Изыди, Гоголь!

Глава 20

-- Глава, прибыл капитан жандармерии, а еще офицер из МКР скоро лопнет от злости, -- усмехается Ледовикин. -- Я бы с удовольствием посмотрел на это зрелище, но он прав. Мы не имеем права задерживать их бригады.

Начальник гвардии Зиминых и патриарх находятся на складе вдвоем. Бойцы гвардии блокирует вход в ангар. Не хватало еще пустить госагентов к уликам.

-- А Минкор имел право пускать сюда Романовых? -- равнодушным тоном откликается Буран.

Его могучая фигура, обернутая в зачарованный меховой плащ, возвышается напротив мерцающего алого разлома. Неумолимое время и не думает останавливаться, а с каждой пройденной минутой заблокированный разлом все ближе к своему исчезновению.

Надежда на чудесное спасение Ольги тает прямо на глазах. Эта мысль давит на сгорбившегося графа неподъемной горой.

-- Я сказал офицеру тоже самое, -- хмыкает Ледовикин. -- Поэтому его люди еще не пробиваются сюда силой.

Буран кладет ладонь на рукоять Трескунца. Когда дело касается рода и, тем более, семьи, патриарх Зиминых становится непреклонен.

-- Нам в любом случае придется отступить, -- делает последнюю попытку Ледовикин. -- Скоро здесь будут представители НМА, а их мы точно не можем…

-- Отлично! Вот их ты и пропустишь! -- обернувшись, рычит Буран. -- А я спрошу у них, какого черта в их порту гвардия Романовых держала мою дочь в ЗАЛОЖНИКАХ!

Глаза графа заволакивает ярость, в голове набатом стучит собственное сердце. На его фоне голос Ледовикина звучит слишком тихо, но мрачная гримаса на его лице все-таки привлекает внимание Бурана.

Он оборачивается. Сердце внезапно пропускает удар.

Пульсирующий алый разлом лихорадочно мерцает и гудит. Трещина в пространстве зарастает и сжимается прямо на глазах.

-- НЕТ!

Слитным движением Буран выхватывает из ножен артефактный меч и взмахивает им по-горизонтали. С клинка срывается двухметровая волна льда, которая расходится игольчатым конусом и захватывает в ледяной плен половину склада.

Разлом, как ни в чем не бывало, сжимается до размеров окна, потом швейной иглы и наконец схлопывается. Холода древнего артефакта оказывается недостаточно, чтобы заморозить рану на теле самого пространства.

Выдыхая тяжелые клубы пара, Буран замирает.

Его ладонь, сжимающая рукоять Трескунца, стремительно коченеет и покрывается коркой льда. Но граф не замечает этого. Пустыми глазами глядя туда, где мгновение назад зиял алый разлом, он не замечает ничего вокруг.

-- Глава!

Подскочив к оцепеневшему патриарху, Ледовикин срывает с его пояса зачарованные ножны и со второй попытки прячет в них Трескунец. Аккуратно разжимая задубевшую ладонь дворянина, слуга забирает смертоносный артефакт.

Отступив на шаг, Ледовикин оглядывает склад. Разлом придавал ему пугающую атмосферу, но без него стало только хуже.

-- Это моя вина, глава, -- начальник гвардии падает на колено и склоняет голову. -- Если бы я лучше подготовил охрану имения, этого бы не произошло. Я готов заплатить за эту ошибку жизнью.

Опустив взгляд на слугу, Буран равнодушно дергает плечом.

-- Мы оба виноваты. Если бы я не был так слеп… если бы я сразу понял, чего они хотят…

-- То они бы пришли в другой раз. Эта заварушка была неизбежна!

Из темноты склада выныривают две сотканные из тьмы гончие и с радостным лаем проносятся мимо патриарха Зиминых. Не веря своим ушам, тот оборачивается.

Соскальзывая по деревянному ящику, на землю оседает Ворон. Взмыленная голова, порванный грязный пиджак, раны на руках и ногах, которые уже не кровоточат и, кажется, затягиваются прямо на глазах.

