Паритет интересов

Глава 8

Когда подстреленного переместили в салон «скорой помощи», подъехал следователь прокуратуры. Сразу вспомнился Болотов с его нарочитой жизнерадостностью. Сравнение оказалось не в пользу прибывшего. Судя по виду следователя, он был недоволен жизнью в целом, а не только из-за того, что его выдернули из дома, где, в отличие от милицейских следователей, коротали время между выездами во время дежурства прокурорские.

Спрыгнув на дорогу, он осмотрелся.

– Ни хрена не видно! – Это первое, что мы от него услышали.

Служебный автомобиль тут же развернулся и осветил фарами нужный отрезок дороги.

– Следователь Востриков, – шепнул мне Скворцов.

Упомянутый потоптался на дороге, постоял с глубокомысленным видом возле обреза, затем заглянул в машину «скорой помощи» и только после этого подошел к нам.

– Товарищ эксперт, почему не работаете? – наехал он на Инну, опознав ее по массивному чемодану.

– Вас ждала, а фотографии я уже сделала, – доложилась девушка.

– Понятые где? – это он уже участковому.

Тот метнулся в сторону толпившихся в отдалении соседей, которые вновь начали подтягиваться.

– Так, что тут у вас произошло? – На меня он посмотрел без особой приязни.

– Неустановленными лицами было совершено разбойное нападение на семью Фоминых, – начал я доклад. – Трое ворвались в их дом и, угрожая обрезом, открыто похитили ценности и денежные средства. В ходе нападения один из потерпевших получил ранение. Преступники с места преступления скрылись. Когда составлял протокол, услышал с улицы выстрел. Побежал на звук и столкнулся с одним из нападавших.

– Это тот, что в меня стрелял, – подхватил Скворцов. – Я на него наткнулся, когда обходил соседей. Еле успел укрыться за домом. Начал преследовать, но в темноте сразу же его потерял. Минут через пять услышал выстрелы и побежал на звук.

– Сколько выстрелов ты слышал? – перебил его Востриков.

– Четыре, – уверенно ответил инспектор УГРО. – Три пистолетных и один из обреза.

Слова Скворцова подтвердил вернувшийся участковый.

Показания коллег озадачили. Получалось, что от страха я пальнул в бандита два раза.

– Рассказывай подробно, как встретились, как начал стрелять, – распорядился Востриков.

– Выскочил из дома на звук выстрела, – повторил я, – на дороге столкнулся с мужиком, в руках у того был обрез. Понял, что это один из напавших на Фоминых преступников. Крикнул ему, чтобы бросал оружие и сдавался, а тот ствол начал перезаряжать. Тогда я сделал предупредительный выстрел в воздух, но это преступника не остановило. Мне ничего другого не оставалось, как выстрелить в него. – В конце я пожал плечами.

– Почему два раза стрелял? – уточнил дотошный следователь.

– Так темно, ни черта не видно. Показалось, что не попал, поэтому второй раз выстрелил, – скорректировал я свой доклад с учетом показаний опера и участкового.

– А зачем в живот-то стрелял? – наседал на меня следак.

– Я в плечо целился, – парировал я. – Но он же не стоял столбом, да и, говорю, темно было.

– А это все из-за того, что вместо исполнения своих прямых обязанностей ты решил с пистолетом побегать, – обличительно заявил он. – Вот скажи мне: ты зачем из дома вышел? – Востриков скривил губы в ухмылке.

– Так стреляли же, – вспылил я – следователь не желал понимать очевидные вещи. – Решил, что в Скворцова. Вот и побежал.

– Спасатель, блин, – злобно заключил Востриков. – А мне теперь работай.

А что мне еще оставалось делать? Если бы у нас кого-то из группы подстрелили, последствия были бы не лучше. Так что выбора у меня на самом деле не было. В любом случае грозила служебная проверка. Нет, когда это все произошло, я таких логических выкладок, конечно, не делал. Побежал, потому что испугался за Скворцова. И только сейчас, когда отпустило, я начал осмысливать свое решение и размышлять над тем, верным ли оно было.

