Тяжело найти, легко потерять и невозможно забить

Глава 2

Когда куда-то уезжаешь надолго, особенно не зная, когда получится вернуться — к прорве вопросов, которые надо решить до отъезда, мистическим образом присоединяется ворох новых. И вместо спокойного отправления всякий раз получается бедлам с недосыпом и головной болью! Не в последнюю очередь потому, что приходится закрывать те дела, что до этого удавалось успешно откладывать на потом.

— Наконец-то до меня дошли руки, — Гидеон не спрашивал, он констатировал. — Понимаю и не в претензии. Честно говоря, предвидя свой, так сказать, финал — был бы не в претензии за еще пару-тройку месяцев ожидания. Книги вот не все успел прочесть…

Тюрьмой экс-губеру служила вполне себе нормальная комната. Всех отличий — дверь со смотровым окошком, запирающаяся снаружи и решетка на небольшом окне. Когда-то тут жили слуги “Скромного приюта”, а теперь вот их бывший хозяин радовался, что не прожмотил на апартаментах для обслуживающего персонала.

— Два месяца с половиной заключения — так себе наказание за попытку государственного переворота, — сразу перешел к сути вопроса я. — И гноить заключенного годами в камере — глупость откровенная.

— Я бы тоже не оставил потенциальную причину социального напряжения прямо в том месте, где её легче легкого приложить, — внешне-легко согласился со мной собеседник, изобразив тонкую понимающую улыбку. И тем не менее, его голос дрогнул, когда он вроде как в шутку спросил: — Последнее желание дадите?

Я тяжело вздохнул и поинтересовался:

— Влияние Фулкрума, полагаю? Если есть проблема, её надо уничтожить. А если есть сомнение в эффективности способа — надо просто увеличить радиус гарантированного поражения, ага.

— Боюсь, я не очень понял, — осторожно признал бывший губер, перед эти помолчав.

— Наказание разумному назначают для того, чтобы тот прочувствовал тяжесть проступка и больше так не делал, — разжевал я. — Вернее, первое лишь только средство достижение второго. Ведь самый лучший способ заставить разумного не делать ничего — это его убить. Как говорится — мёртвые не кусаются.

Мужчина осторожно кивнул. Сейчас я не сказал для него вот вообще ничего нового.

— Но в идеале нарушитель закона и порядка должен еще и причиненный ущерб исправить, так ведь? — в другое время бывший чиновник высокого ранга взбесился бы от того, что кто-то смеет озвучивать ему прописные истины, словно он идиот. Но теперь Гидеон лишь повторно кивнул, очень внимательно меня слушая. Даже такая лайтовая тюрьма определенно пошла ему на пользу. — Иначе говоря, наказание будет не жизнью, а вирой и исправительными работами. Причем по профилю, купцом — а не кайлом махать в каменоломне.

Выражение лица моего оппонента, когда он услышал сказанное, еще постараться было надо описать. Недоверие, неимоверное облегчение и, одновременно, пренебрежение, которое он всеми силами пытался спрятать. Все-таки некоторые люди очень трудно учатся на своих ошибках. И ведь придурок уже налетел, недооценив меня — и вот опять я в его глазах лох. Хотя, когда облегчение схлынет — наверняка у него подозрения появятся, что все не так просто, и его пленитель не приступ альтруизма словил. Я бы даже посмотрел на этот спектакль — но уж больно в полете и на остановках будет не до того.

— Вирой я назначаю абсолютно все имущество, что у тебя имеется, — слова подействовали на заключенного как хороший пинок под зад. — Как только дирижабль прибудет в Электру, ты под охраной моих джиннов продашь свою недвижимость и заберешь доли в предприятиях, в которых участвуешь. Накопления в банке тоже снимешь — это все золото будет погружено на “Кирова”…

Можно было не гадать, о чем сейчас думает мой пленник: прикидывает, кто даст ему взаймы или просто поможет безвозмездно как только мы уберемся из столичного неба. Разбежался, ага.

— …И ты вместе с ним дальше отправишься с нами в город Ордэр. Из имеющихся средств мы купим тебе дом — остальное уйдет ордену Истребителей скверны, хималийцам и гномам за постройку верфей в среднем течении реки Великой. Конечно, денег не хватит — будет совместное предприятие с участием долями. И ты будешь отвечать в нем за внешнюю торговлю. Куда что везти, где что покупать и все такое. Зарплатой не обидем, какой-то процент от сделок пойдет как вознаграждение. Будешь успешно применять свои навыки и знания — глядишь и восстановишь свое состояние лет за пять.

Буквально несколькими фразами мне удалось добиться практически невозможного: заставить глаза собеседника стать совершенно круглыми. Нет, он почти сразу же прищурился, пытаясь понять, с чего это его подписывают на такое с одной стороны сложное, а с другой — “сладкое” в плане возможной выручки дело. И как его собираются контролировать. А ведь как-то собираются точно: тут по поводу меня экс-губернатор никаких иллюзий не питал. Н-да. Не дурак Гидеон, мозги эмоции не застят, в должной мере циничен и не питает иллюзий. Вот только не видит под носом очевиднейшую причину.

— Ты единственный полноценный свидетель, что атаку эскадры на Чашу и попытку вызвать извержение вулкана подготовил Фулкрум. Причем не некто, назвавшийся уважаемым архимагом, а именно он сам, собственной персоной, — подсказал я. — Ордэр — единственное известное место, где он до тебя не дотянется: у Истребителей свехжесткое отношение к нарушению собственного Устава. Вплоть до того, что они со всем миром поссорятся, только бы не совершить скверный поступок вроде выдачи жителя на заклание соседу за хорошее вознаграждение.

— И я сам буду всеми руками и ногами держаться за дом в Ордэре и быть очень добропорядочным гражданином, лишь бы меня не выкинули за стены, — хрипло договорил Гидеон, глядя мимо меня остановившимся взглядом. Дошло.

— Но при этом вернешь свое благосостояние всего за несколько лет, — напомнил я ему. — И одновременно закроешь ущерб, причиненный этому острову, восстановив и приумножив торговлю. А там, возможно, и до Фулкрума получится подкопать.

Когда я ушел и камеры, бывший чиновник, бывший богач все еще со смурным видом смотрел в стену. Все еще переосмыслял, что близкое знакомство с архимагом может являться не только хорошим и полезным активом, но и строго наоборот. Хотя… может, Фулкрум его бы и не убил. Подпоил бы нужными зельями и “перепрошил” бы мозги и память в нужную сторону. Даже не знаю, лучше это смерти или хуже.