Чернильно-черные борзые ластятся к своему хозяину, слизывая с его лица кровь и грязь. Отправиться в разлом вместе с ним они не могли, потому что младшие духи привязаны к миру, в котором их призвали.

-- Фу, псины, фу! -- Ворон поправляет маску, едва не слетевшую от ласк нечисти. -- Бр-р-р! Тепленький же прием!

Вздрогнув, он обнимает себя руками.

Буран тут же подлетает к нему и с ошалелым видом хватает за грудки.

-- Где Ольга?! Что с ней?! Говори!

Раздается злобное рычание. Сотканные из тьмы гончие обходят Бурана с двух сторон. Под ногами графа сгущаются зловещие тени.

Ворон заламывает бровь.

Поиграв в гляделки, патриарх Зиминых отпускает его. Поправляя пиджак, теневой маг усмехается:

-- Я в порядке. Спасибо, что поинтересовались. Ваша дочурка, кстати, тоже.

Опережая вопрос графа, Ворон достает откуда-то самый обычный, на вид, смартфон.

-- Я освобождаю тебя.

Ничего не вспыхивает, не загорается, не гудит. Слова силы не вызывают никаких эффектов кроме того, что у ног Бурана вдруг оказывается тело его дочери.

Изломанное, грязное от крови, едва дышащее тело его дочери.

-- Ну, в относительном порядке, -- задумчиво протягивает Ворон.

Граф падает на колени, его дрожащие руки тянутся к израненной дочери, но замирают на полпути.

-- Оля, ты слышишь меня? Доченька, пожалуйста…

Девушка издает слабый стон. Буран оборачивается к слуге, но Ледовикин уже уносится за помощью.

Патриарх Зиминых обращает на Ворона затопленный яростью взгляд.

-- Что там произошло? -- рычит дворянин. -- Это был Романова, да? Где эта тварь?!

Задумчиво глядя на белокурую девушку, теневой маг говорит:

-- Княжич заплатил за своего легкомыслие жизнью.

Рука графа падает на пояс, где должен быть Трескунец. Но артефакт все еще у Ледовикина.

-- Это хорошо, -- отстраненно кивает Буран. -- Но недостаточно...

Наконец, ведомые начальником гвардии Зиминых, прибегают медики. С форменными нашивками, это люди из Бригады Первичного Сдерживания, которые первыми прибывают к открывшимся разломам, ликвидируют вырвавшуюся оттуда нечисть и помогают пострадавшим.

-- Живее, она почти не дышит! -- торопит Буран врачей.

Медики вкалывают в изломанное тело девушки шприцы один за другим. Бледное лицо дворянки розовеет, дыхание выравнивается. Поддерживающие инъекции делают свое дело.

Переложив девушку на носилки, медики убегают к выходу из ангара.

-- На тебе склад и Минкор, -- бросает Буран начальнику родовой гвардии и уносится за дочерью.

Устало потянувшись, Ворон ободряюще хлопает Ледовикина по плечу и направляется следом за графом. Борзые, весело перекликаясь, бросаются следом.

-- Спасибо, господин Ворон, -- слуга вдруг кивает, обозначая поклон. -- Вина за случившееся с молодой госпожой лежит на мне, поэтому я перед вами в долгу. Мой вам совет: откажитесь от Трескунца. Буран Казимирович пойдет на все, чтобы вернуть его в род.

Теневой маг оборачивается. На его лице расцветает довольная улыбка.

-- О, я надеюсь на это...

***

Несмотря только на начало весны, денек выдается на удивление теплым, поэтому отдохнуть я решаю на свежем воздухе, во дворе родового гнезда Зиминых.

Под стать солнечной погоде я даже меняю остовороневшую маску на круглые очки с багровыми стеклами. Меня уверили, что они полезны для глаз, а наложить новое скрывающее зачарование после хорошего отдыха не составило проблем.

Усиленная охрана периметра снует где-то вдалеке, но прямо передо мной раскидывается парк, только начинающий наряжаться в зелень.

Радуясь теплу, поют птички, вино плещется в моем бокале, а на коленях у моих ног трудится симпатичная служанка, выделенная Зимиными лично для моих утех.