Нас прервали подъехавшие машины. В первой помимо других сотрудников милиции оказался кинолог с собакой, к нему, поманив за собой участкового, направился Востриков.

Из служебной «Волги» вышли Лусенко с Моховым. На нас с Вадимом обрушились мат с оскорблениями, в смысле критика.

– Докладывай! – охрипшим голосом наконец приказал Мохов.

По мере нашего доклада чело Лусенко разглаживалось – не его подчиненный произвел тот роковой выстрел, из-за которого могут последовать неприятности.

Мохов же методично испепелял меня взглядом.

– Да, накосорезили, – заключил начальник милиции. – Оружие сдай, – это он уже мне.

– Оружие – вещдок, – напомнил вернувшийся Востриков.

Мой пистолет был помещен в пакет и запечатан.

– А вы оба рапорт пишите! – Сказав это, Мохов отошел от нас к служебной машине и велел водителю связаться по рации с отделом. Затем с криком требовал выслать дополнительные наряды.

Дальше я не слушал, погрузился в казенные формулировки. Рядом корпел над рапортом Скворцов. Инна с Востриковым занимались осмотром и изъятием следов. Установилась деловая обстановка, которая, впрочем, просуществовала недолго. Подъехавшее на трех машинах высокое начальство тут же превратило все в хаос.

Среди вновь прибывших затесался и ожидаемый мною начальник, который первым делом рванул ко мне.

– Чапыра, ты спокойно отдежурить вообще не можешь?! – полушепотом, чтобы не услышало еще более высокое начальство, прокричал мне в лицо Головачев.

– Спокойно – это в виде трупа? – уточнил я, утираясь от попавшей на меня начальственной слюны.

– Быстро рассказывай, как все было, – проигнорировав мою дерзость и стараясь не повышать голос, чтобы не привлечь к себе внимания, приказал он мне.

По ходу моего доклада Головачев то демонстративно вздыхал, то тихо матерился.

– Какого хрена ты за этим бандитом поперся?! Тебе что, заняться нечем было?! – гневным шепотом укорил он меня.

– Да не бегал я за ним, – устало ответил я. – Случайно выскочили друг на друга.

– Всё у тебя случайно! – махнул он на меня рукой. – Ты хоть понимаешь, что натворил?

– Натворил? – Злость захлестнула меня, и я отчеканил: – Я действовал в соответствии с пунктом одиннадцатым «Положения о советской милиции»! – Благо на днях все же изучил сей нормативный акт и теперь мог на него ссылаться.

Мои слова неуслышанными не остались. К нам подошли прокурор города со свитой, в которой оказался Митрошин и начальник городского УВД тоже в сопровождении подчиненных.

– Представься, – ощупав меня взглядом, приказал начальник милиции города. Габаритный мужчина в зимней форменной одежде с одной большой звездой на погонах.

– Следователь Чапыра Альберт Анатольевич! – Пришлось встать по стойке «смирно».

– Чапыра, значит. – При этих словах его взгляд приобрел еще большую проницательность. – Докладывай, – велел он.

Пришлось рассказывать о событиях ночи в третий раз и отвечать на вопросы начальства, я аж вспотел. Выслушав мои ответы, генерал-майор развернулся к Мохову и распорядился:

– Чапыру на время проверки отстранить от исполнения служебных обязанностей.

В отдел мы приехали, уже когда начало светать. Где-то на час я застрял в оружейке, заполняя документы, а когда поднялся к себе на этаж, столкнулся с Журбиной, которую ни свет ни заря выдернули из дома.

– Ты цел? – первым делом спросила она, а затем произошло то, чего я не ожидал. Нет, Людмила не бросилась мне на шею и не начала заливать меня слезами. Она просто подошла и обняла. Я застыл посреди коридора, не понимая, как реагировать на такое проявление эмоций.

