Школа на краю империи

— Хорошо. Мою судьбу никто не смеет трогать. А при чём здесь ты?

— У меня нет объяснения, хозяин. Творцы заложили в меня установки, которым я подчиняюсь. Одна из этих установок гласит: владелец артефакта должен уметь сопротивляться мойрам. В этом городе есть только один человек с такими способностями.

— И как ты меня нашёл?

— Домоморфы чуют такое на расстоянии.

Выбираюсь из ванны с полотенцем на плече.

Топаю на второй этаж.

— Но ты же не знал, что я буду проходить по этой улице.

— Я отслеживал вектор.

— И?

— Перебрался в это место.

Дом-маньяк.

— Но какой в этом смысл? — за время моего отсутствия в комнате появился платяной шкаф. Я решил повесить туда рубашку и мятый пиджак. — Обладаю я этими способностями... и что?

— Я затрудняюсь ответить, — дом растерялся. — Мне положено иметь хозяина. А хозяину положено обладать независимой линией судьбы.

Здорово. Когда у Портоса спросили о причинах дуэли с Д’Артаньяном, он ответил: «Я дерусь, потому что дерусь». Объяснение полуразумного артефакта столь же содержательно.

— Ты знаешь, кто тебя сотворил?

В шкафу обнаруживаются деревянные плечики.

— Предтечи.

Закрыв дверцу шкафа, выхожу на балкон и вешаю полотенце на перила.

Возвращаюсь обратно.

— Давай на «ты», а?

— Как будет угодно, — соглашается домоморф.

— У тебя есть имя?

— Ты можешь его придумать.

Заваливаюсь на кровать.

— Меня зовут... Сергеем. А тебя я нарекаю Бродягой.

— Принято, — ответил Бродяга.

Вентилятор шелестел, гоняя воздух по комнате. Жаль, что в этом мире не придумали кондиционеры, устало подумал я. Зато не в Сибири воскрес. И не в нищебродской Индии, что тоже радует.

— Что это за город? — спросил я у Бродяги.

— Фазис, — последовал уверенный ответ.

Наверное, мне стоило бы проявлять осторожность с артефактом. Я ничего не знаю о машинах, созданных Предтечами. Да и машины ли это? По идее, я живу в городе, названия которого не знаю. С другой стороны... Домоморф признал меня хозяином. И теперь обязан подчиняться.

Фазис.

Я никогда не слышал о таком месте в старой России. Что же до моих ранних перерождений... Вроде бы имелось похожее поселение в Колхиде. А это как бы территория современной Грузии и нескольких турецких вилайетов. Значит, я был прав. Неведомая сила забросила меня на черноморское побережье.

— Это Россия? — уточнил я.

— Сергей, я не знаю.

— Как это? Ты же город назвал.

— У меня своеобразные представления о географии. Я разбираюсь в населённых пунктах, но от меня ускользает их территориальная принадлежность. Не спрашивай, почему. Заложено творцами.

— А что это за книги у тебя?

— Просто книги.

Иду к полке, снимаю наугад один томик. На обложке — бессмыслица. Смесь латинских и кириллических букв. Абракадабра, одним словом. Открываю на середине — вижу чистые листы.

— Это часть интерьера, — пояснил Бродяга.

— Ты не ходячая энциклопедия, — вздохнул я.

— Извини. Но я обучаем.

— Поясни свою мысль.

— Любые тексты, оказавшиеся во мне, будут усвоены. Я смогу запомнить и проанализировать информацию.

— Как мои учебники в портфеле?

— Я их уже прочёл.

Интересная фича.

Пока не знаю, как это приспособить, но в будущем обязательно придумаю. А пока надо очертить границы возможного. Вряд ли обладание домоморфом делает меня всемогущим, но...

— Ты выполняешь любые приказы?

— Если они касаются модификаций.

— А если на меня пытаются напасть? В пределах этого помещения?

— Я — не боевое устройство. Мои навыки ограничены. Наносить вред живым существам я не могу, но вполне способен чинить им препятствия. Зарастить дверь. Отгородиться стеной. Укрепить перегородку.

Задумчиво киваю.

Что ж, пора браться за дело.

— Мне нужно попасть по одному адресу. Можешь сменить локацию?

— Назови адрес.

— Нагорная, сорок пять. Подберись поближе, но не вплотную. Я хочу заглянуть в это место, а потом вернуться обратно.

— Запрос понятен, — отчеканил Бродяга. — Выполняю.

Момент переброски я чуть не пропустил.

Под нами что-то загудело, лязгнуло, втянулось внутрь. С утробным гулом сдвинулись тяжёлые створки. Видимо, артефакт отсоединялся от городских коммуникаций.

Я решил выглянуть в окно — и мне поплохело.

Оживлённая улица с многоэтажками, витринами магазинов и террасами кафе растворилась в сером тумане неопределённости. Это даже не белый шум в старом советском телевизоре. И не предрассветная мгла в какой-нибудь горной низине. Чем-то инфернальным повеяло от этой мути...

Наваждение схлынуло.

За окном соткался новый ландшафт.

Железнодорожное полотно на гравийной насыпи, электрические столбы, шлагбаум на переезде. По ту сторону рельс — шоссе, обшарпанные пятиэтажки и... горы. Карабкающиеся вверх улицы, частный сектор, фруктовые сады, опять какие-то стройки, участок канатной дороги...

А потом я услышал гудок.

Приближался поезд.

Выскочив на террасу, я уставился на локомотив, затопивший грохотом железа все окрестности. Отвести взгляд от этого зрелища было невозможно.

Потому что никто в здравом уме не выпускает такие поезда.