Охота на волков

Но зрелищем любуюсь я недолго. Вмешательство жреца всем дает понять, что происходит нечто необычное. Остальные наблюдатели бегут к нам и студенты опасливо, но приближаются.

— Все остаются на своих местах! — тут же останавливает Нармер студентов и сообщает подбежавшим коллегам: — Занятие закончено. Их я заберу сам, вывозите учащихся.

Мастер, открывший было рот, чтобы возразить, захлопывает его от взгляда жреца и предельно серьезного тона. Не знаю, какое у Нармера реальное положение и авторитет, но слушаются его без возражений. Настороженно и недоверчиво, но слушаются.

Мы так и остаемся в центре площадки, пока остальные уходят под конвоем мастера и преподавателей. Темнеет и зажигаются фонари, включается мощный прожектор, подсвечивая место боевых действий.

Яркий искусственный свет рисует длинные черные тени, подвывает ветер. Наше общее молчание превращает картину в мрачную. Обездвиженная Свердловская так и лежит на земле, сверля меня взглядом.

Взгляд же жреца мне никак не понять. Озадачен, это точно. Ну и прищуривается тоже нехорошо. Что там в уставе академии про пожирание душ? Впрочем, раз он не наезжал и не нападал, у меня будет шанс все объяснить.

Как только все, кроме нас, покидают остров, является охрана. Смурные крепкие мужики подхватывают девушку и мы тоже уезжаем, по-прежнему молча. На пристани Нармер все таки заговаривает со мной.

— Белаторский, мы еще разберемся в том, что там произошло. Сейчас я вынужден заняться другим… одержимым, — то, как прохладно он произносит это слово, немного напрягает. — А пока ты пойдешь в храм, я уже связался со жрицей. И будешь там, пока я не приду. Мне жаль, но придется наложить ряд ограничений. Скорее всего временно, но подвергать всех риску я не могу.

— Что это значит? — я радуюсь, что не в казематы, но «ряд ограничений», еще и связанный с посещением храма, меня настораживает.

— Жрица посвятит тебя в детали, — отмахивается он, но видит, что я не тороплюсь бежать в храм, и все таки поясняет: — Если кратко, то будет проведен ритуал сдерживания. Он привязан строго к территории академии и действует по принципу сигнальных артефактов. Но не подает сигнал, а изолирует использование силы. В данном случае это будет касаться только хаоса.

Охренеть, а так можно было? Просто провести ритуал и заблокировать возможность использования силы, любой силы, получается. На мой мысленный вопрос жрец отвечает вслух:

— Это возможно только с твоего согласия. И я очень рекомендую его дать, Игорь. Мне еще предстоит разговор с ректором, да и с советом. Одержимые в академии! — эмоции все же пробивают его напускную невозмутимость. — Среди первогодок. Такой скандал будет непросто унять. И на момент моего разговора ты не должен представлять опасности. Моего поручительства уже будет недостаточно. Понимаешь?

— Да, понимаю, — мрачно соглашаюсь.

Соглашаюсь с его доводами, но вот ритуал… Мне хочется верить, что это все для моего и всеобщего блага. Я сам хочу избавиться от хаоса, но как мне тогда справиться с одержимыми? Сколько их еще в академии?

Ведь изоляция силы не означает ее лишение. А значит и кинжал для меня пока бесполезен. Если Свердловская не единственная, натравленная на меня, то опасность не в моем лице, а для моей шкуры.

Ладно, на месте и разберемся. Поговорю со жрицей, дождусь Нармера и скажу ему об угрозе моей семье. Только этот аргумент поможет его убедить. Буду тянуть время.

Сейчас со жрецом разговаривать бесполезно. Заметно, что он торопится и нервничает, мысленно решая проблемы всей академии, как минимум. Раз без моего согласия ритуал не провести, я его просто не дам.

Мы расходимся. Охрана волочит княжну куда-то в сторону административных зданий, а я направляюсь в храм великой девятки. Явится ли ко мне бог-покровитель, если я позову? Возможно, сейчас самое время воззвать к высшим силам.

Двери, пусть и небольшого, но величественного здания, оказываются наглухо закрытыми. Обхожу вокруг и стучусь в скромную дверь позади. Открывают мне моментально, тут меня ждут.

Жрица девятки Иуну, моложавая женщина с идеально зачесанными назад седыми волосами, жестом приглашает меня внутрь. Оценивает меня быстрым взглядом серых стальных глаз. И чуть расслабляет напряженные плечи.

Ну да, Нармер же должен был ей сообщить, какого рода силу придется блокировать. Можно даже позавидовать ее спокойствию. Что лишний раз подтверждает мои догадки. Одержимые сюрприз далеко не для всех. Неужели все служители богов в курсе?

Главный зал храма пуст и слабо освещен, горят только несколько светильников. Но неизменный аромат благовоний и витающая сила все равно умиротворяют. Меня оставляют наедине с девятью статуями. Жрица, прошелестев по полу подолом платья, уходит.

Пытаюсь связаться с братом и получают короткое «Позже». По-крайней мере он жив. Успокаиваю дыхание и немного расслабляюсь. Угрозы в стенах храма нет, а ритуал без подготовки мне никто не начнет навязывать.

Но проходит время, а жрица не возвращается. Делаю несколько кругов, рассматривая древние камни и щербинки в фигурах богов. Тишина и отсутствие новостей давят. Раскинуть бы поиск и найти жрицу…

Но у меня есть ноги и шило в священном месте, поэтому на розыск я отправляюсь ногами. Мне дали достаточно времени, чтобы я успел изучить архитектуру. Осторожно, стараясь не шуметь, проскальзываю за неприметный выступ и захожу в скрытый ход.

Короткое блуждание, пара тупиков с явно слишком хорошо спрятанными потайными дверьми, и наконец-то слышу голоса. Взволнованный женский и спокойный мужской. Последний не принадлежит Нармеру.

— Это слишком опасно, — говорит женщина. — Мы не можем так рисковать.

Наверняка это жрица. Но вот с кем она обсуждает ритуал? Если я правильно понимаю опасность и риски. Кроме меня тут вроде кандидатов нет.

— Я буду рядом и подстрахую, — отвечает скрипучий мужской голос. — Он ничего не поймет. Ни один из наследников еще не понял, и этот ничем от них не отличается.

— Но хаос…

— Сначала изолируй хаос, чтобы он дал согласие и ничего не заподозрил. Затем сделай так, чтобы он не смог воспользоваться ни одной силой в своей жизни. Давай, у нас мало времени. Пока жрец занят другим, у нас есть шанс. Если повезет, то волчонок сам себя убьет. В любом случае мы его обезвредим.

Вот тебе и нет угрозы в стенах храма. Великая девятка, что происходит в стенах твоего святилища?