К счастью, этот процесс не затянулся.

– Пошли, – отступила она. – Головачев велел принять у тебя материалы, что за дежурные сутки наработали.

Я открыл дверь кабинета и, дойдя до своего бывшего рабочего места, рухнул на стул. Ничего делать не хотелось. Журбина посмотрела на меня, покачала головой и принялась перебирать лежащие передо мной бумаги.

– Умеешь ты создавать проблемы и себе и другим, – проговорила она, усаживаясь со стопкой материалов за стол Ксении.

Понятно, разбор полетов все же состоится, а я уже было решил, что ограничимся обнимашками.

– Второе дежурство, и ты опять отличился. – Она обреченно вздохнула.

– Тоже считаешь, что мне нужно было дать себя застрелить? – Я сидел, борясь с закрывающимися глазами. Меня клонило в сон.

– Не говори глупости, – отмахнулась она от моих слов. – Я так испугалась, когда мне с дежурки позвонили и сказали, что вы столкнулись с вооруженными бандитами. Думала, ну все, отбегался наш Альберт. Чего смеешься? – Людмила нахмурилась. – Я еще от того случая не отошла, когда тебя в Центральном парке пытались ограбить, – проворчала она. – Ты же не чужой мне человек.

Я закашлялся, пытаясь справиться с некстати накатившим на меня весельем. Не помогло, и я, облокотившись, спрятал лицо в ладонях.

– Расстроился, что от службы отстранили? – по-своему интерпретировала сей жест Журбина и тут же принялась меня обнадеживать: – Проведут проверку и восстановят.

– Или к уголовной ответственности привлекут, – предложил я альтернативу.

– С чего ты это взял? – всплеснула она руками.

– Как с чего? – Я делано удивился. – Я же пристрелил ценного гражданина социалистического общества, не то что какой-то там следак. – Не выдержав, я заржал.

– Прекрати истерику! – прикрикнула на меня Журбина. – Обиделся, что тебя отстранили от дел? Так они обязаны провести служебную проверку по факту применения табельного оружия.

– Проверку? Да они уже признали меня виновным. Без всяких проверок обошлись! – Я резко оборвал смех.

Поднялся, скрипнув стулом.

– Ладно, я домой.

– Сильно от начальства досталось? – посочувствовала Людмила, тоже поднимаясь. – Не бери в голову. Подумаешь, поорали на тебя немного. Надо же было им выпустить пар. Их тоже сегодня поимеют, уж поверь мне. – Она демонстративно посмотрела наверх.

– Да не в этом дело. – Я начал переодеваться в гражданское. – Дело в презумпции невиновности.

– Где ты только таких выражений нахватался? – Журбина отвернулась.

– При чем здесь выражения? – бросил я раздраженно, натягивая джинсы. – Они должны были быть на моей стороне. Ведь я их коллега. Но вместо этого только и делали, что возмущались: зачем побежал, зачем в живот стрелял, – передразнил я кое-кого.

– Я уверена, все разрешится наилучшим образом, – оптимистично заявила Людмила, разворачиваясь.

– Разумеется, как же иначе, – натянуто улыбнулся я. – Все, я пошел.

Но, открыв дверь, я напоролся на Курбанова.

– А вот и наш герой. – Первый зам изобразил радость, проходя в кабинет.

– Здрасте и до свидания. – Я вновь сделал попытку уйти.

– Стоять! Ты это куда собрался? – начальственным рыком развернул меня Курбанов.

– Домой, – объяснил я, раздумывая над тем, не зарядить ли ему аккурат по ухмылке, хуже все равно уже не будет.

– Приказ подпиши, удостоверение сдай и вали, – потряс он перед моим носом отпечатанным на машинке документом.

– Все, я свободен? – выполнив требуемое, поинтересовался я.

– Ты материалы передал? – Задавая вопрос, Курбанов смотрел на Людмилу.