-- Вам приятно, господин? -- искренне интересуется милашка, со всем усердием работая ручками.

-- Сдави посильнее и поводи вверх-вниз.

-- Так?

-- О, да. Теперь совсем хорошо-о-о…

Мы сидим в беседке, и пока служанка массирует мои ступни, я уплетаю последний кусок торта с крем-брюле. Название такое, будто кондитера стошнило на коржи, но вкус, на удивление, отличный.

-- Скажи "а-а-а", -- я протягиваю девушке ломтик тортика. Заслужила.

Лакомство пропадает во рту девушки, а ее кошачьи ушки вздрагивают от удовольствия.

Милашка. Надо будет и себе в поместье присмотреть служанок из числа зверолюдей.

-- Господин Ворон, -- в беседке с поклоном появляется дворецкий. -- Патриарх приглашает вас.

Бросая нерешительный взгляд на недоеденный кусок торта, я все-таки вручаю тарелку служанке, которая тут же расцветает от радости.

Пора покончить уже с формальностями и закрыть один из тяготеющих меня договоров.

Сначала приходится зайти в гостевую комнату, чтобы сменить халат с тапочками на туфли с двойной пряжкой, прямые брюки и черный однобортный пиджак с шелковой бордовой сорочкой.

Роскошный костюм от Тигрофа подогнан специально под меня -- очередная маленькая благодарность Зиминых за спасение их любимой дочурки.

Знали бы они еще, насколько она чокнутая… но оставим семейные вопросы родным. По крайне мере, на просьбу Бурана поделиться подробностями вечеринки, состоявшейся в разломе, я отослал его к Ольге-Екатерине.

Пусть зачарованные сестрички сами объясняться за свои выкрутасы. Ну, или солгут. Второй вариант мне даже на руку.

Встречу патриарх Зиминых устраивает не у себя в кабинете, а в просторной гостиной на первом этаже. Немудренно, учитывая, что собираются здесь помимо главы рода с женой еще его брат, начальник гвардии и аж полтора юриста.

Вообще, в этом мире на последней должности я ожидаю видеть седых плешивых гоблинов, наподобие администратора "Царъграда". Все-таки они знамениты своей любовью к деньгам, спорам и крючкотворству.

Но, ломая ожидания самым приятным образом, юристом Зиминых оказывается статная женщина средних лет со свободной каштановой гривой и родинкой над губой.

Изящные манеры и откровенный, даже сексуальный костюм. Туфли на шпильке, длинная юбка, обтягивающая сочные бедра, и короткий пиджак с сорочкой, на которой расстегнуто слишком много пуговиц.

Образ портят только бесстрастное выражение симпатичного лица и спрятанный за тонкой оправой очков чересчур умный цепкий взгляд.

Эта красотка знает свое дело и просто использует для влияния на людей все доступные ей инструменты.

Мой же юрист вызывает у меня сомнения. Но не потому, что оплачивают его Зимины.

Специально для нашего случая любезная Агата находит для меня самого известного своей неподкупной и принципиальной репутацией юриста.

Меня беспокоит то, кем оказывается мой адвокат. Почему-то раньше мне не приходило в голову спросить его имя.

Кивнув присутствующим, я обмениваюсь рукопожатием с патриархом Зиминых. Он располагается на диване в компании своего юриста и брата-финансиста.

Север при моем появлении даже не делает попытку встать. Ему едва хватает сил скрывать от родных свою сокрушенность, свойственную любому, кто делает высокую ставку и проигрывает.

Мой юрист с Агатой располагаются на диване напротив.

Жена патриарха приветствует меня очаровательной улыбкой. Одетая в простое, но элегантное домашнее платье, она меняет позу на более выгодную для ее длинных соблазнительных ножек в изящных туфельках.

-- Знакомьтесь, господин Ворон, -- говорит она, а мой юрист спрыгивает с дивана и подает мощную лапу. -- Почетный член Императорской гильдии адвокатов, обладатель ордена "За верность адвокатскому долгу" и медали "За заслуги в защите прав и свобод поданных" I степени Далбадун Камнелоб.