Школа на краю империи

Открываю дверь своим ключом.

Таунхаус формально рассчитан на две семьи. Поэтому есть ложная вторая дверь, два звонка, фальшивые таблички с номерами и названием улицы, пара гаражных ворот. Бутафория во всём своём великолепии. Наша бравая троица занимает весь дом, а воображаемых соседей никто никогда не видел. Вход расположен сбоку, под крутой лестницей, ведущей на второй этаж. Собственно, эта лестница и заканчивается на террасе у входной «соседской» двери. Наш дом — единственный в округе, что не успел привязаться катушками и тросом к ближайшему столбу. Вещи приходится сушить на открытой террасе, развесив их на раскладной решётчатой конструкции.

Попадаю в холл.

Бродяга не стал заморачиваться — внутреннее убранство дублировало изначальный вариант. Тот, где на первом этаже раскинулось мраморное великолепие. Здесь же домоморф поселил Джан, собрал кухню, совмещённый санузел и небольшую каморку для хранения вещей. Джан планировала отвести эту комнатку под гардероб, я — под арсенал. В связи с этим шли горячие дебаты.

Второй этаж оккупировал я, мансарду третьего — наш упитанный оружейник.

Пахло едой.

Сбросив обувь и портфель, я направился в сторону кухни. Вроде бы что-то жарилось, но это не точно. И каково же было моё удивление... ведь вместо морфистки я застал у плиты Фёдора собственной персоной. Мальчишка жарил яичницу с беконом, ловкой орудуя деревянной лопаточкой. Повязанный поверх одежды фартук окончательно вогнал меня в ступор.

— Ты готовить умеешь?

— Что здесь сложного, — солидно заявил толстяк. — Нарезал бекон, забросил масло, разбил яйца, посолил. Я уже в пять лет с такими вещами справлялся.

— А бекон у вас откуда?

— Мы продали меч.

Так.

День заиграл новыми красками.

— Где Джан?

— Здесь я, — девушка протиснулась в кухню мимо меня, проинспектировала кулинарные усилия Фёдора, довольно кивнула и направилась к холодильнику. Из необъятной утробы «арктика» стали появляться фрукты, заправленный сметаной овощной салат, зелень. — Не кричи.

— Вы продали меч, — медленно повторил я. — Хоть понимаешь, чем это грозит?

— Я предупреждал, — меланхолично произносит Федя, выключая конфорку. — Говорил, что не поймёт.

— Мой руки, — сказала Джан, обращаясь ко мне. — Садись за стол.

— Подожди, — я прокрутил в голове возможные последствия. — С кем вы торганули? Он был здесь?

— Никто здесь не был, — отрезала Джан. — Мы заключили сделку на нейтральной территории. Если интересно, всё расскажем. За обедом.

Хмыкнув, отправляюсь в ванную.

Когда я пришёл, яичница уже была разложена по тарелкам и посыпана укропчиком, персики и груши перекочевали в плетёную корзинку, а ещё нарисовался горячий шоти, явно купленный неподалёку. Джан разломала лепёшку на три части, и мы приступили к трапезе.

— Рассказывайте, — не выдержал я. — Что ещё за меч?

— Хороший меч, — уверенно заявил Фёдор с набитым ртом. — Бастард из твоего каталога. Европа, пятнадцатый век.

— Ты призвал бастард? — я чуть не подавился беконом. — И что было дальше?

— Это, можно сказать, заказ, — вступила в разговор Джан. — Подсознательный.

— Не совсем понимаю.

Девушка вздохнула.

И начала объяснять:

— Я полночи вчера шарилась по чужим снам. Искала человека... с соответствующими запросами. Один аристократик, внеклановый, мечтал заполучить такую железяку. Мы порылись в каталоге — вуаля! Я немножко влезла в сон к тому чуваку... Подсказала, куда идти и нести свои денежки...

— И куда? — у меня внутри всё похолодело.

— На барахолку, — сказал Федя, расправляясь с беконом. — Есть такое место в двух кварталах от Змеиной Площади.

— Ты-то откуда знаешь? — удивился я. — Без пяти минут в городе.

— Я ему показала, — ухмыльнулась Джан.

— Там столько всего! — глаза мальчишки загорелись — Механические кубики, старые комиксы, перочинные ножи, деревянные кружки...

— Я верю, — надо срочно останавливать этот словесный поток. — И вы что, попёрлись туда с боевым мечом? Без лицензии, всяких-разных документов и гарантий безопасности? Что мешало этому упырю вас по голове стукнуть и клинок забрать?

Джан погрозила мне пальцем:

— Недооцениваешь силу моего ума. Я же к нему в сон влезла. Аристо пришёл с чётким пониманием и нужной суммой. Мы обменялись в глухом дворе, за старым дубом. Нас никто не видел. А меч я закрутила в ненужное тряпьё. Он развернул, осмотрел товар, деньги отдал и ушёл в закат.

— И не пытался за вами проследить?

— Мы сели на канатку, — сообщил Федя. — Покатались над городом, несколько раз пересаживались в автобусы, даже на такси поездили.

— Если бы кто и хотел проследить, мы оторвались, — добавила Джан.

Я покачал головой.

Надеюсь, что так.

— И сколько выручили?

— Четыре тысячи рублей, — Джан вздёрнула подбородок. — Это тебе не на рынке с утра до ночи горбатиться.

— Новый стоит восемь тысяч, — подхватил Федя. — Мы без лицензии. И без свидетельства с печатями кланового оружейника. Вообще без ничего.

— Пришлось скидывать ценник, — вздохнула Джан.

Около минуты я ел, переваривая услышанное.

— Мы можем действовать сообща, — заявила Джан. — Ты умеешь драться, будешь обеспечивать прикрытие. Я нахожу клиентов, Фёдор производит товар.

Я поднял руку:

— Достаточно. Буду думать.

На самом деле, есть в словах девчонки рациональное зерно. Способности Фёдора хорошо монетизируются. Вопрос в том, как долго мы сможем скрываться от всевидящего ока имперских властей. Точнее — клановых.

Мой опыт жизни в России подсказывает, что строгость родных законов компенсируется необязательностью их исполнения.

Деньги, в конечном счёте, решают всё.