? – вспомнил я про «кралю».

– Со Славкой Овсянниковым, – поджав губы, ответила Мария Михайловна. – Его дача через три участка от нашей.

Сделав пометку, я уточнил информацию по двум другим потерпевшим.

– Шашова Татьяна Алексеевна и Бокша Андрей Павлович там были?

– Бокша точно был, – отозвался Зорин, при этом неприязненно поморщился.

– Очень приятный мужчина, – в пику мужу заявила Мария Михайловна. – Недавно с заработков вернулся и в те выходные у родителей на даче гостил, – дополнила она с доброжелательностью в голосе.

– Приятный?! – взъелся муж на замечание супруги. – Да этот Бокша за копейку удавится! Никогда в долг не даст. – Он зло сплюнул.

– Ну что ты наговариваешь, – ткнула локтем в бок мужа Мария Михайловна. – Родители Андрея приличные люди. Купили дачу в нашем поселке года два назад, а этой зимой он с Севера вернулся и часто там гостил. Вполне положительный мужчина.

– Больно ты понимаешь, – проворчал Валентин Никитич, за что тут же схлопотал второй тычок локтем.

– А Шашова была? – напомнил я свой вопрос.

– Татьяна Алексеевна? – Мария Михайловна задумалась. – Нет, ее не было, – помотала она головой.

Я уже было принялся про себя материться, поскольку стройная версия разваливалась, как тут Зорин воскликнул:

– Серега же был! Сын Шашовых, – пояснил он мне.

– Это хорошо, – выдохнул я облегченно, после чего дополнил блокнот новыми записями. Получился список из двадцати человек и тринадцати дач.

Довольный результатом, я отправился к выходу. В это время раздался звонок в дверь, следом за которым последовал гневный женский голос:

– Ваш Никитка опять нажрался! На первом этаже уснул. Сколько можно терпеть это безобразие?!

Мария Михайловна всплеснула руками, а Валентин Никитич, распахнув дверь, умчался вниз по лестнице.

– Алкаш! – заключила соседка и, пробуравив нас с Зориной напоследок возмущенным взглядом, скрылась в соседней квартире.

– Связался с дурной компанией и запил, – всхлипнув, произнесла Мария Михайловна.

– А на том дне рождения он был? – спросил я.

Женщина утвердительно кивнула.

Лифт раскрылся, и оттуда Зорин вытащил сына – того самого пьяного парня с гитарой. Пришлось помочь затащить его в квартиру, где мать, причитая, принялась его раздевать, а я поспешил распрощаться.

Второй по очереди потерпевший, Андрей Бокша, на вид оказался вполне нормальным сорокалетним мужиком располагающей внешности. Никакого алчного блеска в глазах, как я себе нарисовал в воображении после слов Зорина.

Вот только ничего особо интересного он мне не сообщил. По его словам, ни для кого из знакомых не было тайной как его недавнее возвращение с Севера, так и намерение купить кооперативную квартиру, чтобы съехать от родителей.

Бокша подтвердил, что отмечал вместе с соседями день рождения Петровича и описал внешность некоей Анечки, привлекшей внимание всего мужского населения дачного поселка.

– Какие у нее бедра, а какие сиськи. – Он мечтательно закатил глаза и изобразил размеры руками.

Я, естественно, впечатлился.